Одиночество вдвоем

– Привет, - пытается улыбнуться Ник, когда Эви проходит мимо. Она отводит глаза, полностью отворачивая голову в другую сторону. Явно игнорирует. Не замечает.

Ник лишь откашливается, вновь взглянув на Дилана, который поставил одну руку на талию, а другой продолжал играться с ключами. Смотрит в сторону мужчины, который не сводит глаз с Эви, пока та не заходит в школу. Только после этого бросает короткий взгляд на парней, возвращаясь в машину. Садится, поднимая стекла окон. Автомобиль трогается с места.

– Не думаю, что у неё в семье происходит что-то, - Ник щурится.
– Может, у её отца просто плохое настроение? Мой тоже часто срывается.

Дилан хмурится, опустив глаза на друга, который явно не воспринял всё увиденное серьезно. Ник - человек, росший в благоприятной семье, в нормальных условиях, поэтому ему просто не верится, что кто-то может жить иначе, что кому-то не хватает еды, что у кого-то нет крыши над головой. Да, это до жути странно, ведь Ник уже довольно взрослый, и должен понимать, что мир не такой идеальный.

Хотя, возможно, дело в том, что он - чертов оптимист.

О’Брайен смотрит на мир с другой стороны, под иным углом.

От лица Эви.

Будь нормальной. Молчи. Не подавай виду. Смирись.

Поправляю длинную и довольно широкую футболку. Тяну края, чтобы прикрыть низ. Мешковатые спортивные штаны скорее походят на мужские. Стою у трибун, наблюдая за тем, как мои ровесники бодро общаются, разминаются, смеются, бегают друг от друга. Ведут себя, как дети.

Как нормальные.

Солнце шпарит. Я не ела утром, да и здоровье мое хромает. Чувствую, что с легкостью свалюсь с ударом или от обессиления. Не моя инициатива, но нужно быть нормальной. Как все.

Он так сказал.

– Стройся, сосунки, - тренер. Его голос слишком звонок. Я иду к остальным, чтобы встать в ряд. Кажется, никто особо не воспринимает тренера, ибо он играет на публику. Хотя, ребята из команды его побаиваются и молчат. Я немного мнусь, когда вижу, что за тренером вышли взрослые парни. Девушки из моего класса начали перешептываться. Я давно не посещала физическую культуру, так что, возможно, с недавних пор тренер совмещает тренировку команды с преподаванием. Мужчина слишком серьезно относится к матчам и соревнованиям. Это видно сразу.

Ребята из класса вышли из шеренги, направившись к парням из команды по футболу. Я сложила руки на груди, не слушаю то, о чем верещит тренер. Не специально. Просто, мысли выбивают мое сознание. Полностью ухожу в себя. Замыкаюсь. А мир вокруг существует, глухо, не для меня.

Свист. Все развернулись. Бег? “Отлично”.

Парни из команды выстроились позади меня. Я всегда встаю замыкающей, ведь бегаю не быстро. К тому же, мне просто не по душе, когда кто-то сзади меня. Терпеть не могу. Это уже на нервной почве, ибо отчим всегда подходит сзади…

– Привет, Эви.

Голос был не сердитый, и этот парень улыбался мне, но я все равно отскочила в сторону, невольно ускорившись. Хотя, на что рассчитывала? Темнокожий из команды быстро нагнал меня, продолжая:

– Ты обычно не посещаешь физ-ру.

Отвожу глаза, судорожно ища отчима. Нет, его здесь не может быть. Это нервы. Но я свято верю, что он все равно, как-то, да узнает. Будто он все видит.

Нервы. Нервы. Нервы.

Отворачиваю голову, когда парень ровняется со мной. Его друзья давно убежали вперед. Тогда, почему он не спешит? Что ему надо от меня? Чего навязывается?

Я кусаю губы. Нет, раздираю их в кровь, прикусывая язык и внутреннюю сторону щеки. Мне не нравится, когда ко мне липнут. Явно. Нарочно.

– Ты себя плохо чувствовала? Почему раньше не посещала?
– парень поглядывает на меня. Его дыхание ровное, не сбито. Я же уже начинаю задыхаться. Это не мой ритм. Тренер следит по большей части за своей командой. Я смогу уйти? Незаметно? Смогу, так ведь?

– Ты всегда такая молчаливая?
– Ник улыбается, смотря перед собой, ведь тренер начал кричать на него. Я использую момент, быстро сворачивая. Между трибунами есть проход к школе. Но пока не могу пойти в раздевалку. Вдруг меня кто-нибудь увидит из учителей? К директору за прогул, а там уже отчим узнает. Нет, мне не нужны лишние проблемы.

Выбегаю на плиточную дорожку, не оборачиваюсь. Не хочу смотреть назад. Просто бегу. Подальше от стадиона, от людей. Никто не заметит моего отсутствия, так ведь?

Впереди поворот к стоянке. Поглядываю на окна, замечая силуэты. Ускоряюсь, панически задерживая дыхание.

Сворачиваю, идя спиной. Быстро перебираю ногами, игнорируя то, что топчу газон.

Спотыкаюсь. Удар сопровождается хриплым вздохом. Падаю на пятую точку, опираясь руками на траву.

– Ты меняешь тактику?
– Странно, что то, как звучит его голос, я запомнила.

Дилан сидел на траве, вытянув ноги, о которые я споткнулась.

– Сначала вода, теперь топчешь меня, - парень крутит в руке бутылку. Его рюкзак лежит рядом. Он опирается спиной на каменную стену, пытаясь скрыть глаза от солнца, поднимая ладонь.

Вскакиваю, отряхиваясь.

Нервно оглядываюсь по сторонам. Парковка забита автомобилями. Вот-вот отчим должен появиться. Он всегда приходит, всегда рядом, он везде, на каждом шагу, за каждым углом. Он - причина ночных кошмаров, он страшнее темноты, он - сама темнота. Он…

– Его здесь нет, - такие обычные слова, но они буквально заставляют мое сердце сжаться. До боли. Мое лицо опущено, но зрачки смотрят на Дилана, который спокойно кивает на место рядом с ним. Я сильнее сжимаю руки на груди, чувствуя, как дыхание странным образом восстанавливается. Вновь смотрю в сторону дороги. Машин нет. Никого нет. Никто не идет сюда, не идет за мной, не слышно тяжелого, сбитого дыхания возле уха, от которого вся кожа бугрится.

– Девица с водицей, - Дилан пьет воду, напоминая о своем присутствии.
– Прогуливаешь?

Уйти? Бежать от него? Отчим, он всегда все узнает. Неважно, как. Он узнает. Он накажет.

Я не должна лгать. Не должна вольничать.

– Ты меня и Ника принципиально игнорируешь?
– Дилан сует бутылку в рюкзак, ворча под нос. Я не понимаю, чего стою на месте. На меня так действуют приказные тона. Меня словно выдрессировали, как собачонку. А мои хозяева - это особи мужского пола.

Так жалко выгляжу.

Дрессированная. Униженная. Использованная. Черт возьми, как тебе это, а? Как тебе быть такой, Эви? Что ты чувствуешь, осознавая всё это дерьмо?