Обреченный на любовь

И все повторилось. Снова врывалась в него бесконечная Вселенная, снова он умирал, и снова вползала в его душу Вечность. Но эта бесконечная Вселенная была меньше того Нечто, которое открыл ему Калинов/Суть. И умирал он теперь не до самого конца, и Вечность оказалась короче. И он даже смог сформулировать внятную мысль. Когда-нибудь я приду в это Нечто, подумал он, и оно станет моим. Эта мысль целиком заполнила его, и он купался в ней, пока не почувствовал, что жив.

5. СИНДРОМ РАССЕЛА

Он открыл глаза. Над ним нависал странный прозрачный потолок, сквозь который лился неяркий свет. Калинов попробовал шевельнуться, и это ему удалось. Однако потребовалось немало времени, чтобы понять, что нависающий над ним потолок – всего лишь колпак реаниматора. А потом он увидел сквозь колпак озабоченное девичье личико. И понял: он в госпитале.

Девичье личико исчезло. А через некоторое время колпак открылся, и Калинов обнаружил вокруг себя группу врачей. Врачи то смотрели на него, то переглядывались друг с другом. Потом включили что-то гудящее. А может быть, гудело у Калинова в голове.

– Давно я здесь? – спросил он.

– Вас привезли ночью, – ответил пожилой мужчина. По-видимому, он был здесь главным. – Сейчас уже полдень.

– Пятница?

Врач кивнул.

– Отлично, – сказал Калинов. – А что со мной было?

– Вы любопытный экземпляр, – сказал с улыбкой врач. – Что-то, весьма похожее на летаргию. Или глубокий коллапс… Почти полное отсутствие пульса и все прочее. Наверное, переутомились. Надо вас подлечить. Да и отдых не помешает.

Гудение исчезло. Калинов попытался сесть на ложе реаниматора. Это ему тоже удалось. Слегка закружилась голова, но и головокружение, подобно гудению, сейчас же исчезло.

– Я рад, доктор, что представляю для вас любопытный экземпляр, – сказал он, отталкивая от себя руки врачей, пытающихся уложить его обратно.

– И тем не менее вам придется немедленно связать меня с моим начальством.

– Ну и напугали вы нас, шеф! – Милбери с удовольствием пожал Калинову руку.

Долгая процедура освобождения больного от врачебной опеки осталась позади. С большим скандалом, но выскользнуть из госпиталя все-таки удалось.

– Ночью Рассел заявился к вам – чуть удар его не хватил. Думал, вы покончили с собой!

– Докладывай! – сказал Калинов.

– Сделано много, результатов – ноль… Дежурства в аэропортах у автомат-весов ничего не дали. В засаду к джамп-кабинам никто угодить не пожелал. У Эленор Шепард сестры-близнеца нет. Правда, благодаря нашим запросам тамошние власти наконец обнаружили, что у них пропал труп утонувшей. Никто не имеет ни малейшего понятия, когда это произошло. И каким образом он оказался у нас, тоже никому не известно. Но скандал разгорается: родственники утопленницы предъявили претензии своим властям.

Все затихло, подумал Калинов. Ждут Сути нашей реакции.

– Мне известно, что случилось с Шепард, – сказал он. – Можешь закрывать это направление. Да и все остальные направления тоже!

Милбери присвистнул:

– Это когда же вы успели узнать? – В голосе его послышался сарказм. – Пока валялись без сознания в госпитале?

– Да, – сказал Калинов. – Много будешь знать – скоро состаришься… Говорю тебе: пора сворачивать расследование! Ставлю финишную задачу… Попытайся отыскать какие-либо странности, связанные с Крыловым!

– Вокруг него в последнее время сплошные странности…

– Меня интересует не последнее время, а его рабочие рейсы во Внеземелье… Странности могут быть самыми невероятными, поэтому фиксируй даже то, что тебе покажется ошибкой. А все остальные направления расследования сворачивай!

– Но почему?! – Милбери, казалось, готов был заплакать.

– Потому! – веско сказал Калинов. – Я пошел на доклад к Расселу… Кстати, мою вчерашнюю просьбу выполнил?

– Да. Нашел у английского сумасшедшего лорда-коллекционера. У того же…

– Подробности меня нимало не интересуют. Тащи сюда!

Через несколько минут Милбери ввалился в кабинет с большой спортивной сумкой в руках.

– Вот, все на ходу. Лорд очень заботился о нем…

– Хорошо! Пока свободен!

Милбери удалился. Калинов взял сумку, взвесил ее на руке и, удовлетворенно улыбнувшись, поставил в шкаф.

Подал голос тейлор. Калинов включил односторонний видеоканал. Это оказалась Аллочка Крылова. Говорить с ней пока было не о чем. Калинов выключил связь и, собравшись с духом, отправился к Расселу.

– Так, – сказал Рассел. – Любопытную историю ты мне поведал. Значит, причина в безотцовщине?

– Да! – Калинов явно слышал в голосе шефа сомнение и не видел в этом сомнении ничего удивительного: он и сам вряд ли бы поверил в правдивость сей истории, если бы ему рассказал ее кто-нибудь. – К сожалению, никаких прямых доказательств у меня нет. Все на уровне косвенных.

– Я это заметил… И ты полагаешь, я могу принять решение на основании подобных данных? Привидения, зомби, души… Хорош наборчик!

– Чем богаты… Такое уж это дело.

Рассел встал из-за стола и принялся мерить кабинет шагами, потирая пальцами виски. Остановился у окна, глядя куда-то в пространство.

Жаль шефа, подумал Калинов. Попробуй-ка поверить, будто из-за одного человека, простого космонавта, весь мир висит на волоске… А решение принимать надо… Побывать бы шефу вместо меня в спиритосфере, толку, пожалуй, было бы больше!

– Значит, говоришь, если ситуация не изменится, после двух часов ночи Земля может попросту взорваться?

– Нет, – сказал Калинов. – Она может взорваться лишь в том случае, если Крылов отправится в Космос.

– А мы ему не дадим!

– Каким образом?

– Мало ли существует способов! Запрет медиков, к примеру…

Калинов пожал плечами:

– Это задача несложная… Только как мы гарантируем Сутям, что он никогда не выйдет в Космос?

– Предположим, никак.

– Тогда они будут бить по нему, пока не ухлопают. А заодно еще по кому-нибудь попадут. Лес рубят – щепки летят…