Один континент

мучающая его жажда. Ему кажется сломали ребро и оно давило на что-то. Ему надо откинуться

назад, авось выпрямится, встанет на место. Второго такого удара Джейк точно не выдержит.

– Ты вымотал его и теперь дело осталось за малым, - он убрал руку от его лица и похлопал

по щекам.
– Выруби его!

Он посмотрел на свой платок с изрядной долей сожаления, поэтому чуть погодя вытер руку о

его штанину. Правильно! Лучше, чище они уже не станут!

– Пить…

– Да, сейчас. Последний раунд и будет тебе холодное пиво!

– Нет, просто воды!

Он еще раз улыбнулся, дернул его за плечо к себе, тут же отступая. Он надеялся, что Джейк

тут же поднимется и пойдет на ринг, но Джейк остался. Ему нужно еще пару минут, чтобы

остыть. Барни как-то неуверенно улыбается, сверкая двумя золотыми коронками и огромной

щелью между зубами, отдергивает руку от его плеча, услышав звуки гонга. Воды он ему так и

не принес.

– Ладно, покончим с этим.

Джейк поднялся, сквозь боль потянулся назад, утираясь тряпкой, откинул ее в сторону,

откинул волосы от лица и улыбнулся, как можно более беспечно. Нельзя показывать

противнику, что ты слаб и то что тебе плохо.

Удар. Промах. Он отклоняется, еще один противник Малыш и его Стальной кулак стараются

достать его загнать. Он думает что тот загонял его. Барни уверен в обратном. Боль не дает

ему забыться потерять связь с реальностью, каждое движение напоминает ему зачем он здесь.

Он видит в толпе знакомое лицо.

Карен.

Золотые, такие яркие локоны, алые губы, белоснежная улыбка и такой звонкий и в тоже время

мягкий смех, каким обычно смеются женщины в ответ шутку не нравящегося им мужчины или

когда хотят пожурить кого-то. Она совсем чужая здесь, как бриллиант упавший в разбитые,

потускневшие от времени черепки.

Он видит ее и слышит смех, хотя не должен бы, только не сквозь этот ор.

Никто не обращает на нее внимание, хотя стоило бы. Она прижимается к чьему-то плечу,

облаченному в черный пиджак в яркую белую полоску, смеялась, выпячивает губы, как она это

часто делала, крутясь перед зеркалом в комнате матери. Она смотрит на него, изредка да

бросает взгляды в его сторону.

Ему это внимание стоило удара в челюсть и потери равновесия. Он упал, опираясь на локоть,

тут же поднимаясь, нет вскакивая, и нанес Малышу удар под дых. Тот не успел отскочить в

сторону, его не согнуло пополам от первого удара, но это и неважно.

Несколько ударов в живот и поочередно в грудь. Живот у Малыша как будто из стали, только

очень мокрый и даже холодный. Под конец он становится мягким и колышется под его кулаками

большим и волосатым куском сала. Джейк делает завершающий удар снизу, в челюсть, так что

на весь подвал разносится, как плотный, приземистый итальянец клацает зубами.

Но Малыш стоит и челюсть его волнует его меньше всего. Он как будто удивлен его глаза и

без того выделяющиеся на смуглом лице яркими белками выпучиваются, а он все открывает и

закрывает рот, дергая при этом грудью. Он хочет сделать глоток воздуха, как та рыба, что

хочет вернуться обратно в воду, стоит рыбаку выбросить ее на берег.

Он все же падает на пол, так что подпрыгивает какой-то мелкий сор. Его лицо стало совсем

синим, но именно это падение и спасло его. Он все же сделал вдох, такой громкий, что

Джейк услышал его сквозь крики и как не странно сам с облегчением выдохнул.

Потом же уши заложило от криков, к нему ринулся Барни, хватая его за руки, пытался

дотянуться до лица, крича что-то при этом. Остальные зрители, окружили, затрясли залогами.

Джейк искал глазами Карен, выискивал глазами в щелки среди мелькавших перед ним голов и не

находил. Вновь.

Джейк отклонился, взглянув на Алекс со стороны. Картинка продолжала быть кошмарной. Кровь

остановилась, но в ней было все: ее лицо, ее волосы, подбородок, шея, его руки, подушка

дивана, вещи.

– Черт!
– он еще раз сжал ее переносицу, стараясь вылепить заново нос.

Девушка тихо застонала, попыталась отмахнуться от него. Она еще не открыла глаза. Ему бы

очень хотелось, чтобы она еще какое-то время пробыла без сознания, чтобы он мог привести

ее в порядок. Но что есть, то есть.

Он не сможет скрыть синяк, что уж начал расползаться у нее под глазами, наливаясь

фиолетово-бордовым.

Алекс закусила губу. Джейк замер, глядя на то как белоснежные резцы с силой врезаются в

алую кожу. Момент, если не отвлекаться на все остальное, странным образом заворожил его.

Но не надолго. Девушка, так и не открыв глаза, продолжала морщиться, потянулась к лицу.

– Все еще не сон, - выдохнула она из-под ладони.
– Черт!

Джейк не шевелился, понимая, что боится обнаружить себя. Это мелкое, трусоватое чувство

поразило его. Сегодня утром она бесила его, вчерашней ночью притягивала, а теперь вот он

боится ее.

Девушка посмотрела на него, некоторое время ничего не говоря, не двигаясь и не

предпринимая ничего, а потом отвернулась, делая движение, чтобы подняться. Джейк не мешал

ей, отклоняясь в сторону.

Теперь его посетили другие чувства: облегчение смешанное с разочарованием. И еще чувство

вины. Алекс поднялась на подушках, хотела перебросить ноги в сторону, но потом посмотрела

на него. Она ничего не говорила и он еще не понял хорошо это или плохо.

Он поднялся, дав ей возможность подняться. После чего девушка ушла к себе в комнату,

возвращаясь через какое-то время.

– Алекс!

Она не остановилась и не замерла, как это было прежде. Она просунула ноги в тапки и вышла