Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
— Ксан… — прошептала она, задыхаясь. — Это просто влечение. И если эти двое были любовниками, то еще и память тела. Не любовь…
Он приподнял подол платья и поцеловал ее голую коленку.
— Когда-нибудь я буду возвращаться домой, садиться на пол у твоих ног, гладить их… И не остановлюсь.
— Не остановишься? — испуганно переспросила Ива.
— Нет, конечно. Потому что ты к тому времени станешь моей женой. Разве ты откажешь мужу, когда он попросит… Вот так…
Ксандор поцеловал другую коленку, пробежался кончиками пальцев по внутренней стороне икр.
*** 52 ***
Арес пришел в их дом под вечер. На плече висела сумка, из которой выглядывала кифара.
— Я и свирель захватил, — сказал он. — Посмотрим, как лучше пойдет. Что будем исполнять?
Ива хотела напеть пареньку несколько мелодий из Алого дома, но взглянула на солнце, клонящееся к закату, и решила, что нет смысла терять время.
— Играй что умеешь. Я подстроюсь.
Ива не сомневалась, что ее мастерство ее не подведет: танцевать она сможет под любую музыку, а споет а капелла.
Второй раз за день Ксандор и Ива, теперь уже сопровождении соседского парнишки, отправились к дому мэра. Ива надела алое платье. Конечно, алое, какое же еще. Правда, обрезала с подола перья и бусины.
— Слишком вульгарно, — объяснила она.
И действительно, платье не стало смотреться проще, напротив, приобрело элегантный вид.
На площади им уже отгородили место — каменный пятачок неподалеку от фонтана. Он был так плотно окружен толпой зевак, словно представление уже началось. Артистов приветствовали криками и расступились, пропуская вперед.
— Спасибо всем за гостеприимство! — звонко произнесла Ива. — Сегодня я порадую вас танцами и пением, а завтра мой напарник устроит незабываемое представление.
— Значит, фокусов все-таки не будет, — вздохнул тот самый мужичок, встреченный утром на рынке. — Танцы — это, конечно, хорошо. Но танцевать я и сам могу…
К счастью, его недовольство утонуло в гуле одобрительных голосов: неизбалованные представлениями жители Орша были рады и танцам.
— Хочу поблагодарить за помощь нашего соседа — музыканта Ареса!
Ива указала на паренька, скромно стоящего чуть позади.
Аресу, которого все в городе знали и любили, досталось в разы больше восхищенных выкриков.
— И каким незабываемым представлением я стану завтра радовать публику? — под шумок, пока зрители рукоплескали своему земляку, уточнил Ксандор. — Мне уже самому любопытно!
— Есть одна мысль, — на ухо ему ответила Ива. — Но позже…
— Тихо вы! — гаркнул мужичок, который то ли записался в главные поклонники приезжих артистов, то ли собрался стать главным критиком. — Ареса мы уж и так слышали, давайте посмотрим на красотку.
Слово «красотка» он произнес пренебрежительно, мол, хорошенькое личико еще не показатель таланта. «Удиви меня!» — говорил его скептический взгляд, и Ива почувствовала, что ей брошен вызов.
Вот ведь привязался... Внезапная мысль вдруг озарила Иву! Она шагнула за пределы невидимого круга, по периметру которого расположились зрители,
ее взгляд вонзился в лицо местного бунтаря.— Роб?
— Мотя я, — опешил мужичок, на всякий случай нырнув за спину ближайшего соседа.
— Слава богине... — и уже громко, для всех: — Прошу вашего внимания!
«Только бы Арес не подвел, — подумала она про себя. — Для небольшого городка, он, возможно, талантлив, но… Может, надо было попросить Ксана сыграть?»
Но тут Арес приложил к губам свирель, и Ива забыла сомнения. Юный Арес играл божественно. Ива вышла в центр площадки, обхватила себя руками за плечи, закрыла глаза, прислушиваясь к мелодии, пытаясь запомнить ее ритм, почувствовать ее пульс. Зрители затихли. Ива мысленно улыбнулась, представляя их недоумение и то, как они переглядываются с немым вопросом в глазах: «И что дальше? Она продолжит стоять?» Так всегда случалось, когда люди впервые видели алую жрицу.
По периметру площади горели газовые фонари, и тонкие струи крошечного фонтана переливались, подсвеченные голубоватым огнем. Гибкие и быстрые, они завораживали и поневоле удерживали взгляд. Огонь, вода, и… танец алой жрицы — вот три вещи, на которые можно смотреть вечно. Так говорили в Курже. И если от созерцания пламени еще можно было, сделав усилие, отвести глаза, то зрители, любующиеся движениями прекрасной юной девушки, боялись не то что моргнуть — даже вздохнуть, чтобы не разрушить очарование.
Если не считать быстрой, чистой мелодии свирели, над площадью висела благоговейная тишина. А Ива… Она просто была собой. Деревом над водой, и самой водой, и пожаром, что разгорелся от одной крошечной искры. Казалось, она порхает, едва касаясь ногами булыжников мостовой, и непонятно было, то ли она танцует под музыку, то ли музыка рождается из ее танца.
Но вот Арес отнял от губ свирель, и зрители сначала вздохнули, будто очнувшись от волшебного сна, а уже потом упоенно закричали, захлопали, засвистели.
Ива знала, что иначе и быть не может. Легкая улыбка коснулась ее губ. Обернулась на Ксандора:
— Тебе понравилось?
И заметила, как он бледен.
— Я будто снова увидел…
Он не договорил, но Ива догадалась и, наплевав на то, что все на них смотрят, поцеловала Ксандора в щеку.
— А она огонь! — признал давешний ценитель прекрасного, назвавшийся Мотей.
Во время короткой передышки к Аресу подошла юная девушка, протянула глиняный кувшинчик с водой. Музыкант сказал что-то, и девушка засмеялась. Потом взлохматила ему волосы.
— … нет, пойду пока домой, — донеслось до Ивы. — Не могу смотреть, слишком грустно…
— Твоя подружка? — спросила она у Ареса, когда девушка затерялась в толпе. — Хорошенькая!
— Моя жена, — улыбнулся Арес.
— Ого! Не думала, что в твоем возрасте женятся!
— Бывает по-разному… в нашем городе. К тому же иногда мне кажется, что я старше, — на последних словах он широко улыбнулся.
Но разговор пришлось завершить: публика зашумела, требуя продолжения.
— Я спою вам балладу! — громко произнесла Ива.