Обретая дом

Тишина и напряжение продолжались остаток вечера. Он сидел на диване и вчитывался в курсовую работу. Меган сидела на своей кровати с ноутбуком, пытаясь собрать воедино заметки, которые она сделала этим утром на встрече в местном центре СПИДа. Она полностью потеряла свою прежнюю сосредоточенность на статье и продолжала прислушиваться к звукам из гостиной, вместо того чтобы сконцентрироваться на работе. Примерно в половине одиннадцатого, она сдалась и закрыла ноутбук. У нее было еще двадцать четыре часа, чтобы все доделать.

После того как приготовилась ко сну, она наблюдала за Шоном в дверном проеме гостиной. Она почувствовала острую боль желания, вспоминая их первый секс, когда она поймала его за мастурбацией. В ее голове был выжжен образ того, как он ласкал себя, и этому воспоминанию всегда удавалось ее возбудить, когда она думала об этом, что было чаще, чем бы ей хотелось признать. Сегодня он лежал в той же самой позе, но одетый, его глаза были прикованы к баскетбольному матчу по телевизору, а в руке он теребил незажженную сигарету.

— Ты идешь спать? — Она пыталась казаться беззаботной, не представляя, как отреагирует, если он сегодня не захочет делить с ней кровать.

Шон поднял голову, его лицо ничего не выражало.

— Что?

— Я собираюсь спать. Ты идешь? Я имею в виду, после окончания игры?

— Который час?

— Половина одиннадцатого. Завтра я буду работать над статьей, поэтому решила лечь спать пораньше, — сказала Меган. И она больше не могла дождаться, чтобы узнать, был ли он все еще зол на нее.

Он зевнул и потянул руки.

— Да, я иду. В любом случае игра не очень интересная.

Меган выдохнула с облегчением, когда вернулась в спальню и забралась в кровать. Она была в пижаме, но решила снять ее и притвориться, что все в порядке. Они всегда спали голыми вместе. Она подняла книгу с тумбочки — «Американская пастораль» Филипа Рота, которой пренебрегала последнее время, — и начала читать. Но не могла сконцентрироваться и продолжила отвлекаться, прислушиваясь, как Шон встал и перемещался по квартире, убирая вещи, затем выключил свет, прежде чем направиться в ванную. Она отказалась от чтения, но оставила свет включенным, ожидая его прихода.

Наконец, через добрых двадцать минут после нее, он пришел в спальню. Он разделся до боксеров, стоя к ней спиной, и колебался с секунду, прежде чем стянуть и их тоже. Шон проскользнул в кровать и лег на спину рядом с Меган. Через несколько минут он лег на бок лицом к ней. Должно быть, ее лицо выражало беспокойство, потому что он подарил ей небольшую улыбку.

— Все хорошо. Правда. Да, я был зол, но...

— Нет, ты прав. Я не должна была рассказывать Шарлотте, не обсудив это с тобой в первую очередь. Я могу понять твое нежелание, чтобы моя семья знала об этом. Извини.

Она вытянула руку к Шону, погладила его щеку, на которой начала отрастать щетина. Ее пальцы очертили его рот, и губы Шона слегка приоткрылись от ее прикосновения. Боже, это все, что потребовалось, чтобы кровь начала стучать в ее висках и промежности.

— Я бы хотела... — ее голос колебался. — Я хочу сказать... позволь мне сделать кое-что для тебя...

Он посмотрел на нее в недоумении, но затем в его голубых глазах заплясали огоньки. Да, он верно понял сообщение.

— Не возражаешь если я... сделаю тебе приятно? — Она облизала губы, когда смотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь быть соблазнительной и наглой. — Я немного голодна.

Шон не ответил, но его взгляд мгновенно потемнел, а дыхание участилось.

Она улыбнулась и нежно поцеловала его, ее язык очертил его губы, прежде чем погрузился ему в рот.

Он захватил его, жадно целуя ее в ответ.

Меган не позволила себе увлечься поцелуем. Ей нужно было сосредоточиться, если она хотела достичь своей цели. Все это было для Шона... ну, в основном, потому что Меган не собиралась отрицать, что желание сделать ему минет, доставляло ей эротический кайф.

Каждый раз, делая это, она хотела узнать, как он оценивал ее. Меган пыталась забыть о его опыте и том факте, что он делал в сотни раз больше минетов, чем она, а сам получал мало. Но это продолжало приходить к ней в голову. Образами. Она была сильно пристыжена за то, что возбуждалась от мысленного изображения рта Шона вокруг члена, но не могла изгнать эти образы, делая с ним то же самое.

Хотя она никогда не признает своего страха неполноценности перед ним, она могла сказать, что он понимал это, потому что... высоко оценивал ее усилия.

Меган оставила его рот и начала целовать горло, легкие поцелуи чередовались с небольшими посасываниями и облизываниями, прокладывая путь по его грудной клетке к левому соску. У Шона были очень чувствительные соски, и она провела достаточно времени, порхая над одним, затем другим, всасывая и покусывая, пока он не застонал и придавил свою эрекцию к ее боку. Ее рука скользнула между их телами, она обхватила его ствол, никогда не уставая восторгаться ощущением горячей, гладкой твердости его члена в своей руке.

Шон толкнулся в ее кулак.

Сердце Меган ускорило ритм, а возбуждение возросло, когда ее язык очертил его пресс, следуя по дорожке волос, медленно дразня, пока она гладила его ствол. Мимолетно она задумалась, хотела бы она получить что-то позже, затем упрекнула себя за мысли о своих желаниях, когда должна была сосредоточиться на желаниях Шона.

Когда ее язык достиг его члена, Меган остановилась и посмотрела на него. Шон оперся на локти и жадно смотрел на нее, его губы были приоткрыты, и он тяжело дышал. Ему нравилось смотреть на нее, пока она сосала ему. Может, это был его способ заверить ее, что это отличалось от его опыта с клиентами, когда он фантазировал о девушках, в то время как какой-то парень брал его в рот. Или он просто пытался оставаться в реальности, пока она делала ему минет. В любом случае, ее заводило осознание того, что он наблюдал, как она берет головку его члена между своим губами, медленно погружая его в свой рот. Она любила легкий привкус соленой горечи, что приходил с первым касанием.

Шон зашипел, когда Меган обхватила его всего — сверху вниз, используя свой язык и подушечки пальцев. Она хотела подарить ему столько удовольствия, чтобы оно могло компенсировать ее глупое поведение ранее, и намеревалась сосать его глубоко и медленно, пока он не взмолится об освобождении. Когда она начала исполнение своего плана, ее ощущения открылись к его присутствию: не только его вкус, но и запах — мускусный и такой мужественный; ощущение его ствола под ее пальцами и языком — горячего и твердого; звук его дыхания вперемешку со стонами и выдохами и сам его вид — от его выступающего члена до глаз, которые обжигали ее, — делали ее влажной и возбужденной, плавили изнутри.

Шон провел пальцами по ее волосам, пока голова Меган покачивалась. Его рука скользнула ниже. Вес его руки надавил на ее шею немного, но достаточно, чтобы направить ее. Она взяла его глубже, увеличивая давление, вызывая больше стонов удовольствия, но сохраняя ритм медленным, чтобы растянуть удовольствие.

— Бл*дь, — простонал Шон. Его глаза были полузакрыты, и он выглядел опьяненным от удовольствия.

Меган выпустила его из своего рта и поцеловала его живот, рисуя на нем узоры своим ртом и языком.