Обречённые. Том 1

Шли долго, местами лезли по вбитым в стену скобам, местами перебирались по ржавым прутьям арматуры. Порой топали по поднимающимся вверх служебным коридорам. Нёсший фонарик Зяма выхватывал из мрака обшарпанные стены — то с осыпавшейся штукатуркой, то с обвалившимся кафелем, местами расселась и кирпичная кладка, обнажив бетонные крепи. Пак внимательно смотрел, запоминая ориентиры. Если он захочет убежать от Вождя и его верного Малыша, такие знания пригодятся.

Наконец, они вышли в полуразвалившуюся бетонную коробку. Над головами было блёклое серое небо — судя по всему, в дом угодили снаряд или ракета, всё, что могло гореть, внутри выгорело — оплавился и потрескался даже бетон. Пробитые перекрытия провалились, и теперь ничто не прикрывало проход. Наоборот, теперь любой пролетевший гравилёт или даже просто беспилотник, могли засечь выход. Но, наверное, Вождь тоже не дурак, чтобы засвечивать выход из-под земли, так ведь?

— Не спать, не спать! Лопаты в лапы — и вон туда бегом марш! — скомандовал Тотя.

— Командует тут! А как пойла ведро задолжал и не отдал — помнишь? — спросил Зяма.

Тотя выматерился, но когтистые лапы распускать не стал. «Значит, — отметил Пак. — И среди холопов бывают простые и не совсем».

— Поговори ещё, гнида, — успокаиваясь, буркнул командир. Зяма пропустил брань мимо ушей. — Будешь возникать, Барону Гоги скажу, чтоб шею тебе свернул.

Мужичок заткнулся в один миг. Гоги тут действительно уважали.

— Здесь копайте! И чтобы к темноте завал разобрали! Проверю, лодыри!

Сам Тотя копать, ясное дело, не стал: уселся на рухнувший кусок стены, не спеша, достал из кармана кусок копчёной свинособаки. Пока остальные выгребали каменное крошево, ворочали большие глыбы, обливались потом и мёрзли на холодном ветру, барон Тотя уписывал за обе щеки, и время от времени покрикивал:

— Не спать, ручки не жалеть!

Уже через час Пак возненавидел его лютой ненавистью. Заодно и работу. Тем более, что работа, по его мнению, была бессмысленной: зачем расчищать завалы, удачно перегородившие улицу на поверхности? Они мешают не подземным жителям, а убийцам из Забарьерья, не давая проехать по улице на машинах. Изрядно затрудняют и доступ ко входу в подземку. Тогда зачем суета с растаскиванием вала обломков? Да ещё днём, когда их может заметить любой пилот, и любой беспилотник?

Остальные работали бодро и весело, расчищая завал, сопели и хукали, ворочая огромные глыбы и разбивая самые крупные кайлами. Прервались было, когда над головами прожужжал невидимый в смоге беспилотник — но Тотя прикрикнул:

— Чего встали, бездельники? А ну…

И снова застучали кайла, захрустел обветшавший от времени бетон и кирпич, заскрипели оттаскиваемые обломки. Народ ничего не подозревал, но Пака недаром звали Хитрым. Он помнил, как вербовали его самого «послужить светлому будущему». Наверняка были и другие. Вот Гурыня — тот наверняка бы пошёл убивать своих. Или, как Буба, стал бы пудрить всем мозги. А Тотя? Пак знал его всего-то пару суток, но был уверен: тоже бы пошёл, только предложи.

Но ведь он работает на Вождя?! Или Вождь тоже… Пак почувствовал угрозу, нависшую над подземным посёлком. Возможно ли это?! Зачем создавать общину, организовывать отряды, искать для них припасы, убежище, собирать самых отчаянных, готовых драться? Опять же, проверять всех? Вождь, похоже, совсем как Отшельник. Зачем ему вся эта суета? Ушёл бы в самое глубокое подземелье — и жил себе припеваючи, попивая пойло да глядя сверх-зрением на обезумевший мир. Нет — отряд собирает, подбирает командиров. Наверное, и пару комнат с оружием про запас имеет…

Значит, предатель — этот, как его, Тотя. Недаром его прозвали — Кидалой. Было, за что, выходит…

Пак решительно бросил лопату и шагнул в сторону поплёвывающего под ноги Тоти. Может, тот и хотел обойтись словами — но встретился с Паком взглядом и крикнул:

— Зяма! Порви его!

Трёхногий скользкий тип шагнул вперёд на диво проворно. Лопата в его руке сверкнула остро отточенной каймой — и устремилась вперёд, метя лезвием поперёк Пакова хобота.

Пак ушёл от удара, позволив лопате пройти совсем чуть-чуть над головой. И ещё один удар, по ногам. И в бок, по почкам. Пак уклонялся, отступал, ища возможности добраться до своего кайла. Кайло, конечно, не нож — но тогда можно будет попробовать на прочность голову Зямы. Пока подобраться к кайлу — единственному доступному оружию — не получалось. Костоглод орудовал лопатой на диво умело, всё время норовя то раскроить Паку голову, то подрубить ноги, а то и вогнать острую кромку в живот. Разок Пак уклонился недостаточно быстро — и лопата срезала с головы клок кожи, чуть не рассекла верхний глаз и располосовала щёку. Сознание хлестнула боль, кровь из раны хлынула на глаза, мешая видеть врага.

