Обречённые. Том 1
Шрифт:
«Поговорить бы с этим Вождём, — подумал Пак. — Объяснить, что сидеть и ждать — нельзя. Да он, если не дурак, наверное, и сам понимает, что надо уходить. Но может не понимать, что отход — полумера, найдут — везде. Единственный выход — сражаться. А отряд с хорошим командиром сделает такое, на что не замахнёшься в одиночку: например, сможет постоянно нападать на небольшие группы забарьерцев. А крупные отряды не могут перемещаться незаметно, да и в любую щель на танке не заглянешь…»
— Сиди здесь, холоп! — скомандовал Барон Гоги. — Не вздумай уйти. Чача, проследишь!
Чача удовлетворённо гыкнул, наведя на Пака его же автомат. Уж этот не поколеблется нажать на курок! Нет, ненависть к чужаку ни при чём, он просто слишком тупой, чтобы колебаться. Пак безнадёжно протрубил
Для начала осторожно, чтобы не получить прикладом по голове, Пак оглядел Чачу. На удивление правильный субъект. Ну, и что, что лба почти нет, покатый череп скрывает свалявшаяся бурая шерсть, а нос приплюснут, и больше напоминает свиной пятак, так что надбровные дуги и тяжёлый подбородок выдаются дальше? Правда, из-под чёрных губ сантиметров на пять торчат толстые жёлтые клыки, но должно же у него быть что-то особенное, чем гордится, пусть втайне, каждый житель Подкуполья? Зато и количество конечностей, и их длина почти как у «туристов». Две ноги, две руки, два глаза, два уха, нос — один, и голова — тоже одна. Красавец! Если в темноте и будет молчать — наверное, даже сойдёт за забарьерца.
«Стоп! Как я это увидел?» Пак снова вскинул голову — но в багровом дымном полумраке подземного дворца был виден только зыбкий абрис. Разглядеть черты лица, тем более — цвет губ и шерсти, было невозможно. «Я что, брежу?!» Но нет, стоило сосредоточиться — и он видел всех остальных так, будто вокруг был день — и не серый подкупольный, полный смога и смрада, а полдень в Забарьерье, где воздух кристально чист, так, что всё видно за много километров. Вон неопрятная толстушка, с короткими, полными ручонками, губками бантиком и огромной грудью — она на всех мужиков смотрит с вожделением, а на всех баб — как на соперниц, готовая выцарапать им глаза совсем не шуточными когтями на концах пальцев, а то и разорвать глотку. Смыслом её жизни было то, чем они с Попрыгушкой занимались в Подкуполье. Эх, было же время… Он даже узнал, сам не зная откуда, её имя: Васенда Похабница, сокращённо Вася или Васька.
А вот ещё один мужичок, какой-то весь скользкий, хитрый, пронырливый, поросший неопрятной щетиной, с вытянутым вперёд сантиметров на тридцать носом, за который его, казалось, подвесили в детстве на ночь. Правая нога у мужика возле колен раздваивалась, и таким образом ног вроде бы было две, а ступней, точнее, длинных, прочных ласт — три. Тем не менее он нисколько не переживал от такого невезения, наоборот, стоял на трёх ногах гораздо устойчивее, чем обычные люди, да и мутанты — на двух. Ещё у него были длинные, едва не достающие до колен, трёхсуставчатые руки с огромными клешнями на одной и восемью пальцами — на другой. Самое то, знал Пак, у которого клешни мирно соседствовали с пальцами, и потому были куда меньше и слабее: можно хоть ножом пырнуть, хоть клешнёй руку откусить… Хотя такая махина и с шеей справится, влегкую. Мужичка звали Зяма Костоглод. Что ж, с голодухи и кости лакомством покажутся…
А вот… Пак узнавал имя за именем. Напарник безмозглого и безъязыкого Чачи, Тотя Кидала — оказывается, до войны он успел надуть многих, и быть бы ему забитым насмерть горожанами, да успел втереться в доверие к Барону Гоги, и теперь вовсю этим пользовался. Вот старая Курва Чампа, умеющая, как никто, петь похабные частушки, за это её и терпели. Вот Крысятник, Обсосок, Трупоглодка, обожающая целоваться Слюнявая Сара — губы и правда толстенные, багровые, длиной во всё лицо, их облизывает длинный раздвоенный язык. Целоваться-то любит, но такую красавицу ни один подкупольный мужик к себе не подпустит. Разве что забарьерец, и то под угрозой расстрела… И ещё десятки имён, жизненных историй, Пак даже чувствовал, кому холодно, кто подвернул ногу в отвале, а у кого с похмелья болит голова.
