Обречённые. Том 1
Шрифт:
— Йэх, да что же деется-то на свете, — пробурчал старый, весь покрытый язвами и болячками, местами и вовсе заживо гниющий старичок Яха. — Пошто животину-то безмозглую обижаити?
И, конечно же, нарвался.
— Вот ещё одно исчадие ада! — брызгая слюной, указал Бешеный на Яху. — Покажите, на что вы способны! Иначе все мыслимые кары падут на ваши головы, и любая гнусная тварь будет испражняться на ваши трупы!
— Э-э-э!!! Да што ж деете-то, сынки!!!
— Сася тебе сынок… старый!!! — ответил здоровенный бугай без ушей и носа, зато аж с пятью глазами: двумя на лице, двумя на висках и одним, выглядывающим из затылка. Бугаю не надо было оглядываться и вертеть головой. И так всё видно,
Никто не понимал, как этот Бешеный заставляет всех повиноваться. Наедине каждый казался себе прежним, наедине даже поругивали Бешеного (совсем-совсем тихо, и лучше — наедине с собой, ибо везде шныряют его прихлебатели) — но стоило посельчанам собраться… И будто каким дурманом наливались головы. Ярость Бешеного заражала, манила, влекла, заставляла забыть обо всём. А потом, когда это кончится, удивлённо рассматривать окровавленные руки в свежих ссадинах. Гадая, с кем расправились на сей раз, и когда придёт их очередь…
Расправами кончалась каждая сходка. На одной жертвой стал не кто-то один, а стоящая поодаль кучка мутантов, показавшаяся Бешеному подозрительной. Драка вышла немаленькая, стенка на стенку. Забитых насмерть таскали в отвал всю ночь…
А две ночи назад стало вообще жутко. По всему посёлку что-то взрывалось, горело, с неба низвергалось нечто огромное, ревущее, взрывающееся, все носились по посёлку, как безумные. Удар пришёлся на то время, когда половина посельчан, насосавшись из краников, там же и дрыхла. Барак с краниками накрыло сразу несколько ревущих чудовищ, по всему посёлку падали горящие обломки, осколки, какие-то обгоревшие ошмётки: всё, что осталось от несчастных посельчан. Хухря не знала, сколько народу накрыло у краников, сколько у раздачи, сколько в самых густонаселённых местах развалин, куда безошибочно ударили ракеты. Но хорошо помнила ощущение давящего ужаса поутру, когда по всему посёлку валялись растерзанные трупы и курились дымом пожарища.
Когда сквозь многослойную дымную пелену продрался мрачный рассвет, уцелевший народец потянулся к раздаче. Тут были те, кто отделался лёгким испугом — и обожжённые, наглотавшиеся ядовитого дыма и заходящиеся кашлем, посечённые осколками, побитые падавшими с небес обломками. Нет, на чудо надеялись лишь самые тупые, которые вообще не поняли, что произошло. Но никто не хотел оставаться со своими страхами наедине. А на миру, как говорится, и смерть красна…
— Собрались?! — вот и Бешеный. Чтобы он хоть раз пропустил мало-мальски крупную сходку?! На этот раз какой-то он странный. Будто подобрел даже. Неужто сегодня без крови всё пройдёт? — И правильно сделали. Я долго молил Высшего, чтобы он покарал отступников, отделил их от праведных. Так и случилось две ночи назад.
— Две ночи назад убивало всех подряд — хоть мужиков, хоть баб и ребятишек! — раздражённо сказала Хухря и сплюнула. — Какие там отступники?!
— Отступники везде! — убеждённо возвёл очи горе Бешеный. — Даже наказание Высшего могло не устрашить некоторых из них! Но Он мог и специально пощадить кого-нибудь из ублюдков, чтобы не делать всё за нас. Её Он оставил нам! Бей её, братья!
В сторону Хухри двинулись сразу несколько парней поздоровее. В руках у них были камни, у одного — массивная ржавая железяка непонятного происхождения.
— Только попробуйте, падлы! — предупредила она. Но прислужники Бешеного не остановились, даже двинулись быстрее. «Сейчас бросятся!» — подумала Хухря и приготовилась к последнему бою.
