Одержимые блеском: о драгоценностях и о том, как желание обладать ими меняет мир
Шрифт:
К этому моменту Микимото уже запатентовал технологию выращивания жемчуга и никому не требовались жемчужины с известняком внутри. Хотя Микимото в конечном итоге победил, все же в конце девятнадцатого века он не был первым среди своих современников, которые выращивали жемчуг. По крайней мере, еще два человека преуспели в этом, хотя и выращивали только жемчужины мабе. Когда Микимото узнал, что эти люди тоже подали заявки на патент, он купил эти заявки и включил их в свой патент. Только ему удалось выращивать идеальные круглые жемчужины в больших количествах. И только добившись совершенства жемчужин, Микимото добился самой впечатляющей победы. Он заставил мир принять выращенные жемчужины как натуральные.
Культура жемчуга и выращенные жемчужины
Если изумруды олицетворяют деньги, а бриллианты привлекают внимание, жемчуг нашептывает об эксклюзивности. Своей привлекательностью жемчуг частично обязан тому, что он
Природные жемчужины, получившиеся случайно и найденные ныряльщиками, никогда не бывают совершенными, идеально круглыми и похожими друг на друга. Не бывает жемчужных копей или жил, каждая жемчужина – творение живого существа, поэтому их сходство – редкость. Генетика каждой устрицы определяет цвет перламутра, поэтому чтобы две жемчужины были похожи, они должны быть продуктом одной и той же раковины. Профессиональный ныряльщик за раковинами может за всю жизнь не найти достаточного количества подходящих друг к другу жемчужин, чтобы получилось колье. Хотя встречаются крупные жемчужины наподобие «Перегрины», о которых слагают легенды, природные жемчужины диаметром более 8 мм попадаются невероятно редко. Природный жемчуг обычно мелкий, менее 3 мм в поперечнике. Он вполовину меньше ластика на карандаше.
В отличие от алмазов и драгоценных камней, которые ждут своей очереди в земле, жемчужины рождаются, они растут. И они умирают. А еще их часто проглатывают, в основном осьминоги. (О рубинах такого не скажешь.) Даже если вам повезет и вы найдете природные жемчужины, вы не сможете сделать это в один день и на одном месте. Так как жемчуг растет в живом организме, в некоторых раковинах его еще нет или уже нет. В отличие от алмазов и других драгоценных камней, которые попадали в руки к тем, кто давал за них лучшую цену, особенно крупные или красивые жемчужины были предназначены для монархов, просто потому, что такие жемчужины – редкость.
Устрицы живут недолго, поэтому срок выращивания жемчуга короткий. У устриц Акойя этот срок составляет от шести до восьми лет. Жемчуг растет столько, сколько живет устрица. И потом устрицы – вкусные, но очень уязвимые создания, страдающие и умирающие от «красных приливов», паразитов, стресса, изменения температуры. Они хуже орхидей. Но со временем Микимото придумал способ наносить защитный слой на раковины устриц, чтобы они стали крепче и смогли прожить десять-одиннадцать лет.
Выращенные жемчужины имеют преимущество в размерах. То самое ядро-затравка, которое дает сигнал устрице начать выработку перламутра, определяет и размер будущей жемчужины. Жемчужный мешок в этом случае образуется не вокруг крошечного паразита, а вокруг ядра диаметром несколько миллиметров. В течение десятилетий устрицы подвергались селекции, как домашние животные или зерно, чтобы они давали самые большие, самые белые, самые сияющие и переливающиеся жемчужины. Культивированный жемчуг не только натуральный, он лучше природного, если не принимать во внимание количество загубленных ради его производства жизней. Этот жемчуг настоящий, выросший в настоящей устрице в настоящем море. Он просто круглый, блестящий и одинаковый.
Звучит замечательно: идеальный жемчуг по требованию. Но дефицит определяет ценность, и деньги заставляют мир вертеться. И этот мир изменился, когда Микимото представил свои круглые, идеальные, идентичные жемчужины Западу в 1920 году.
Цунами с Востока
«К. Микимото и Ко.» стал первым ювелирным магазином, в котором всегда продавали только жемчуг. Ни у кого никогда не было столько жемчуга, чтобы заполнить им магазин. Была и еще одна причина, чтобы заняться ретейлом. Микимото искал не просто место для продажи своего жемчуга, он искал имидж, который поможет его продать. Чтобы убедить мир в том, что культивированные жемчужины – это настоящая драгоценность, а не поддельная, лучше всего было презентовать их как ювелирные украшения. И Микимото знал это.
