Одержимый

— Что? Будут ей руки ломать?

— Ты сказала, больше нет денег…

— Черт, — я слегка сбросила скорость. Голова кружилась, к горлу подкатывал тошнота. — Сядешь за руль? — спрашиваю, подыскивая место для остановки.

— Я тебе сразу предложил. Не стоит тебе садиться за руль после бутылки вина. Вот тут останови.

Мы поменялись местами.

— Вчера я получила конверт. В нем кусок ткани. От платья, в котором я была на приеме. На нем пятна крови.

— Эля! Черт! Почему я об этом узнаю только сейчас? — рявкнул Вадим, резко подрезав иномарку слева.

— Прости, я собиралась сегодня рассказать. Я просто…

— Тише, малыш, тише, — Вадим попытался взять себя в руки. — Извини, не хотел на тебя кричать. Рассказывай.

— Я была в нем, когда толкнула Сашу. Но я уверена, кровь не могла на него попасть. Да и сколько там было? Пара капель. Он забрал это платье и испачкал моей кровью, чтобы…

— Чтобы что? Хочешь сказать, что тебя шантажирует убийца мужа? Не кажется, что это…

— Бред? — подсказываю. Потому что мне именно так и кажется. Зачем убийце меня шантажировать? Шантажист уверен, что мужа убила я, а не кто-нибудь другой.

А если верить следствию, так убийца уже давно известен. Пусть и е сидит в тюрьме, но все же.

Вот только в причастность Алексея я не верила. Его вынудили, заставили. А настоящий убийца все еще на свободе. Главный вопрос: убийца и шантажист — это один человек?

— Сумма, которую он просит далеко не бред. Четыреста тысяч долларов.

— У тебя есть такие деньги?

— Будут, продаю долю в фирме. Но больше мне продавать нечего, пока я не вступлю в наследство.

— Значит надо его найти, — согласился Вадим, подтапливая газу.

На повороте к Ольгиному дому, я взяла Вадима за руку:

— Подожди, пожалуйста.

— Сложно поверить, что твоя подруга причастна? — угадал Вадим. Мне оставалось только кивнуть.

— Могу я скинуть тебе ее фото, чтобы ты показал этим доставщикам?

— Конечно, проеду завтра по ним еще раз.

— Спасибо, и еще, сможем доехать до той квартиры? Адрес ты помнишь?

Вадим вбил адрес в навигатор. Путь предстоял на юг.

Чем ближе мы приближались к точке назначения, тем сильнее сжималось мое сердце. Я не могла поверить в такое совпадение.

Вадим свернул во двор, обогнул большую, яркую клумбу и припарковался ровно на том самом месте, где стояла я, буквально несколько часов назад.

Ладони похолодели, превратились в ледышки.

— Элли?

— Квартира 57? — спрашиваю, точно зная ответ.

— Да. Что происходит?

— Можешь не тратить время, на выяснение. Хозяйка квартиры — я.

Мы просидели в машине полчаса. За это время, я в подробностях, рассказала Вадиму все события дня вчерашнего и сегодняшнего.

— А при чем здесь твоя подруга? Думаешь у нее могла быть связь с твоим мужем? — Жму плечами. Я сейчас совершенно ни в чем не уверена. — Ты хочешь зайти?

— Хочу, — вышло хрипло. Я чувствовала страх, но не могла объяснить от чего.

Поднимались мы пешком.

Квартира 57 находилась на третьем этаже.

В подъезде стояла гробовая тишина, ни разговоров, не шума от телевизора, ни криков.

— Ты взяла ключ? — спросил Вадим шепотом. Киваю, вынимая из сумочки ключ, с одинокой цепочкой. Я даже не успела подумать, а что, если ключ не подойдет, как он легко провернулся в личине и дверь открылась.

Вадим распахнул дверь, вглядываясь в темноту квартиры.

Я вцепилась в него намертво, готовая в любой момент закричать.

— Пошли, — он вошел, я следом. Вадим тихо прикрыл за нами дверь. Какое-то время мы стояли в прихожей, напряженно прислушиваясь. Могу поклясться, у меня заболели уши.

Спустя какое-то время Вадим зашевелился, следом вспыхнул тусклый свет в прихожей.

— Квартира однокомнатная, — сказал Вадим, но это я поняла и без него. Планировка была такая, что не оставляла места воображению. Узкий коридор, впереди комната, справа кухня и дверь в ванную, которая, в настоящий момент, была открыта.

Ступая на носочках, я, за Вадимом, вошла в одну единственную комнату. Из мебели здесь было только большое кожаное кресло. На полу круглы алый ковер, с высоким ворсом и плотные жалюзи на окнах.

— Не похоже, что здесь кто-то жил, — резюмировал Вадим.

— Тем более встречался с любовницей, — закончила я, делая шаг в комнату, чтобы в следующее мгновение застыть. В углу в высокой вазе стояли розы. Красные как кровь. — Вадим…

Вадим уверенно загнул к букету и достал белый прямоугольник бумаги:

— Ты должна мне четыреста тысяч, шлюха, — прочитал он.

А я медленно сползла по стене на пол. Верёвка на моей шее затянулась сильнее, лишая возможности дышать.

18

По дороге домой мы с Вадимом поругались.

В итоге дома я оказалась в одиночестве, а Вадим отправился к себе, с остервенелым желанием вывести Ольгу на чистую воду и предоставить мне доказательства ее причастности. В это, я как раз, верила все меньше.

Тот, кто играет со мной умен, хитер и безжалостен. Ему доставляют удовольствия мои страдания, если Ольга и замешана, она не более чем пешка. У меня даже нет гарантий, что ее не заставили. Псих способен на многое.

Дома я прямым ходом направилась в свою спальню, а оттуда в ванную.

Меня знобило, с такой силой, что зуб на зуб не попадал.

Лежа в горячей воде, под самый подбородок, я пыталась упорядочить всю информацию, которая была, на сегодняшний день.

У Саши была квартира, на мое имя.

О ней точно знал Кирилл, но в его причастность я не верю.

Сколько еще людей о ней могли знать?

Рабочие, которые делали ремонт? Прораб? У последнего, однозначно, должны были быть ключи. Но, даже если, он сделал дубликат, зачем ему я? Бред. И тем не менее, надо спросить будет у Кирилла. Вдруг ремонт делали те, кто связан с фирмой, например. А прораб хороший Сашин знакомый.

Далее, Ольга. Ее внешность описали с такой точностью, что у меня не возникло сомнений, именно она помогала доставить чертовы гвоздики. Или не должно было возникнуть.

Я усмехнулась.

Еще одно доказательство того, что человек затеявший все это был очень близок к моему мужу, при том много лет. Ольга работала у Саши секретарем, чуть больше года назад, но проработав пару месяцев — уволилась. Причина, но мой взгляд банальная. Не сошлись характерами. Ольга называла мужа тираном, Саша же, старался не высказываться столько радикально, помня, видимо, о том, что Ольга моя единственная подруга. Если ее подставили (в это я верила с каждой секундой все больше), то убедить меня в этом не так уж и сложно. Ольгина особая примета — родинка над губой в форме сердца. Как сложно изготовить нечто подобное? Или достаточно карандаша? Пару движений, парик, линзы? Интересно, что скажут завтра доставщики, глядя на Ольгино фото?