Обратная сторона успеха
Шрифт:
Я ничего не знал о цыганах, поэтому решил сначала собрать материал. Где можно почерпнуть сведения о них?
Немного подумав, позвонил в полицейский участок и попросил разрешения поговорить с детективом.
– В чем дело? – спросил тот.
– Я бы хотел поговорить с цыганами. Не знаете, где их найти?
Детектив рассмеялся:
– Да обычно кто-то из них непременно сидит у нас за решеткой. Но сейчас никого нет. Зато могу дать вам имя одного из них. Сам он называет себя Королем.
– Буду очень благодарен.
Фамилия Короля была Адамс, и детектив объяснил, как его найти. Я позвонил Адамсу,
– Я бы хотел поговорить о цыганских обычаях. О том, как вы живете, – сказал я.
Он молча слушал.
– Я заплачу. Если поговорите со мной и расскажете все, что я хочу узнать, то получите… – я поколебался, – сто долларов.
Он мигом оживился:
– Договорились. Даете мне деньги и…
И я сразу понял, что больше никогда его не увижу.
– О нет. Будете приходить раз в неделю, мы поговорим, и я стану отдавать вам деньги частями.
Он равнодушно пожал плечами:
– По рукам.
– А теперь начинайте.
Он говорил, а я делал заметки. Мне хотелось узнать о цыганах все: как они живут, одеваются, о чем думают и говорят.
В конце третьей недели я узнал об этом народе достаточно, чтобы начать пьесу.
Закончив работу, я показал ее жене.
– Мне нравится! – похвалила она. – Но кому ты ее отнесешь?
Я уже успел над этим подумать.
– Гоуэру Чемпьону. Он ставил бродвейский хит «Прощай, Птичка».
Я отправился к Гоуэру. Раньше он был звездой мюзиклов на «МГМ», но потом уехал в Нью-Йорк, стал режиссером на Бродвее и добился больших успехов.
– У меня для вас пьеса, – объявил я.
– Прекрасно. Сегодня я вылетаю в Нью-Йорк. Возьму ее с собой и прочитаю в самолете.
А я как глупец надеялся, что он, как Дези Арназ, прочтет ее немедленно!
Когда я вернулся домой, Джоджи спросила:
– Ну, что он сказал?
– Пообещал прочитать. Проблема в том, что, как я слышал, у него в работе не один проект. Даже если ему понравится, неизвестно, когда до нас дойдет очередь.
Гоуэр позвонил на следующее утро.
– Сидни, по-моему, это здорово! Должен получиться потрясающий мюзикл! На Бродвее еще не было ничего подобного. Я позвоню Чарлзу Страузу и Ли Адамсу, которые написали музыку для «Прощай, Птичка», и вызову их на совет.
По какой-то причине, вероятно, потому, что я уже пережил немало разочарований, радости не было. Я едва сумел выдавить стандартное «отлично, Гоуэр», перед тем как повесить трубку.
Я стал ждать звонка, и дней через пять Чемпьон действительно позвонил. На этот раз он был явно рассержен.
– Все в порядке? – робко осведомился я.
– Нет. Я сказал Страузу и Адамсу, что нужно написать музыку для этого шоу, а они запросили слишком большой гонорар. Я отказался. Неблагодарные ублюдки!
– Но кому мы…
– Я не буду ставить эту пьесу.
Год спустя кто-то поставил на Бродвее шоу «Бажур» о нью-йоркских цыганах.
Но, как ни странно, депрессия исчезла. Я ощущал необычайный подъем сил. В точности как говорил доктор Мармер. Подъемы сменяются спадами, резкие перепады настроения от эйфории к отчаянию… из тридцати тысяч самоубийств в год большая часть приходится на страдающих
маниакально-депрессивным психозом…Вероятно, сейчас у меня был период эйфории. Я чувствовал, что должно произойти нечто чудесное.
И нечто чудесное случилось. Мне позвонили!
– Сидни Шелдона, пожалуйста.
– У телефона…
– Это Роберт Фрайер.
Преуспевающий бродвейский продюсер!
– Да, мистер Фрайер?
– Дороти и Герберт Филдз просили позвонить вам. Они пишут для меня мюзикл «Рыжая» и хотят узнать, не согласитесь ли поработать с ними. Что скажете?
Не соглашусь ли я снова поработать с Дороти и Гербертом Филдз?
Я старался не продемонстрировать чересчур явного энтузиазма.
– Был бы очень рад снова встретиться с ними.
– Прекрасно! Когда сможете вылететь в Нью-Йорк? Мы хотели бы начать как можно скорее.
Через две недели мы с женой и дочерью перебрались в снятую на Манхэттене квартиру. Единственным разочарованием был отказ Лоры поехать с нами. Я заплатил ей все, что был должен, плюс большой бонус. Прощание было трогательным.
– Я не смогу оставить семью, мистер Шелдон. Но буду скучать по вас и молиться.
В этом была вся Лора.
Роберт Фрайер оказался довольно молодым, красивым, элегантным мужчиной, питавшим истинную страсть к театру. Мы встретились с ним в его офисе на Сорок пятой улице.
– «Рыжую» ждет несомненный успех! – оживленно восклицал он. – Я рад, что вы будете работать с нами.
– Я тоже рад. Расскажите мне о шоу немного подробнее.
– Стихи пишет Дороти, а музыку – Альберт Хейг. Вы с Гербертом напишете либретто. Действие пьесы происходит в Лондоне конца девятнадцатого века. Главная героиня – молодая женщина, которая лепит персонажи, выставляемые в камере ужасов музея восковых фигур. В городе действует серийный маньяк-убийца, не оставляющий следов. Когда он убивает последнюю жертву, наша героиня случайно видит его и воспроизводит его восковой портрет. Смесь детектива и ужастика, с музыкой и песнями.
– Волнующее сочетание.
Мы вдвоем поехали к Дороти и едва обменялись приветствиями, как Дороти предложила:
– Давайте работать.
Дороти и Герберт сочинили не сюжет, а мечту. Я не видел их после работы над «Энн сражается» и посчитал за счастье снова сотрудничать с ними.
Филдзы познакомили меня с Альбертом Хейгом – композитором, написавшим музыку к полудюжине бродвейских шоу. Блестящий музыкант, он позже снискал славу в роли Бенджамена Шорофски в телесериале «Слава».
Идея Филдзов была настолько нова и необычна, что либретто продвигалось легко и быстро. Герберт и Дороти были профессионалами, работавшими семь дней в неделю. Мы трудились с девяти до шести, после чего расходились по домам. Я невольно вспоминал те сумасшедшие дни, когда мы с Беном Робертсом работали одновременно над несколькими шоу, засиживаясь почти до утра.
Мы с Джоджи нашли няню для Мэри, и, когда я не работал, мы бродили по Нью-Йорку. Ходили в театры и музеи, наслаждались вкусной едой в ресторанах. Первым делом я повел Джоджи в «Сарди» и познакомил с приветливым и добрым, как всегда, владельцем. Мы прекрасно поужинали, и Винсент Сарди прислал нам бутылку шампанского за счет заведения.