Рёв мотора на окраине заставил всех отвлечься от смутьянши. Десятки голов обернулись туда, откуда наплывало металлическое рычание и лязг гусениц. В последнее время распространились слухи —
один другого хлеще — о том, что в Подкуполье появилось множество отрядов на таких железных машинах. Они ездят и летают от посёлка к посёлку — и жгут, убивают, мучают, не давая пощады никому…— Спасайся, кто может! — крикнула Хухря в ужасе. Она чувствовала, как по туловищу, распространяясь на складные руко-ноги, расползается противный холод, будто окунулась в ледяную грязь. — Шухер!
Народ повскакивал, заозирался. Даже те, кто безоглядно верили Бешеному, беспокойно заёрзали. Ещё бы: все уже знали, что встреча с забарьерцами не сулит ничего хорошего. Спасся какой-то паренёк из посёлка на западе, Кардымова. Наутро его забили, но ночью кое-кому он рассказать успел. А гремящий траками, ревущий мотором железный монстр всё так же неторопливо, осознавая свою власть над беззащитными посельчанами, полз вперёд, и казалось, что нет в мире силы его остановить. Перепуганная, не знающая, что делать, Хухря замерла, замерли и остальные — те, кому повезло услышать рассказ беглеца, и те, кто ещё пребывал в блаженном неведении.
Приземистая, увенчанная башней машина неторопливо ползла по улице городка. По ней могли бы садануть из гранатомёта с любого места — но те, кто внутри, знали: ничего подобного у посельчан, не озаботившихся перетаскать оружие со складов, нет и в помине. Следовательно, здесь и сейчас небольшой броневичок, выставивший вперёд тонкое жало автоматической пушки, был неуязвим.
Но ещё больше удивилась Хухря — как-то не вязалось это с рассказами безымянного беглеца. Проехав пол-посёлка, броневик НЕ СТРЕЛЯЛ. Подъехав к толпе метров на десять, вообще остановился. Бронированная, неуязвимая для мутантских клыков и когтей, дверца отворилась, и на крышу, подсаженный кем-то из экипажа, неуклюже взобрался… Взобрался… Взобралось…
Хухря почувствовала, как глаза — все три разом — лезут на лоб. Одноглазое существо с огромной, почему-то полупрозрачной головой, огромный глаз подслеповато щурится: всё-таки, по сравнению с подземным мраком или хотя бы полутьмой внутри броневика, тут слишком светло. А карлика подсаживает вылитый «турист» — удивительно соразмерные, правильные руки и ноги, лицо и голова. А сам здоровый такой, страшный даже на вид. И за спиной висит огромная железяка — наверное, как те, из которых «туристы» убивают в дальних посёлках. Только больше, гораздо больше.
— Шухер! — заорала Хухря. «Небось, этот гад их и привёл! Сейчас шмалять будут!»
— Слушайте меня все! — скомандовал карлик, обведя всех огромным мудрым глазом. Глаз удивительным образом передавал ощущение спокойствия и безопасности. — Вижу, вы приняли нас за забарьерцев — но мы такие же, как вы. Броневик — да, их, мы добыли его в бою. А сами мы раньше жили на западе, у самого края Зоны. Когда началось вторжение, нам пришлось уйти. Те, кто остался дома, — Отшельник приоткрыл рот-клювик, собираясь с духом. — Мертвы. Все. Они не щадят никого. И вас не пощадят. Уцелеют только те, кто уйдут в леса, болота, подземелья — рассеются на мелкие группы, прихватив с собой еду. Большие скопления, как сейчас, они легко уничтожат. Но с маленькими группами им придётся повозиться. И неизвестно, найдут или нет.
— А главное, — вступил в разговор здоровяк. — Главное — не сдаваться. Ублюдки хоть сильны, но беспечны и ленивы, они не ждут сопротивления, и если попадут впросак, потеряют голову от страха. Увидите, что они не ждут нападения — бейте, и тут уж не давайте пощады! Пусть они боятся двигаться мелкими группами — тогда легче будет уходить от погони. Да, многие погибнут. Возможно — все. Но Подкуполье — наш дом. И никто, кроме нас, его не защитит. Если мы этого не сделаем — тогда нам незачем иметь детей и свою землю, и самим жить тоже…