В 1919 году Микимото, в распоряжении которого теперь было достаточное количество жемчуга, решил завоевать мир. Он открыл филиалы своего токийского магазина в столицах и крупных городах по всему миру, включая Лондон, Париж, Нью-Йорк, Чикаго и Лос-Анджелес. Кроме ниток жемчуга дизайнеры по его поручению создавали современные западные украшения и потрясающие произведения искусства, как, например, ягурума («колесо из стрел»), брошь-трансформер. Для ее изготовления использовались бриллианты, сапфиры, изумруды и сорок одна идентичная удивительная жемчужина Акойя. Хотя украшение было выполнено в современном стиле ар-деко, в ней было что-то исключительно японское. Брошь можно было разобрать и собрать,
превращая в двенадцать различных украшений.Когда мировые дилеры жемчуга увидели безупречные сферические жемчужины Микимото, каждая диаметром 6–8 мм, они буквально сошли с ума. Но только не так, как рассчитывал Микимото.
Тысячелетиями жемчужная отрасль строилась на принципе «совершенство недостижимо, но к нему надо стремиться». А жемчужины Микимото были совершенными. Более совершенными, чем «настоящие жемчужины». Жемчуг, предлагаемый Микимото, был не только менее дорогим и безупречным, его было много. Культивированный жемчуг хлынул из Японии, словно приливная волна, и утопил конкурентов. Даже если бы жемчужины Микимото были схожи по качеству с природным жемчугом, одно только количество японских жемчужин означало крах существующей жемчужной отрасли. На пике развития в 1938 году в Японии жемчуг производили 350 ферм, давая десять миллионов культивированных жемчужин в год. Количество же природных жемчужин, которые находили каждый год, составляло от нескольких десятков до нескольких сотен.
Микимото не только увеличил поставки жемчуга, он начал конкурировать на рынке ювелирных украшений и стал пионером вертикальной интеграции. Микимото делал собственные украшения, выставлял их и рассылал образцы по всему миру [274] . Для жемчужной отрасли на Западе это было абсолютной катастрофой.
Ответ Запада
В Европе и в Америке началась паника, как среди продавцов жемчуга, так и среди покупателей. Крах рынка жемчуга в 1930 году ограбил ювелиров. Цена упала на 85 процентов за один день. С учетом того факта, что жемчуг был самым ценным минералом в мире, круги от краха разошлись по всей экономике.
274
Landman et al., Pearls.
На самом деле собственно культивированный жемчуг сыграл очень маленькую, если не сказать незначительную роль в этом крахе, который стал результатом Великой депрессии. Но это не помешало тем, кто работал с природным жемчугом, винить во всем Микимото и всю отрасль культивируемого жемчуга. Поток жемчуга лучшего качества, который хлынул в предыдущие десятилетия с Востока, довел дилеров до края. Когда рынок жемчуга рухнул, у них почти ничего не осталось. Единственным выходом было уничтожение конкуренции, и единственным способом сделать это было раздуть дискуссию о том, что считать натуральным, а что нет.
Когда речь заходит о дефиците или о позиционном товаре, у людей обычно весьма подвижные представления и о ценности, и о реальности. Это фундаментальная структурная слабость нашего мировосприятия, которой всегда пользовались поставщики красоты (и не только). В этом случае у доведенных до крайности торговцев природным жемчугом оставался один выход, чтобы вернуть себе прежнее положение. Нужно было доказать, что культивированные жемчужины не натуральные.
В тот год европейский жемчужный синдикат обратился с иском против Кокити Микимото. Было заявлено, что его жемчуг поддельный и его следует изъять с рынка. Поначалу Микимото попытался отбиться с помощью науки. Профессор Генри Листер Джеймсон из Оксфордского университета выступил свидетелем в его пользу. Бывший президент Стэнфордского университета профессор Дэвид Старр Джордан предоставил официальное заключение о том, что «выращенный жемчуг – это точно такая же субстанция с таким же цветом, что и природный или не выращенный жемчуг, поэтому нет никакой причины, которая не позволяла бы культивированному жемчугу иметь такую же стоимость, что и природный жемчуг» [275] . Было предоставлено, разумеется, и свидетельство самого знаменитого ученого того времени Томаса Эдисона, который уже назвал жемчужины Микимото «настоящим жемчугом».
275
Landman et al., Pearls.
Микимото процессы выиграл, и его культивированный жемчуг оставили на рынке, не обязав его указывать происхождение этого жемчуга, чтобы отличать его от «природного жемчуга». Но жемчужная отрасль еще не сложила оружие. Была предпринята попытка установить такие высокие импортные пошлины на жемчуг Микимото, что они превосходили его стоимость. Пытались также найти научный способ отличать один вид жемчуга от другого, хотя бы только для того, чтобы поставить воображаемое клеймо позора. В отчаянной попытке сохранить занимаемые позиции собрался консорциум европейских ювелиров и потребовал, чтобы жемчуг Микимото получил любой ярлык – «культивированный», «японский», – который, как надеялись, покажется покупателям непривлекательным. Ничего не помогло.