Один миг жизни

Первыми пошли награды, значившиеся в коротком списке Эергана. Оглашать Императорский Указ о назначении управителя было еще не время, но Буонн стал из департаментского министерским советником, а в дополнение к звездам на аксельбанты получил еще и "Звезду" второй степени с лучами - достаточно высокий, но, скорее, "статусный" орден, по сути, прилагающийся к новой должности.

Начальник строительства Улитки Миров и старший церемониймейстер Гиэлс удостоились "Голубой луны", вручаемой за заслуги на гражданском поприще. Оба награжденных выглядели при этом больше обеспокоенными, чем обрадованными. Для них награда авансом означала, что завтрашняя церемония должна была пройти идеально, без единой серьезной помарки.

После этого начались импровизации. В хозяйстве Эергана нашлось достаточно плотной бумаги с золотой каймой, прекрасно подходившей для печати наградных листов. Новый список открыл генерал Пээл, которому Кэноэ вручил орден Высокого Неба третьей степени - наивысшей, которую мог получить человек, не относящийся к Императорскому Дому. В целом "Высокое Небо" считалось достаточно доступным придворным орденом, но именно третья степень была по-настоящему престижной и почетной, поскольку подразумевала действительные заслуги.

Точно такой же орден получил за свою миротворческую и дипломатическую деятельность Реэрн, и это вызвало настоящий взрыв аплодисментов, в которых удивление мешалось с уважением и завистью. Для суперофицера награждение "Высоким небом" третьей степени давало право на внеочередное повышение в чине, хотя не автоматически, а по личному ходатайству.

Глава планетной СБ суперофицер Тхаан, Мивлио, начальник спецотдела, а также его подчиненный из группы информационной безопасности были удостоены "Солнца Величия" - ордена, который почти официально называли расширенной версией Императорской благодарности. Впрочем, для провинциальных офицеров (то есть, всех, кроме губернаторского племянника Мивлио) это было необычное и весьма высокое отличие.

Оставшуюся же часть "корзинки" составляли "Капли Звездного Света" - скорее, не ордена, а знаки отличия, означавшие сопричастность награждаемых к великим событиям. Впрочем, именно они, по мнению Кэноэ, наилучшим образом отражали нынешнюю ситуацию. Их получили начальники баз, тэон, другие высшие офицеры, генерал Эамлин и командиры его кораблей, а также чиновники из планетной администрации. По предложению Эергана, Кэноэ включил в список и суперофицера Фроонха, руководителя научной группы. По сложной символике взысканий и поощрений награждение Фроонха полностью снимало с него вину за то, что сразу двое его подчиненных (хотя и действовавших полностью самостоятельно) оказались вражескими агентами.

Завершив раздачу наград, Кэноэ сказал короткое приветственное слово, поднял первый бокал и, едва пригубив его, осторожно поставил обратно на поднос. Теперь им с Кээрт можно идти отдыхать - в самом надежном здешнем бункере и за тройным кордоном охраны. А праздник будет великолепно идти сам собой и без их участия...

Есть праздники, которые и не праздники вовсе, а этот был праздник пополам с усталостью. После долгого напряженного дня, плотно набитого экскурсиями, репетициями и пресс-конференциями, праздновать могли только по-настоящему железные люди. Иными словами, журналисты, услышавшие сладкое слово "халява". В пресс-центре стояли пыль столбом и дым коромыслом. Без малого две сотни людей накачивались даровой выпивкой и наедались даровой закуской, танцевали, болтали под умеренно громкую музыку - иными словами, развлекались на всю катушку.

Майдер Билон почти не участвовал в этом веселье. Ему прямо сказали, что алкоголь может отрицательно повлиять на его маскировку, и он не собирался проверять это предупреждение на практике. Набрав полную тарелку деликатесов и прихватив небольшой бокал пива, он устроился за дальним столиком - вроде бы, и не совсем вне коллектива, и в то же время, наособицу.

– Не помешаю?
– раздался над ухом знакомый голос.

Подняв голову, Билон обреченно увидел, как за его столик садится криво ухмыляющийся Кен Собеско.

– Вижу, вы сидите один, - продолжил Собеско, устраиваясь на стуле.
– Вы здесь многих знаете?

– Почти никого, - Билон покосился на Флокасса, за несколько столиков от них веселившегося в большой и шумной компании.

– А я вообще никого, - Собеско подхватил с тарелки Билона орешек и бросил себе в рот.
– А с вами как-то уже успел познакомиться.

– Может, все-таки скажете, чем вы здесь занимаетесь?
– предложил Билон.
– Ведь не наведением же конституционного порядка, верно?

– Верно, - ухмыльнулся Собеско.
– Но больше, извините, сказать не могу.

– Не для печати, - Билону все же ужасно хотелось узнать, что здесь может делать старый друг.

– Да знаю я это ваше "не для печати", - ухмылка Собеско стала акульей.
– Потом такое накрутите, что сам рад не будешь.

– Ну, не стоит возводить напраслину на всех журналистов, - Билон старался говорить спокойно и расслабленно.
– Вы хоть кого-то из них знали?

– Да, и очень близко, - отрезал Собеско.
– Мы были друзьями. Если вы знаете обо мне то должны понимать, о ком я говорю.

– Майдер Билон, - произнес Билон чужим голосом.

– Да. И сейчас я его ищу. Мне надо срочно найти его до завтра.

– А к вашим коллегам не обращались?
– насторожился Билон.

– - Да какие они мне...
– с досадой махнул рукой Собеско.
– Нет, не обращался. А вы его лично знали?

– Слышал, - обтекаемо сказал Билон.

Он внезапно осознал, какие ощущения испытывает человек, которому приходится красться по тонкому, потрескивающему под ногами льду.

– И вот так все, - недовольно махнул рукой Собеско.
– Все о нем слышали, но никто не знает, где он сейчас и что с ним. Вы, кстати, немного похожи на него - не лицом, но, скорее, манерой поведения.

– Вот как?
– Билону хотелось выиграть время.
– А для чего Билон вам нужен?

– Да есть для него одно дело. По профессиональной части. Я знаю, что у него проблемы с политикой, но... В общем, президент готов дать ему амнистию.

– И что это за дело?

– Простите, но это его дело и мое, - Собеско откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Больше я ничего не могу вам сказать, господин Чарнеш.

Проклятая маска! Билон лихорадочно размышлял. Нет, он не может так рисковать!

– Ладно, - Собеско вздохнул.
– Спасибо вам за компанию.

– Подождите!
– увидев, что Собеско готов уйти, Билон все-таки решился.
– А мне ты скажешь, Кен?! Помнишь, в Зерманде ты всегда мне рассказывал, что нашли ребята Хольна - медь или там уран? И я ничего никогда никому не растрепал.

– Майдер?!
– лицо Собеско приняло совершенно озадаченный вид.

– Да, только потише, - Билон понизил голос, наклонившись над столом, хотя продолжающая играть музыка надежно защищала их разговор от чужих ушей.