Очи чёрные

– Андрей Иванович? А его тут уже нет.

Пол зашатался под ногами, а в голове зашумело. Наташа не сразу поняла, что ей еще говорят.

– У нас завал произошел. Андрей Иванович в другую смену работал. Вызвался людей откапывать и простыл - в шахте жарко, а на поверхности мороз. Вроде и не серьезно, а все никак не выздоровеет. Как бы не помер.

"Андрея не засыпало!"

– Где он?
– выдохнула.

– Он угол в пятом доме снимает. Отправили его туда. У нас места нету.

Наташа бегом побежала искать пятый дом.

– Андрей Иванович, к тебе жена приехала, - отдернула занавеску хозяйка.

Одни глаза на осунувшемся лице. Исхудал. Зарос бородою.

И голос изменился. Не рокотал.

– Наташа?

Наташа проглотила комок в горле.

– Сегодня Рождество?
– спросил слабо.

Наташа кивнула, прошептала:

– Рождество, Андрюша.

– Ничего, - сказал он, - я тебя освобожу. Уже скоро уйду.

Наташа скинула котомку, опустилась на колени у его топчана:

– Куда это ты собрался, Андрей Иванович?

– Помирать, - спокойно ответил.

– Не отпущу!
– она обхватила руками его голову, прижала к груди, к мокрому от снега тулупу.
– Я тебя больше никуда не отпущу, Андрюша.

Поцеловала его в щеку. В губы поцеловала.

– Колкий.

– Борода?

– Нет, борода у тебя мяконькая, - погладила по щеке Наташа.
– Губы колкие. Порепалися.

И еще раз поцеловала. Подскочила, сняла тулуп.

– Где тут у вас вода, печка?
– звонко спросила у хозяйки.

Днем Андрею стало хуже.

– Ты меня узнала? Ты меня узнала?
– метался он в бреду.

– Узнала. Муж мой, - успокаивала его Наташа, поила отваром.

Травы бабушка еще сушила, хорошо, догадалась их взять. Ветки смородиновые наломала у хозяйки в огороде. Бабушка научила ее так делать.

Андрей заснул, наконец, спокойно. Наташа почувствовала усталость, она вторые сутки на ногах. Села на стул рядом и сама задремала.

Очнулась - Андрей смотрит на нее. Она засуетилась. Поменяла мокрую рубаху на сухую. Постелю бы поменять. Ничего, простяня не сильно влажная.

– Ты пей, пей.

У него зубы стукнули об кружку. Глотнул.

– Как там наши, Наташа?

– Хорошо, все хорошо.

Не будет она его сейчас расстраивать. Потом про бабушку расскажет. Наташа украдкой вытерла слезу.

– Татьяна с Павлом мирно живут?

Наташа кивнула, мирно.

– Племяшкой не собираются порадовать?

– Я не знаю, не успела спросить. Я к тебе спешила.

Наташа взяла его за руку. Рука висела безжизненно.

– Разве я тебе нужен, - еле слышно сказал Андрей.

Боже мой! Наташа поняла, что он замыслил. Бабушка откуда-то знала это еще раньше, что и пыталась ей сказать. И он ей давеча дал понять. А она догадалась только теперь.

– Андрей, ты что, смерти искал?
– спросила испуганно.

Какой тут может быть ответ. Он молчал.

– Андрей? Из-за... меня? Андрей, я ни в чем перед тобой не виновата, я тебя не позорила, верной женой была, - заговорила она быстро.

– Я знаю, Наташа, - он с трудом языком ворочал.

– Но лучше помереть, чем видеть, как ты маешься. Я не смог сделать тебя счастливой. Пусть другой сделает.

– Нету другого! Нету и не было! Это мечта была. Искушение какое-то. Я не знаю что. Ну как будто нравилось мне, что вот я такая несчастная. А что такое настоящее несчастье поняла, когда сказали, что ты при смерти. Разве я смогу без тебя жить? Ты - мое счастье! Андрюша, - с наслаждением позвала его так, ласково.

Он молча смотрел. Глаза прозрачные, кажется, что спросить что-то хочет.

– На небе звезд, наверно, высыпало. На Рождество, - сказал наконец.

И улыбнулся. И она заулыбалась.

– Я сегодня не видела. А вчера точно, полное небо, одна за другой выскакивали, пока я к тебе шла.

– Ты пешком добиралась, - огорчился он.

– Нет, подвозили добрые люди. Совсем немного прошла. До Рудыча прямо никто не ехал.

– Ты же устала. Ложись, отдыхай, - он подвинулся на топчанчике.

Наташа скинула юбку, стянула чулки, забралась к нему. Обнялись. Она его гладила.

– Отощал. Одни кости торчат. Ничего, нарастим мясо. Я сало привезла. Курку у хозяки купила, завтра супчика сварю. Нарастим мясо.

Они засмеялись.

– А из шахты днем звезды видно?
– спросила Наташа.

– Нет. Я тоже так думал раньше. Может и видно, но клеть закрывает, небо не разглядишь. Я не разглядел. Не смог.

– Ну если Андрей не разглядел, то значит и не видно. Андрей-то уж разглядит, - Наташе весело стало, говорила всякое, лишь бы говорить.

– Это который Андрей?
– подхватил так же весело Андрей.
– Который Наташин? Наташин Андрей?

Они рассмеялись. Так им весело было.

Наташа погладила его по голове.

– Наташин. А знаешь, какой Наташки? Андреевой. Андреевой Наташки!

– Как же я соскучился, - колол губами ее губы Андрей.

Топчан скрипнул.

Они опять рассмеялись.

– Побудим всех в доме, - прыснула Наташа.

– Пусть их. Должны понимать. Жена приехала. Любимая.

Каждое его слово сладко отзывалось у Наташи в сердце.

– Хороший мой. И был такой. С первой ночи, - шептала ему Наташа.

– Я тебя тогда не обидел?

– Ты? Да ты такой ласковый, - она поднесла к губам и поцеловала его небольшие ладони.
– Насмешил только. Спросил "Ты меня узнала?".

– А ты меня узнала?
– прошептал Андрей.
– Я ж к вам приезжал. С батькой. Царство ему Небесное. Вот тоже на Рождество.

– Не может быть, - удивилась Наташа, - чтоб мы виделись.

Она посмотрела, родное лицо, глаза светлые, прозрачные.

– Мы с тобой в снежки играли. Шесть лет тому назад, - улыбнулся Андрей.

Рассказал:

– Мне разговоры надоели, подряды да заказы. И это в праздник. Я вышел на улицу, там ребята снегом бросались. И девчата. И тут ты подошла и в меня снежок запустила. Первая.