Одиночество вдвоем

Нервно поглядываю в сторону ворот, пока отпиваю горячей жидкости.

Просто, пью чай.

Мысленно продолжаю твердить это, будто успокаивая себя. Всё на нервной почве.

Пью и ни с кем не контактирую.

Глотаю, чувствуя пронзающую боль в горле.

Не говорю…

– Привет.

Руки дернулись, и кружка чуть не выпадает из холодных ладоней. Я поднимаю большие глаза на темнокожего парня, который с улыбкой - довольно приятной - садится напротив. Не моргаю, потерянно осматриваясь по сторонам.

Может, он спутал меня с кем-то?

В любом случае…

Оборачиваюсь, смотря в сторону дороги.

Лучше уйти, позвонить отчиму и сообщить о раннем окончании тренировки. Лучше не врать, ничего не скрывать от него.

Хочу подняться с места. Парень растерянно поднимает руку:

– Подожди, - он явно не знает, что сказать.

Ничего и не нужно.

– Ты серьезно?
– этот голос мне уже знаком. Как ни странно.

Поворачиваю голову, уставившись на высокого, “особенного” ученика нашей школы, который с усмешкой смотрел на темнокожего:

– Ты променял обед со мной на неё?
– щурится, садясь рядом с другом, который покачал головой, потирая лоб. Вновь поднял глаза на меня:

– Меня зовут Ник, - протягивает руку, и я невольно засматриваюсь на цвет его кожи. Напоминает… Напоминает шоколад. Молочный. Давно я не ела его.

От мысли о сладком живот неприятно скрутило. Ник явно смутился, опустив руку, ибо я её не пожала.

Мне не хочется говорить с ними, но внутренний голос так и вынуждает извиниться.

С каких пор? Во мне будто заложен какой-то код. Словно я должна обращаться к мужчинам с уважением, но при этом бояться их.

Ответ очевиден.

Последствия воспитания отчима.

– Господи, Ник, - парень хмурится, сдерживая смешки.
– Я тебе говорил, что она одна из таких, - смахивает пыль с плеч.
– По ней сразу понятно.

Я давно должна была уйти от них. Мне лучше даже не дышать рядом с ними, но сейчас стою на месте, опустив глаза на темноволосого парня, который с глубокой насмешливостью смотрел на меня. Его взгляд словно вцепился в моё тело, будто пальцами впился в глотку, сжимая.

Что значит “она одна из таких”?

– Дилан, - Ник не умеет скрывать своего смущения. Он явно нервничает. И что-то мне подсказывает, что причина его неуверенности - это Дилан, который сидел на лавке в свободной позе.

– Что? Скажи, что я не прав, и я тресну тебе по морде, - кивает на меня.
– Богатенькая. Она даже не пожала тебе руку. Считает тебя недостойным её рукопожатия что ли? Что за воспитание? Сразу видно, что человек тебя ни во что не ставит. Ты - не равный ей, - насмехается.

“Нет”, - отчего мое сознание начинает кричать.

– …Заносчивая, - он продолжает.

Нет, я не такая. Я вовсе не хочу никого обидеть я…

– …Задрала нос.

Не правда.

– И молчит, мол, смотри, какая я загадка. Девушка с тайной, интересная, не такая, как все, - он с тошнотой покосился на меня.
– Типичный мейнстрим, бл…

Это происходит резко. Я даже не успеваю толком подумать, выяснить, откуда взялись силы. Злость? В крови заиграл адреналин? Что? Как? Каким образом?

Схватила стакан с чаем, плеснув горячую жидкость на темноволосого парня, который продолжал коситься на меня. Но его взгляд замерз. Зрачки замерли на мне, выражая… Удивление? Нет. Пустоту?

Нет, это что-то иное. Что-то, не до конца понятное мне. Поэтому мой ярый запал резко погас. Внутри всё оборвалось. В секунду, когда его друг произнес первые буквы того слова, которое хотел сказать, он вскочил с лавки, вытянул руку в мою сторону. Резко, явно желая схватить меня за одежду.

Схватить меня. Схватить. Меня.

Мужчина грубо хватает за шею, заставляя согнуться пополам.

Схватитьсхватитьменясхватить.

Испуг берет вверх. Я не сдержалась, вскрикнула. Громко, отскочив назад. Спотыкаюсь о лавочку, падая на пятую точку, поднимаю одну руку. На автомате прикрываю лицо, готовясь к удару. Сжимаю дрожащие губы, прекращая моргать.

– Блять, Дилан!
– Темнокожий, схватил друга за ткань мокрой футболки.

Тот лишь ворчливо хмыкнул, взглянув на него.

– Ты напугал ее!

– Я нихрена не сделал, блять, Ник!
– Отталкивает друга, с отвращением поправляя ткань футболки. Ник обошел стол, видимо, хотел помочь мне подняться, но я лишь заерзала, качая головой, и подняла ладонь, не сдерживая тон голоса:

– Не подходи!

Не трогайте меня. Просто, нахер, не трогайте!

– Больная, блять, - Дилан раздраженно шепчет и оттягивает края футболки.
– Блять, - ругнулся повторно.

– Я же просил тебя, - Ник чуть ли не шепчет сквозь зубы. Обращается ко мне, когда я поднимаюсь на вялые ноги:

– Ты в порядке? Извини, - он сам понимает, что я не слушаю его, поэтому снова ругает друга, на что тот закатывает глаза, послав его на три веселые буквы.

Мой телефон начинает вибрировать в сумке, и я вскакиваю, отряхивая джинсы. Смотрю в сторону ворот, игнорируя повторные извинения Ника и ругань чёртова Дилана.

Ничего не говорю в ответ. Хватаю сумку, помчавшись в школу. Этих двоих больше не существует. Никого не существует для меня. Просто несусь к главным дверям, толкая людей на пути. Если выйду через двери, то отчим не будет задавать много вопросов.

Торможу, поправляя влажные волосы и одежду, чтобы выглядеть опрятней. Ноги трясутся, когда пытаюсь идти спокойно, а губы дрожат, как и веки, ведь стараюсь сохранить непринужденное выражение лица.

Спускаюсь по ступенькам. За воротами уже припаркован знакомый темного оттенка автомобиль. Опускаю лицо, идя к нему. Миную ворота, выходя на дорогу. Возле машины курит отчим. Судя по выражению его лица - настроение у него не испорчено, поэтому дышу громче.

Мужчина бросает на меня взгляд, кидая окурок от сигареты на асфальт.

***

– Блять, - в который раз ругается Дилан, не обращая внимания на друга, который тащится за ним в туалетную комнату.

– Почему ты хоть раз не можешь послушать меня?
– Ник закатывает глаза.

Ему порядком надоедает такое обращение О’Брайена к нему. Ник, будто, чертов мазохист. Продолжает терпеть отношение со стороны друга. Почему? Так как знает, что каким бы этот херов Дилан не был с виду, он так же имеет иную сторону. Вот только сейчас темнокожий осознает, что терпение заканчивается.