Один темный трон
Шрифт:
Арсиноя кивнула. Воспоминания… Катарина — и ромашки в её волосах. Мирабелла крепко держала её, спасла от жриц… Она оттолкнула их.
Ей надо сосредоточиться. Половина проклятия — намерение.
— Неужели Джульена знает, что ты попросила меня помочь тебе? — спросила Мадригал.
— Да.
— И она не попыталась остановить тебя?
— Ты отвлекаешь, как на женщину, что ждёт от меня сосредоточенности. Что будет делать это проклятье? — спросила Арсиноя.
— Не знаю.
— Как?!
— Это не то же самое, что руна или приворот, — ответила Мадригал. — Проклятье — это отправленная в мир сила. И как только ты
Низкая магия всегда такая. Вот почему она в тот шторм связала Джозефа и Мирабеллу? Порезы на руке пульсировали, и она чувствовала цену, которую не могла платить.
Мадринал налила кровь Арсинои в огонь. Пламя прыгнуло вперёд, съело её без единого звука. Она кормила его верёвками, пропитанными старой кровью. Бормотание — словно к ребёнку…
Позади заскрипело дерево, и Арсиноя напряглась, но это глупость! Оно не могло двигаться. Оно не проснётся и не освободится от своих корней.
— Подумай о них, — сказала Мадригал.
Арсиноя подчинилась. Маленькая девочка, смеющаяся и брызгающая водой. Мирабелла, суровая и готовая заступиться.
Она любила их. Обеих.
— Мадригал, остановись.
— Остановиться? — переспросила Мадригал, разрывая зрительный контакт с пламенем.
Огонь поднялся волной и потянулся к Мадригал. Арсиноя закричала, прыгнула, прижав её к земле и сбивая пламя с рубашки. В один миг остался только дым, но так и не пропал палёный запах волос и кожи.
— Мадригал? Ты слышишь?
Арсиноя сжала её лицо руками. Её плечо покраснело, но Мадригал этого не замечала.
— Ребёнок, — бормотала она. — Ребёнок…
— Что? — живот Мадригал был в порядке, она не падала. Ребёнок в порядке. — Мадригал? — она увидела слёзы на её щеках.
— Мой ребёнок, ребёнок! — закричала она. — Моё дитя!
— Мадригал! — Арсиноя ударила её. Почти неощутимо, как играющая Каит, но Мадригал пришла в себя.
Пустая банка с кровью Арсинои, всё ещё алая, выпала у неё из руки и покатилась по земле. Арсиноя осмелилась посмотреть на дерево — но оно казалось таким невинным.
— Что случилось?
— Ничего.
— Мадригал, что ты видела?
— Ничего! — она быстро утёрла лицо. — Дело в тебе, и это не реально! — она встала, руками закрывая живот. Да, дело в ребёнке, и что-то ужасное…
Арсиноя вновь посмотрела на дерево, на свящённое место. Низкая магия не делала только то, что планировалось, но и не лгала. Склонённое дерево не лежало, и шип страха засел в сердце — за Мадригал, её ребёнка, Джулс, что так полюбит братика или сестрёнку.
— Ты права, — успокоила её Арсиноя. — Это я виновата, не могла сосредоточиться. Всё ещё видела воспоминания… Можем попробовать ещё раз…
— Не можем! — Мадригал бросилась прочь с поляны и не оглянулась, когда Арсиноя вновь позвала её.
Арсиноя смотрела на холодный пепел, заместивший огонь. Она могла поробовать сделать это сама, но отчего-то знала, что в том не будет никакой пользы. В эту летнюю ночь у неё будет не больше преимуществ, чем те, что она уже успела отвоевать у собственной жизни.
— Идут королевы, — обратилась к дереву Арсиноя. — А ты хочешь увидеть их здесь.
Летнее Солнцестояние
Дорога
Веллейвуд
Спускаясь следом за Караваном, Катарина глубоко втянула воздух. Они были близ Волчьей Весны, и она почти чувствовала запах рыбного рынка. Говорят, тут лучший улов на всём острове, и надеялась на это, потому что Натали хотела ядовитой рифовой рыбе.
— Ты расскажешь мне больше о фестивале Летнего Солнцестояния? — спросил Николас. Они с Пьетром ехали по обе стороны от неё, так близко, что Полумесяц фыркал от нехватки места. — Я понимаю, пиршества, огни…
— Фонари в гавани, — вздохнул Пьетр. — И есть кого травить. В Волчьей Весне хватает пьяниц, будет полно людей, а Арсиноя не приведёт медведя, — он покосился на Николаса, и Катарине пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
— Медведь меня не пугает, — сказала она. — У меня для него припасено что-то особенное.
Николас улыбнулся. Катарина отыскала длинные острые гарпуны, идеально подходившие для медведя. Он с одобрением любовался на них в Грэйвисдрейке.
— Расскажи мне больше о королевах. Природа и Элементали. Так всегда было? Я слышал о других, о пророчицах, о Королевах-Королев…
— Королев-пророчиц не было веками, — сказала Катарина, — одна сошла с ума на троне и казнила несколько семей в совете, решив, что они что-то против неё замышляют. Точнее, будут замышлять в будущем. Сказала, что предвидела это. Так что, королев с таким даром топят.
Она ожидала, что он побледнеет, но он вместо этого только кивнул.
— Безумие нельзя пускать в правительство. Но война? Почему нет королев-воинов?
— Никто не знает, почему ослабел дар Войны. Утопленные королевы — вот причина, почему Санпул, город пророков, опустел, но Бастион стоит. И Война жила бы. Тем не менее, поколениями не рождались девушки с таким даром.
— Что за позор, — вздохнул Николас. — Хотя ты, прелестная Катарина, достаточно воинственна для меня.
Он усмехнулся. О, какого жениха она приворожила! Он был утончённым и очаровательным, но жаждал крови. Говорил, что она слишком смела, чтобы отравлять еду. Что слишком искусна с ножами и стрелами, чтобы это умение тратить зазря. Когда он сказал это, она почти поцеловала его. Она едва ли не толкнула его на землю. Натали хотела, чтобы она осталась с Билли как с королём-консортом, чтобы сохранить между их семьями союз. Но ведь у Билли Чатворта не будет шансов на охоте на женихов! Николас поймает его, как оленя, и тогда Катарина сможет выбрать его.
Весть от разведчика скользнула по линии повозок.
— Мы почти на месте, — сказал Пьетр. — За следующим поворотом наша цель.
— Ну так вперёд! — Катарина пришпорила Полумесяца, прежде чем Пьетр успел запротестовать, а Николас рассмеялся, следуя за нею. Когда она поднялась на холм, что вёл к Волчьей Весне, солёный морской воздух ударил её в грудь.
Им не мешали, пока они не добрались до окраины города. Как она и расчитывала, смотреть было не на что. Серые здания, выцветшая краска. Но люди на улицах останавливались, смотрели враждебно и с опаской. Когда прибыли остальные повозки, они с облегчением отвернулись.