Обратная сторона жизни

Наконец-то свободные, думали сами люди, радостно улыбаясь и с готовностью склоняя головы, ведь четко осознавали, что направляются в Рай служить Ему, петь осанны во славу Его, убирать дворцы Его от грязи Его, целовать божественные ноги и задницу Его, короче все, как и в прошлой, такой незамысловатой скотской жизни.

Ранее тусклые взоры несчастных обладателей пятого тавро так ярко светились, что Дима удивленно захлопал серо-голубыми глазами, не понимая, как можно вот так хотеть ублажить кого-то, сидящего на Небесах, еще не зная, какую цену придется платить, но дешевым грешникам было не до размышлений, ибо скот думать не любит, этим пусть занимаются профессора.

— Итого тридцать три особи! Все те, которых выбрали! — удовлетворенно прогавкал «Анубис», закончивший бормотать под собачий нос. — Двенадцать монет за каждого, то есть триста девяносто шесть! — он протянул узкую нечеловеческую ладонь навстречу безмолвным, на порядок выше его ангелам, дабы забрать причитающиеся деньги, как из закрываемой сатиром, жутко скрипящей клетки, раздался пронзительный крик явно профессионального лизоблюда.

— Заберите меня! Заберите меня, пожалуйста! Я больше не могу ждать! Не могу! Мне давно пора наверх! Иисус ждет меня! Он приходил ко мне во снах и говорил, что я нужен ему! — один из рвущихся наружу узников с безумными глазами, хотя нормальных там вообще не было, побежал к закрывающейся двери, и неясно откуда взяв сил, откинул в сторону опешившего от его наглости сатира, дабы броситься к ослепительной сутане одного из ангелов.

Он начал покрывать нестерпимо блестящую ткань поцелуями, стремясь явно… Да-да! К наверняка пернатой ангельской заднице, так и жаждущей чистой любви, а высокое небесное создание сделало несколько быстрых шагов назад, совсем не изменившись в лице все с той же улыбкой. Его сияющий напарник стоял и безмолвно смотрел на происходящее, а Варгх наоборот жадно раздул ноздри и засопел, явно чувствуя грядущую вкусняшку.

— Возьмите меня с собой! Возьмите! Я буду служить вам! Буду лучшим из рабов Его! Я умею делать все, что угодно, только не оставляйте меня здесь! Они меня сожрут! Я не хочу на мясо! Я же человек! Вы понимаете?! Понимаете?! — его плачущие глаза стремились наверх, пытаясь найти понимание в пустоте взора ангела, и что естественно — не находили, а огромные черти было бросившееся его оттаскивать, замерли, не зная, что делать, ибо наверняка не желали пачкаться о пернатых гермафродитов, несмотря на дисциплину. — Я человек! ЧЕЛОВЕК!!! Не мясо! — внезапно заорал он, подскочил и воткнулся носом в солнечное сплетение посланца Яхве, который от неожиданности сделал еще шаг назад. — Скажите, что заберете меня с собой!! Скажите!! — брызгал слюнями и вопил сходящий с ума человек, а «Спящие», Джумоук и сатиры наблюдали за душераздирающим зрелищем, где внезапную жалость испытывала лишь троица друзей. — Заберите меня с собой! — вдруг сменил тон и зарыдал тот, мешком навоза обвалившись на горячий камень, не забыв проехаться слюнявой харей по белоснежным одеяниям крылатого ублюдка, впервые моргнувшего и заставившего затаить дыхание узников, чьи чумазые лица торчали из клеток, напряженно следя за происходящим.

Слепящий людские взоры, с ужасным хрипом дышащий посланник Рая высвободил скрывающуюся в белоснежных одеяниях бледную руку, могущую принадлежать любому земному аристократу или самому графу Дракуле, но как Дима присмотрелся, на деле чем-то намазанную, и словно отбрасывающую лучи безумных солнц Ада, а затем… Склонился, почти встав на спрятанные сутаной колени и любяще возложил правую кисть на черепную коробку валяющегося в пыли, рыдающего узника, пытающегося зацеловать блестящие одеяния небесного посланника.

— Спасибо! Спасибо! — почувствовал тот прохладную ангельскую руку, убирающую чудовищный жар, и заставляющую легче дышать. — Спасибо! Спасибо Господи, что забираешь к Себе и меня тоже! — длинные пальцы посланца Элизиума легли на всю поверхность головы несчастного, сейчас блаженно улыбающегося, а Дмитрий с друзьями, приоткрыли рты, забыв о том, что одно из слепящих солнца Ада нещадно опаляет лица и выжигает истинный цвет волос. — Я встаю, Господи! Я готов! Иду к Тебе! Я сын Твой и люблю Тебя, как никто другой! — радостно выкрикивал тот, чувствуя небесную прохладу на челе, и сделал попытку выпрямиться, дабы правильно склониться перед ангелом Божьим, чья рука, как думал запутавшийся во лжи раб, являлась благословением. — Прими меня Отец Небесный! — из всех сил вскричал он, распрямляя спину, но не сумел выполнить сие простое действие, ибо ужасно завопил, выпучив внезапно покрасневшие глаза.