Следующий удар также достиг цели — и ещё один глубокий порез украсил плечо Пака. Комбинезон быстро пропитывался кровью, Пак чувствовал, как начинает кружится голова и слабеют руки. Вчера бы он уже проиграл — но сейчас у него было ещё одно, действительно последнее средство. Прянув назад, Пак в очередной раз уклонился от удара — и призвал на помощь сверх-зрение. Предметы стали чётче, будто куда-то делся смог. Он видел весь квартал с прилегающими улицами как бы с высоты полёта гравилёта — как когда показывал цели Отшельник. Где-то в сотне метров над землёй, невидимый в смоге, висел беспилотник, способный уловить любой посторонний звук внизу, а уж тепло тел, что людей, что мутантов — тем более. Крохотные лампочки на обтекаемом, компактном теле беспилотника мигали — он посылал сигнал, что внизу — противник.

Кому? Пак осмотрел ближайшие улицы. Ага, вот они, голубчики! По улице медленно полз броневик с крупнокалиберным пулемётом (нет, даже не пулемётом, а целой пушкой, и сам он гораздо больше того, первого — внутри, наверное, может ехать целое отделение) и какими-то трубками явно военного назначения по бокам. По бокам от машины идут четверо рослых пехотинцев в боевых скафандрах, выставив перед собой штурмовые винтовки. Наверняка ещё несколько человек прячутся в чреве машины, под прикрытием брони. Тринадцать, считая с Хямой и Тотей, безоружных землекопов, которых возглавляет то ли дурак, то ли предатель — против десятка солдат с железяками и броневика. Что может такая машина, Пак успел испытать на своей шкуре. В самом начале, когда «туристы» забавы ради перестреляли поселковую малышню. И его бы пристрелили — не будь он таким живучим. А тут не пулемёт, целая пушка. Попади в голову её снаряд — мозги по всей улице придётся собирать. Идут не торопясь, но минут через пять всё едино будут. С этой глупой сварой надо кончать немедленно. И средство тут только одно.

Не медля ни секунды, Пак нацелился на Зяму. Тот уже расслабился, торжествуя победу и думая, что противника осталось только добить. Лопата медленно — то есть на самом деле довольно быстро, но у Пака сейчас счёт времени был другой — устремилась ему в лицо. И всё же удара не последовало: Пак почувствовал неслышимую команду, заставившую руку с лопатой отдёрнуться. Он изо всех сил напрягся — и даже различил канал, по которому шли команды. Да, Зямой управляли. Управлял Вождь.

Ещё одна ниточка тянулась к Тоте: теперь стало ясно, что они все заодно. И заодно с забарьерцами! Они вызвали тех, кто убьёт его, или возьмёт в плен! Остальные — просто расходный материал! Но даже этого оказалось мало: на самом пределе нового зрения, за пеленой смога, за самим Куполом, в небесной синеве купалась поистине огромная крылатая машина, под завязку нагруженная боеприпасами. Из её необъятного чрева вот-вот вырвется огромная ракета, способная прошить землю и камень и выжечь изнутри весь подземный городок. Общинников тоже приговорили, а может, и самого «вождя»! Крылатый гигант кружил над Подкупольем, выжидая приказа…

Пак представил себе, как рвёт призрачную пуповину зубами, перекусывает клешнями, рассекает лопатой, которой у него нет, перебивает пулями из оставшегося у Тоти пулемёта — вон он, висит у предателя за спиной… Отлично. Зяма замер, удивлённо трясёт башкой, не понимая, что он тут делает. Пользуясь моментом, Пак бросился к Тоте. Забрать пулемёт, пока предатель не предупредил своих! Убить гада!

В ход снова пошли новообретённые способности: Пак не знал, как они называются, но с каждым разом пользовался ими лучше. Всей силой своей воли он приказывал предателю сидеть на месте и ничего не делать. Подхватил выпавшую из руки Зямы лопату — и что есть силы метнул её, метя в горло Кидале. Тотя дёрнулся, он наверняка поспел бы отскочить — но воля Пака пригвоздила его к плите. Лопата разрубила горло, рассекла трахею, и воздух зашипел, выходя из мёртвого тела. В следующий миг в руке Пака снова был пулемёт. Лопату он бросил: пусть кто хочет, тот и подбирает, а ему копать — недосуг. Всё, накопался уже.

Пак осмотрел завал. Усердные не по уму, мутанты его почти разобрали. Если ничего не сделать, броневичок проскочит на скорости, а потом нашинкует всех с безопасного расстояния из пушки. А надо, чтобы он притормозил. Кровь из носу, надо!

— Вон ту глыбу — назад! — распорядился Пак и продублировал команду мыслеречью, как это делал Отшельник. Чача и остальные навалились на глыбу, но она зацепилась за прутья арматуры и лишь скрипела, не желая покидать привычное место. Особенно старался, пыхтел и кряхтел невысокий, но крепкий и мускулистый парень, семипалые руки цепко ухватили за камень, под кожей по груди перекатывались волны мускулов. Голова, бугристая, абсолютно лысая, даже без бровей и ресниц, взмокла, единственный зелёный чуб, что рос из бугорка на макушке, метлой скользит по плечам, все девять крохотных глаз выпучены.