Одаренный проклятием

– Это не зло, - возразила женщина, - Просто найди ему применение.

– Верните всё назад, - она почти рыдала.

– Не в моей власти, - улыбнулась «бабка» и она не солгала, - Ты теперь единое целое с той кого боится каждый. Ты ее частичка. И ничего изменить нельзя. А сейчас оставь нас с видящим наедине. У него слишком много вопросов, а у меня слишком мало времени.

– Я не уйду, - заупрямилась Нильская.

– Я не буду с тобой спорить.

 Олеся уступила мне место перед кроватью и отошла к стене.

– Я слушаю тебя, - перевела взгляд желтоватых глаз на меня «бабка».

– Как вас зовут?

– У меня нет имени, данного людьми. Но такие, как ты, называют меня Знающей. Хотя то, что я знаю, не достойно этого звания.

– Знающая… говорящая, видящий – сколько нас?

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Не я. Не сегодня.

– А кто?

– Ты обо всем узнаешь, не сомневайся. И помни, у меня мало времени.

– Тогда и на вопрос о моем даре вы ответа не дадите, - с сожалением я улыбнулся.

– Ты прав. Не я. Не сегодня, - повторила женщина.

– Тогда… Что делать Олесе? Как ей поступить с даром? Она же не смирится!

 Девушка, до этого не шелохнувшись, стоя у стены, казалось, задержала дыхание.

– Смирится. И ты ей в этом поможешь. Вы в некотором роде связаны. И она об этом знает.

– Баланс, - одними губами произнесла говорящая, но ее услышали все.

– У меня больше нет к вам вопросов.

– Ты уверен? – насторожилась «бабка».

– Вполне. Я смогу сам все понять и пройти. Спасибо, что уделили нам время.

– Благоразумно, - искривила губы в усмешке знающая, - Мое мнение о тебе выросло. И если что, я замолвлю за тебя словечко.

– Спасибо, - я тихо встал со своего места, что бы больше не тревожить умирающую.

– Олеся, подойди! – властно, почти не своим голосом, приказала женщина.

 Девушка, не смея осушаться, повиновалась.

– Я тоже помогу тебе смириться, - более мягко обратилась она к Нильской, - Освободи меня!

– Что? – говорящая в шоке сделала шаг назад.

– Ты не ослышалась, - подтвердила «бабка», опасения Олеси, - Я хочу спокойно уйти, не даря никому ни толику своих возможностей. Те стервятники за стеной только и ждут момента, когда старуха с косой, - она улыбнулась, - хотя вам виднее кто она, - и вновь улыбка, - явиться за мной. Поэтому позволь мне покинуть вас достойно.

 Слова знающей возымели действие.

– Что я должна делать? – Нильская решительно приблизилась к той, которая даровала ей шанс на жизнь, тем самым прокляв.

– Всё как всегда, отдай меня ей.

– Хорошо, - мне показалось или она проглотила слезы, - Спасибо вам.

 Старуха ободряюще подмигнула и с нетерпением заерзала на белых простынях:

– Действуй уже!

Я впервые видел, чтобы человек так жаждал собственной смерти. Что же она такого пережила, что с легкостью готова распрощаться со всем.… Или это наиграно? Я вгляделся в лицо знающей. Мускулы напряжены, морщинки разгладились, глаза бегают. Это не взгляд уверенного в своих действиях человека. Она просто в очередной раз решила прийти на помощь, жертвуя собой.

Взгляд переметнулся на меня. Она лишь коротко кивнула, поняв, что ее раскусили, прежде чем говорящая проговорила пять заветных слов.

– Я дарую ее душу Тебе!

 Я так и не уловил мгновение, когда вокруг Олеси взметнулся черный туман, приобретая вид тощей фигуры с длинными руками и тонкими пальцами. Длань потянулась к лежащей на кровати. Тело несколько раз дернулось и замерло.

– Ты свободна, - шепнула девушка, вытирая мокрые глаза.

– Не плач, - я приобнял ее за плечи, - Это было решение знающей. Наверное, не зря она носила именно это прозвище, верно?

– Да, ты прав, - шмыгнула носом Олеся.

– Ты выполнила ее просьбу. Теперь вы в расчете, идем.
– Я потянул Нильскую на улицу.

 Нас чуть не сбили с ног две сиделки, влетевшие в комнату. Они, одна, обгоняя другую, стремились к телу ведьмы. И почти одновременно схватили уже мертвую женщину за руку.

– Мне дар!

– Нет мне!

– Как же это мерзко, - поделилась ощущениями говорящая.

– Никому дар не достанется, - фыркнул я, - Она ушла сама, по своей воле, забрав всю силу с собой.

– Ты лжешь! – повернулась к нам одна из женщин, но руку так и не отпустила.

– Ты можешь ему не верить, - вступила Олеся, - но ни одна из вас ни капли ее дара не получит. Вы даже волоса с ее головы не достойны. Твари!

 Ее трясло от злобы, когда мы подходили к машине:

– Как можно быть такой циничной мразью?

 Я лишь пожал плечами в ответ:

– И все же ты поступила правильно, - пристегиваясь, проговорил я, успокаивая девушку.

– Наверное, - поникла она, - Но все равно чувствую себя убийцей…

– Опять двадцать пять! – стукнулл я кулаком по бардачку, отчего тот распахнулся, - Как ты не понимаешь, твой дар можно использовать во благо!

– Как?

– А ты подумай на досуге, дура, - буркнул я.

– Кто?! Стоп! Как ты меня назвал?! – до этого выезжающая из деревеньки машина, резко тормознула, - Ах я дура! А сам ты знаешь кто?

– Ну и кто же? – бросил я косой взгляд на Нильскую.

Олеся открыла рот, что бы выстрелить ядовитой фразой, но так ничего не придумав, пробормотала:

– Спасибо тебе, Никит.

– По имени?! Стоп! Ты назвала меня по имени?! – ошарашено вглядывался я в лицо говорящей.

 Она, лишь задрав нос, вдавила в пол педаль газа.

Глава 17

– Спасибо, что составил мне компанию, - говорящая остановила машину перед моим домом, - Хоть ты ничего и не узнал.

– Я узнал достаточно. Правда, - я ободряюще улыбнулся.

– Ну и что мне теперь делать? – уронила Олеся голову на руль, от чего по округе разнесся звуковой сигнал.