Обречённые. Том 1

Он отказался. И в итоге оказался здесь. За Барьером таких, как он, как собак нерезаных! Одним историком больше, одним меньше, подумаешь… Там — университеты, наука, огромные города и быстрые гравилёты. А тут от него зависит, действительно, всё. Если отступить — все эти разноликие существа не узнают, что можно жить по-иному. Они так и останутся навсегда в неведении, в своём мирке, мирке без прошлого и будущего.

Нет, не навсегда. Только пока Там согласны терпеть Зону.

Но как объяснить это существу, и слово-то такого — «история» — никогда не слышавшему?

— А точно обойдёмся? — поинтересовался Мэтхен. — Учиться-то все хотят!

Всего ожидал Двуглавый, но такого… Паренёк-то мелкий, соплёй перешибёшь, а гонору сколько! Четыре ненавидящих глаза буравили Мэтхена, изгнанник чувствовал, что великан сдерживается из последних сил. Сейчас пустит в ход пудовые, жёсткие, будто каменные кулаки — и он ляжет первым. А следом — и остальные, потому что детвора и несколько доходяг, едва выдерживающих жизнь в Подкуполье, не смогут противостоять этакому чудовищу. Им хватит мозгов вступиться: мужик с вывернутыми наизнанку губами, выхватил кирпич из «подлокотника» самодельного кресла. Детвора тоже вооружалась, растаскивая кресло и подхватывая с пола обломки. Подкупольская малышня далеко не такая хилая и безобидная, как кажется на первый взгляд. А попадать камнем в бегущую крысу — вообще каждый умеет, есть-то охота!

«Сейчас всё разнесут» — мелькнуло в голове у Мэтхена. Он чувствовал благодарность к каждому, кто готовился защищать школу — и в то же время мечтал не допустить. Нужно убедить Двуглавого, что под него никто не копает. А как? Может быть, так:

— Да в чём проблема-то? Разве я против краников, или сломать их зову? Да пусть, кто хочет, тот ходит! Просто не всем пойло по душе. Да и не полезно оно, между нами говоря. Здоровье отнимает, вместо детей уроды рождаются, а если слишком злоупотреблять, с ума соёдёшь. Про лужи и не говорю. Посмотрите, вон, на Смрадека: с детства из луж прихлёбывал…

Но Боря дураком не был. Может, он никогда не слышал слово «агитация», но настроение посельчан почувствовал, и сделал выводы. Похоже, «пурзидент» иногда может прислушиваться к голосу разума. Что он сделает дальше? Попытается добиться своего хитростью? Или станет искать компромисс?

— А сам, наверное, думаешь: мол, к краникам ходить перестанут, и будут только тебя слушать? — произнесла правая голова. — Только ты народ-то не пугай. Без тебя, гусь забарьерный, разберёмся! Сколько жили — из краников пили. И дальше проживём!

Ну что ж, спор так спор. Мэтхен усмехнулся — и ответил:

— Конечно, проживёте. Но с каждым поколением будете порождать всё более тупых и гнусных тварей. Пока ничего человеческого вообще не останется. И тогда те, кто за Барьером, вас уничтожат. А противопоставить им будет нечего.

«Да уже сейчас нечего! — думал Мэтхен. Недавно такие мысли показались бы ерундой. Но теперь он был уверен: рано или поздно это произойдёт. И, главное, нехорошее будущее имело к нему непосредственное отношение. Оказавшихся здесь людей вряд ли пощадят: свидетели. — А тех, кто слаб — едят».

— Чушь! — возмутился Двуглавый. — Из-за Барьера нам всегда помогали! И пойло они по трубам поставляют, и баланду тоже…

Мэтхен мог бы рассказать, где на самом деле синтезируется и то, и другое. Мог сказать, что ароматизаторы в пойле подобраны так, чтобы провоцировать, особенно при пьяном зачатии, всё новые мутации. Случайно? Ну-ну… Мог — про закон, запрещающий передавать подкуполянам технологии и информацию. Но всё это как-то неубедительно, заумно и оттого непонятно. Законы, мутагенные вещества, даже негласное табу на Россию в исторической науке — полная заумь для тех, кто едва выучился читать. Мэтхен вздохнул. Не проймёт.

Похоже, «пурзидент» тоже понимает. Оскалились в злорадной ухмылке обе головы…

— Меченый! — тихо, но зловеще, произнёс Двуглавый Борис. — Тебе следует уйти. Ты нарушаешь спокойствие и эту… дима… дамо… дымакратюю. Или выбросить все книжки и не собирать вокруг себя посельчан. Выбирай. Это ко всем относится, к тебе, Эири, в особенности.

Обе головы немного помолчали, переводя дух и подбирая слова. Речуга далась Двуглавому нелегко, обычно он использовал кулаки, и почти никогда — язык.

— Это ко всем относится, — повторила левая голова. Если правая орала, брызгая слюной и заставляя трястись стены, то правая почти шептала с каким-то змеиным пришепетыванием. Ругань и басовитый рык правой и в половину не так страшны, как этот голос.

— Если я кого-то здесь ещё раз увижу, ни на завод, ни на раздачу, ни к краникам больше не пущу. А если вы решите, что он, — когтистый огромный палец указал на Мэтхена. Обе головы заговорили хором, как прекрасно умел Двуглавый, и от этого голоса, кажется, зашатались старые перекрытия. — Сможет заменить меня у краников… Знайте: Забарьерье — на моей стороне. Люди с большой земли добры к нам — но если вы их вынудите…

Повисла тишина. Мэтхен знал: к забарьерцам тут относились почти как к небожителям. Двуглавый оказался умнее, чем казалось: он догадался представить Мэтхена врагом Высшей Силы. Так он убивал одним выстрелом двух зайцев… или, если по-подкупольски, одним кирпичом — двух крыс? Мэтхен становился врагом могущественных и пугающих, ибо непонятных, забарьерных людей, поддержать которого — самоубийство. И одновременно — злонамеренным провокатором, способным поссорить поселковый народец с теми, кто их кормит.

— Пока заграничные друзья на нас не прогневались, надо изгнать его. А лучше — выдать им, пусть разбираются.

«А там, учитывая прошлые прегрешения, мои действия истолкуют, как нарушения законов о Резервации, — мысленно закончил фразу Мэтхен. — Пожизненное, а то и электрический стул…» Самое же интересное — Двуглавый нагло блефует: будь у него настоящие связи с Забарьерьем, его взяли бы ещё в первые месяцы. Прежде, чем первая в Подкуполье школа нашла учеников.

Многие колебались. Одно дело — спорить с постаревшим, видно, пропившим последние мозги, поднадоевшим вождём. И совсем другое — идти наперекор мгущественному Забарьерью. Которое, как верят многие, из милости кормит Подкуполье. Петровича бы сюда. Наверняка он понял, как работает завод, да и вся экономика Подкуполья. Пояснил бы…

Впрочем, нет, и этого недостаточно. Тем более, что «сырьё» — от канализационных стоков и бытового мусора до отработанного ядерного топлива — и правда предоставляет Забарьерье. Двуглавый наверняка так и скажет. Спорить можно долго, но смысл?

— Значит, поставляют и пойло, и баланду, и заводам работать дают? А в посёлке за болотом давно были?

— Давно, — не понимая, к чему клонит Мэтхен, признал Двуглавый. — Хороший там народ, набольшего своего слушаются, и никаких книг у них там… Вот им, придурки, никогда краники не отключат! Ещё порции вдвое увеличат, если хорошо работать будут!!!