Один поцелуй до другого мира

— Я просто пытался немного сбить жар, — объяснил он. — Ты очень горячая. Подожди…

Он ушел. Ива услышала плеск, вспомнила, что у двери стоит ведро с колодезной водой, откинулась на подушку. Ксандор вернулся с мокрой холодной тряпкой, убрал со лба Ивы влажные спутанные пряди и положил компресс на голову.

Ива лежала и смотрела в потолок. Голова болела, в горле пересохло. Она хотела попросить Ксандора принести попить, но для этого надо шевелиться, садиться в постели… Волны горячечного сна потихоньку уносили ее за собой.

— Ксан, зачем ты это делаешь? — шепотом спросила она. — Это такая игра? Забава?

— О чем ты, Ива?

Словно не Ксандор произносил эти слова, а префект, требующий немедленного ответа.

— Твое предложение. Вся эта нежность… Зачем? Сон закончится, мы проснемся, и все изменится…

Ксандор сидел не шелохнувшись, будто окаменел в одночасье. Ива даже скосила глаза в его сторону: нет, он не превратился в каменную статую, но застыл, глядя на нее.

— Мне кажется, что вся моя предыдущая жизнь была сном, — глухо ответил он. — И только сейчас я начинаю жить по-настоящему.

Он нашел под одеялом ее жаркую ладонь, наклонился, чтобы прижать к губам.

— Никто никогда не спрашивал меня, чего я хочу. Никто не спрашивал у Роба, чего хочет он. Наше будущее было предопределено, едва мы успели появиться на свет. Но теперь я знаю, чего я хочу. Провести жизнь рядом с той, кто мне дорог. Которая смешит меня. Раздражает до нервного тика. Восхищает. Кого я хочу зацеловать от пальчиков на ноге, до ее лопоухих ушек…

— У меня не лопоухие уши!

Ксандор нежно погладил Иву по мочке уха и улыбнулся.

— Сейчас лопоухие. Но в этом особая прелесть. Я любуюсь тобой. И знаю, что мне никогда не будет скучно, когда ты рядом. Я бы просто хотел просыпаться рядом с тобой в одной постели, в таком вот маленьком домике…

Ксандор обвел взглядом пространство и замолчал.

— Или во дворце. Неважно. Война не вечна. Все изменится. Я никому тебя не отдам, так и знай!

Ива молчала. Ее ошеломило признание Ксандора. Она чувствовала, что каждое слово, произнесенное им, правдиво, и знала, чего стоили ему эти слова.

— Ксан…

А может, все возможно? Ведь и прежде враждующие государства заключали перемирие. И враги становились друзьями. Или даже любимыми… А потом Ива вспомнила Ирис, Азалию, маленькую Тензи.

— Нет, Ксан…

Он ничего не ответил сначала, а потом произнес лишь два слова:

— Ты согласишься.

Вот ведь упрямый!

Когда рассвело, Ксандор приступил к тренировкам. Утром накормил Иву — снова прибегал мальчишка-разносчик с корзиной свежих продуктов. Ива сквозь дрему слышала, как Ксан просит отнести вино и принести травы для взвара.

— Хорошо бы еще молока…

— Могу достать! — с готовностью ответил мальчишка. — Это госпоже актрисе? Для голоса?

— Госпожа актриса приболела. Есть ли у вас мед?

— Принесу! — согласился безотказный посыльный. — А фокусы будут?

— Будут! — рявкнул Ксандор, но тут же смягчился. — Ты фейерверки любишь?

— О-о-о, — восхищенно протянул мальчик, позабыв от волнения все слова.

Хлопнула дверь, потом еще раз: посыльный вернулся очень скоро. Зазвенели монетки, звякнула бутыль с молоком.

— Дяденька маг, — услышала Ива неуверенный голос паренька. — Ну, это…

— Что?

— Госпожа актриса… Она ведь не из наших мест. У наших почти у всех иммунитет к этой болезни. И у девочек тоже. А вот у девушек… Вы ее по-другому полечите, сразу все пройдет!

— Как? — в голосе Ксандора Ива услышала растерянность.

Мальчик пролепетал что-то неразборчиво. Ксандор гаркнул на него, внезапно разозлившись. Дверь ударилась о косяк так, что Иве показалось, будто весь дом сотрясся.

Он пришел в комнату через несколько минут. Принес чашку с ароматным взваром, отыскал где-то поднос и разложил на нем аккуратно нарезанные сыр, колбасу и хлеб. Помог Иве сесть и опустил поднос ей на колени.

— Тебе надо поесть.

Ива взяла в руки чашку: горячая, будто вода только кипела.

— А как?.. А, ну да…

— Удобно иметь собственного феникса, — улыбнулся Ксандор.

— Ты что там на мальчишку шумел?

— Говорит чепуху, — нахмурился Ксандор. — Где только набрался.

— Что-то про болезнь. Я слышала.

— Ерунда. Завтракай. А я пошел.

Ксандор потер ладони, и Ива с удивлением и радостью заметила, что между ними блеснуло оранжевое пламя.

— Ого!

— Да, кажется, вспоминаю…

Позже Ива, напившись горячего напитка и взбодрившись, добралась до окна и любовалась на то, как Ксандор, стоя по колено в маленьком пруду, жонглирует огненными шарами.

*** 54 ***

Ксандор тренировался весь день, прерываясь лишь на то, чтобы напиться и перекусить. Первый раз пришел мокрый, оставляя на полу влажные пятна — вода лилась с брюк.

— Ты зачем в одежде полез? — рассмеялась Ива.

Ксан развел руками, ну, мол, опростоволосился, с кем не бывает. Он развесил одежду на ветках, а сам остался в коротком трико. Возможно, на ком-то другом одежда уличных артистов смотрелась нелепо, но в случае с Ксандором она только подчеркивала мускулатуру.

Ива почти весь день проспала. Каждый раз, открывая глаза, она надеялась, что ей станет лучше, но болезнь не собиралась отступать. Зато после отдыха появлялось достаточно сил, чтобы дойти до окна и посмотреть, каких успехов достиг Ксандор.

Было видно, что он устал: капли пота катились по лицу. Ксан стряхивал их, намочив ладонь в воде, лохматил волосы, так что они, задубев от пота, уже стояли дыбом. Зато с каждым часом тренировки огненное представление становилось все ярче и внушительней. Струи, которые вначале едва могли подняться над поверхностью ладони на несколько сантиметров, теперь взлетали на высоту человеческого роста, а на концах вспыхивали огненными одуванчиками, тысячами пушистых искр падали на поверхность пруда. От самого пруда поднимались облачка пара, так что Ксандор оказался стоящим по пояс в клубящемся тумане. Ива даже пожалела, что на площади невозможно будет повторить этот трюк. Разве что в фонтан залезть!