Обратная сторона успеха

Но я подумал, что не могу развлекать друзей с таким же размахом, как Эдди, и, значит, в какой-то мере воспользуюсь его деньгами и положением. И поэтому сказал:

– Эдди, давай будем видеться, когда сможем.

И увидел в его глазах боль.

Нашими друзьями были также Артур Хорнблоу и его жена Ленора. Артур был известным продюсером.

– У меня есть проект, созданный прямо для тебя, – заметил он однажды.

Он человек преуспевающий, а мне нужна была работа, но не хотелось пользоваться его влиянием…

И я сказал:

– Не стоит, Артур. Я не хочу ни от кого зависеть.

Так я потерял друга.

Сценарий «Все за одну ночь» был закончен, а вскоре Джоджи пришло время рожать. На этот раз я был готов. Знал, где находится больница, и выехал заранее, чтобы не торопиться. Нам дали отдельную палату, и оставалось только ждать появления нашего… Мальчика? Девочки? Мне действительно было все равно.

Наш акушер, доктор Блейк Уотсон, уже прибыл в больницу.

Александра появилась в час ночи. Я ждал за дверями родильной палаты, когда оттуда выбежали доктор Уотсон и две медсестры. Доктор нес завернутую в одеяло малышку.

– Доктор, как…

Он метнулся мимо. Я запаниковал. И тут сестра выкатила кресло с Джоджи. Она была очень бледна.

– Все в порядке? – встревоженно спросила жена.

Я взял ее за руку.

– Ну конечно. Не о чем волноваться. Я сейчас приду.

Как только они скрылись из виду, я пошел искать доктора Уотсона. Проходя мимо блока интенсивной терапии новорожденных, я увидел его сквозь стекло. Он о чем-то спорил с двумя другими докторами. Сердце у меня заколотилось. Я хотел ворваться в комнату, но заставил себя подождать. Доктор Уотсон, подняв голову, увидел меня и что-то сказал остальным. Все повернулись ко мне, и у меня перехватило дыхание. Уотсон вышел в коридор.

– Что случилось? Что… что-то неладно? – едва выговорил я.

– Боюсь, у меня плохие новости, мистер Шелдон.

– Девочка мертва?!

– Нет. Но… – Он замялся, явно пытаясь подобрать слова: – Ваш ребенок родился с пороком развития позвоночника.

Мне хотелось хорошенько тряхнуть его.

– Что это?.. Не можете объяснить простым английским языком?

– Это врожденный дефект. Во время первых нескольких месяцев беременности позвоночник развивался неправильно. У новорожденного как бы расщеплен позвоночник, и позвоночный канал закрыт не полностью. Это один из наиболее…

– В таком случае, ради Бога, сделайте что-нибудь! – истерически крикнул я.

– Это не так просто. Нужен опытный…

– В таком случае созовите специалистов! Слышите? Немедленно! Кого угодно, только скорее! – вопил я, окончательно потеряв самообладание.

Доктор взглянул на меня, кивнул и поспешил прочь.

Я вспомнил, что придется обо всем рассказать жене. Эта минута без преувеличения была одной из самых тяжелых в моей жизни.

Когда я вошел, она встрепенулась:

– Что случилось?

– Все будет хорошо, – заверил я. – У Александры… небольшая проблема. Но доктора обязательно все исправят. Вот увидишь, все обойдется.

В четыре часа утра пришли еще два врача, и Уотсон отвел их в блок интенсивной терапии новорожденных. Я постоял у стеклянной перегородки, мысленно умоляя их кивнуть, ободряюще улыбнуться. Но, поняв, что не в силах это вынести, вернулся к Джоджи и сел рядом с ее кроватью.

Через полчаса пришел доктор Уотсон:

– Два специалиста, занимающиеся этим пороком развития, осмотрели вашего ребенка. Оба считают, что у нее почти нет шансов выжить. Но если она и выживет, у нее скорее всего начнется гидроцефалия, иначе говоря, скопление жидкости в мозгу.

Каждое слово было словно удар.

– Кроме того, у девочки начнутся сложности с почками и мочевым пузырем. Лечения от этого врожденного дефекта нет.

– Но возможно ли, что она будет жить? – спросил я.

– Да, но…

– Тогда мы возьмем ее домой. Наймем сиделок, купим специальное оборудование…

– О нет, мистер Шелдон. Ее поместят в специализированный детский центр, где привыкли иметь дело с подобными проблемами. Недалеко от Помоны есть такой дом, где ей будет обеспечен надлежащий уход…

Мы с женой переглянулись.

– Значит, мы будем ее навещать, – кивнула Джоджи.

– Лучше не надо.

Я не сразу понял истинный смысл этих слов:

– Хотите сказать…

– Она умрет. Мне очень жаль. Вы можете только молиться за нее.

Как можно молиться, чтобы твой ребенок умер?!

Я прочитал все, что мог найти в медицинских журналах об этом пороке развития позвоночника. Прогнозы были самые скверные. Когда Мэри спросила, где Александра, мы объяснили, что малышка больна и не скоро приедет домой.

Я почти не спал. Перед глазами стояла кричащая от боли девочка, колыбель которой находилась в незнакомом месте, среди чужих людей, где никто не возьмет ее на руки, не будет любить. Иногда я просыпался среди ночи и находил плачущую жену в пустой детской. Но надежда продолжала жить. В некоторых случаях такие дети доживали до старости. Александре потребуется специальный уход, но мы могли обеспечить его ей. Мы не остановимся ни перед чем. Доктор Уотсон ошибался. Чудеса в медицине тоже бывают!

Когда я видел статью о новом лекарстве, призванном спасти десятки жизней, то показывал ее жене:

– Смотри. Такого еще вчера не было. А теперь люди выживут благодаря этому средству.

Джоджи предпочитала статьи о новых открытиях в медицине в надежде, что врачи найдут способ спасти нашу девочку.

– Я уверен, что это будет скоро, – поддерживал ее я. – В ней наши гены. Она борец. Все, что от нее требуется, – немного продержаться. – И, поколебавшись, добавил: – Думаю, нам следует привезти ее домой.

Глаза Джоджи были полны слез.

– Ты прав.

– Утром я позвоню доктору Уотсону.

Мне удалось застать доктора в его офисе:

– Доктор, я хочу поговорить с вами насчет Александры. Мы с Джоджи считаем…

– Я как раз собирался вам звонить, мистер Шелдон. Александра скончалась этой ночью.

Если и есть ад на земле, то существует он для родителей, потерявших свое дитя. И эта невыносимая скорбь навсегда остается с тобой. Мы не могли не представлять, как Мэри и Александра играют вместе, наслаждаются чудесной, счастливой жизнью, окруженные нашей любовью.