Черепная коробка несчастного грешника, искренне верующего в бескорыстную добродетель тех, кто тысячелетиями сосет жизнь и энергию из рода человеческого, стала сминаться, превращаясь в овальный мяч для американского футбола, а красные глаз полезли из орбит, как и обильно потекла темная кровь из ушей с носом. Удивительно сильные пальцы ангела Божьего сжимали голову жутко кричащего человека до тех пор, пока она не треснула ровно посередине, отчего брызнул серый мозг вперемешку с кровавым багрянцем, а глаза со звучным щелчком покинули насиженное место. Ангельская длань тут же отпустила бездыханное тело, могущего жить и жить раба, которого не спасла регенерация, и теперь сто процентов кусок мяса рухнул на горячий камень Рынка, заливая все кровью и забрызгав пернатого.

— Четыреста восемь монет и пусть сделка свершится! — еще более удовлетворенно произнес Джумоук, заработавший на двенадцать монет больше, а пернатый, рассматривающий испачканную в крови руку и слепящие одежды, бесстрастно кивнул. — Варгх! Иди сюда, мой хороший! — «Анубис» ласково окликнул своего «пса», тут же встрепенувшегося, хотя на деле давно стоявшего наготове. — Забери тело! Можешь сожрать его! — раздалось гулкое, быстрое топанье и здоровенный монстр с оголодавшими глазами быстро схватил труп, умудрившись никого не задеть торчащими из себя шипами, а в клетке, заполненной мечтающими уйти в Рай грешниками воцарилась тяжелая тишина.

— Освободился… — сглотнув слюну, тихо пробормотал запекшийся на жаре Дима, видящий, как с женской клетки высыпало множество лиц, на которых попеременно мелькало осознание, что ангелы оказывается, не добрые, не злые, а бесчувственные. — Полетел в бесконечность Вселенных! А может и в здешнем духовном мире задержится… Кто его знает… — юноша на несколько секунд оторвался от прутьев и сделал несколько шагов назад, дабы «волшебная» капельница угомонила боль в горящем лице.

— Хорошо ему теперь… — страдальчески добавил очерствевший Такеши, повторив действия юноши, и сейчас шипящий от уходящего жара, как кошка на призрака. — Можно жить заново… Все равно никому ничего не должен, это у нас проблемы…

— Тем более ничего не умел и ничему не учился… — закончил Дима, быстро подошедший к канаве с водой и также быстро набравший ее полное брюхо, отчего удовлетворенно отрыгнулся. — Бессмысленно жил и также умер, а теперь снова умер… Надеюсь, со мной такого не произойдет и я погибну, совершив что-нибудь полезное… — он булькающее вернулся к «солнышку», а Такеши наоборот отправился пить.

— Сделаешь, белый брат! Ты очень сильный! — грубо вписался в диалог суровый Лкетинг, так и не отошедший от решетки, видимо прекрасно перенося адскую жару, а вздрогнувший Дмитрий повернул голову, отчетливо понимая, что тот предсказал ему будущее, которое он якобы сам должен строить.

— Я умру? Да? — без ходьбы вокруг, да около, спросил он покрытого шрамами воина-масаи, а тот глупо захлопал ярко-голубыми глазами, будто не понимая, как ответить загадочному мальчишке.

— Не знаю, белый брат Ди-ма! Лкетинг сказал, что думал! — принялся оправдываться туземец, оторвав лицо от горячих прутьев, а озадаченный парень еще секунду смотрел на него, а после отвернулся, чтобы встретиться глазами с Такеши, ничего не понимающим, но молчащим.

— Значит, я все-таки умру… Ничего другого от этой мерзкой, новой жизни я не ожидал… — тяжело выговорил он, весело булькая животом, и жадно вдохнул горячий воздух Геенны Огненной. — Ну, хоть теперь знаю, как построю свое будущее… Надеюсь ошибок не будет… — юноша задумчиво пошевелил губами, за которыми привычно двинулся нос, но он моментально прекратил танец любимой хари.

— Ты не умрешь, Дима-сан! — напившийся японец быстро-быстро замотал головой, а его прищуренные глаза выражали беспокойство за судьбу удивительного друга. — Ты не можешь умереть! Они же сказали, что «Спящие» в Аду не умирают! — взор азиата настойчиво цеплялся за ссутулившегося мальчишку, наблюдающего, как чавкающий Варгх, брызгая кровью, пожирает освободившегося раба.

— Да я и сам не особо хочу, но слова Лкетинга зацепили меня… — он задумчиво перевел серо-голубой взор на пернатого гермафродита, раздавившего голову человека с пятым тавро, и сейчас тот отсчитывал Джумоуку блестящие монеты, а его ослепительный напарник наблюдал за помертвевшими пленниками, чье мировоззрение перевернулось с ног на голову.