Но над простыми человеческими… мутантскими ощущениями доминировало что-то внешнее, привнесённое, будто от каждого, как от паяца, тянулись во тьму ниточки. Самого кукловода нигде не было видно: он предпочитал не попадаться на глаза. На глаза? Отшельник
наверняка брякнул бы что-то умное про силовые поля сверхсознания, про телепатию и прочие непонятные простому подкупольскому парню закавыки. ак таких слов не знал. Сообразив, что связываться с тем, кто так легко от него закрылся, не стоит, Пак решил исследовать, что несёт им неведомый кукловод. Он подозревал: уже это даст подсказку, стоит ли рассчитывать на помощь……Рывком придя в себя, Пак очумело осмотрелся: он снова видел обычным зрением, пусть не испорченным инфоцентром, но обычным. В этом зрении терялись потолок зала, его дальний конец, большая часть людей. Только просвечивал в дымном мраке огонёк костров, и в этом мареве сновали едва заметные мутные абрисы. Увы, все — безоружные. Не беда: если указать их Вождю на комнатку с оружием, у них будет, чем угостить захватчиков.
Из мрака вынырнула могучая фигура Гоги.
— Подъём! — рыкнул он. Чача попытался поддать прикладом, но Пак легко увернулся, Гоги недовольно сморщился, и Чача нехотя потащился следом. Пак широко, стараясь не отставать, шагал за Гоги, сзади семенил Чача. Процессия прошла мимо нескольких костров, у которых дремали усталые мутанты — и вошла в неприметную, но обитую железом и толстую дверцу. Здесь было тише, спокойнее, никого лишнего, ни костров, ни дыма. Вдобавок тут было светло. Пак зажмурился: непривычно яркий свет, источаемый висящей над головой настоящей лампочкой, бил по привыкшим к тьме глазам. Чуть позже, когда резь уменьшилась, Пак их открыл — сперва верхние два, потом и остальные.
Он стоял в чистой, уютной комнатке. Впереди был ковёр, толстый и такой чистый, что ступить на него чёрными от грязи сапогами казалось невозможным. Пак нерешительно мялся с краю комнатки, на раскрошенном, хрустящем под сапогами кафеле. Дальний конец был отгорожен брезентовым занавесом, разглядеть, что за ним, было невозможно. Ни привычным зрением, ни тем, которое Пак научился использовать совсем недавно. Впрочем, и не требовалось. Итак понятно, что именно там сидит таинственный Вождь. Интересно, зачем он скрывается?
Пак уже догадывался, благо, и сам возглавлял ватагу малолеток: невидимое всегда интересует, интригует, в то же время — пугает. Власть должна, просто обязана быть таинственной и непонятной — иначе какого рожна ей повиноваться? Всё правильно, он и сам старался выглядеть умным, таинственным и недоступным. Правда, тогда он был лишь чуток поумнее тех, кем командовал, а здесь работали профессионалы. Они знали, как сделать власть над простодушными подкуполянами абсолютной. И почему-то Пак чувствовал неприязнь к Вождю, недоверие, хотя, казалось бы, ещё не с чего…
Внезапно он почувствовал, как липкие, противные щупальца ощупывают голову. Он даже огляделся, но щупальца были невидимыми. Они с лёгкостью проникали под черепную коробку, как песок просеивали чувства, мысли, желания, стараясь стереть те, которые не нужны Вождю, и вместо них поместить новые, нужные ему. Они подчиняли его тело, чтобы потом дёргать его, как паяц — марионетку. Стало ясно, что сделали с остальными общинниками: подробностей Пак не понимал, но сомнений в том, что это делал именно Вождь, не было. Точнее, пытался делать… Пак почувствовал лёгкое головокружение, и противные щупальца убрались, отдёрнулись, словно их и не было. Кукловод отступил, поняв, что Пак ему не по зубам? Или, поняв, что к чему, решил додавить позже? Или просто предоставит грязную работёнку пристебаям?
— Завтра направьте его на работы, — помолчав, произнёс Вождь. Голос казался глухим и каким-то неживым. — Его бароном будет Тотя Кидала — он баронства ещё не заслужил, в холопах походит. До нового приказа докладывать мне лично каждый вечер. Пока все свободны.
— Слушаюсь! — кивнул Гоги. — Чача, парня — к Тоте!
— Гы-ы-ы! — прорычал Чача и подтолкнул Пака прикладом. Похоже, ему доставляло сущее наслаждение проявить свою власть хоть над кем-то. Пак мог бы заставить его вести себя повежливей, но без веского повода не стоило демонстрировать новообретённые способности. Наоборот, их надо приберечь до решающего момента, и уж тогда ка-ак вдарить!!!