Одиночество вдвоем

Ник вновь впечатал лоб в поверхность стола, тяжко выдохнув, а Дилан довольно усмехнулся, отпивая его сок.

***

Держать осанку трудно. Тяжело стоять на носках в пуантах. Расправляю плечи, пытаясь повторять движения за другими. Высокая, худая и стройная женщина ходит вдоль нас:

– Раз, два, три, - хмуро смотрит на меня.
– Эви, расслабься. Ты скована, - продолжает.
– И раз, два, три…

Тело не слушается меня. Чтобы не чувствовать боль, мне не достаточно просто не двигаться. Кажется, мне нужно буквально умереть. Интересно, сколько мне ещё потребуется времени, чтобы привыкнуть к боли? Чтобы не замечать её, чтобы свыкнуться с собственным положением?

А что, если я уже смирилась с тем, что происходит?

Расправляю руки, чувствуя, как по виску скользит капелька пота.

Я уже смирилась, ибо отчим знает, что без него моей маме не обеспечат лечение. Он знает, что нам необходимы его деньги. Сама понимаю это. Каждый раз, когда хочется сорваться и бежать, я напоминаю себе о матери. Не должна быть такой эгоисткой. И пока мы зависим от отчима, я обязана терпеть.

– Эви, - женщина вновь останавливается возле меня, хмуро сдвинув брови.
– Ты совершенно не стараешься.

– Извините, - выдавливаю. Тяжело дышу, ведь уже выдохлась, без сил. Ставлю руки на талию, сгибаясь. Женщина качает головой, отворачиваясь.

Шепот.

Поворачиваю голову, наблюдая за тем, как все девушки скопились в одну группу. О чем-то говорили, то громко, то тихо. Смеялись, наигранно хлопали друг друга по плечу.

– Плохо, Эви. Иди, - женщина явно нервничает, видя такое расслоение в её группе.

– Что?
– я хмурю брови, с тревогой взглянув на неё.

– С тебя сегодня хватит. Прими душ, езжай домой, отдохни, - она ставит точку, направляясь к девушкам.
– А вы что встали? Приняли стойку смирно!

Я сутулюсь, как-то потерянно бегая зрачками по полу. Поднимаю глаза на девушек, которые со свежими лицами расправили плечи. Выглядят так грациозно. Так “легко” выполняют все движения. Ладони начинают чесаться от нервов.

Делаю шаг назад. Откашливаюсь, будто надеясь, что женщина передумает. Но она не смотрит в мою сторону. Преподавательница внимательно следит за движениями своих учениц, хлопает в ладони, чтобы задать ритм.

Я тихо выдыхаю, избавляясь от воздуха в груди, и бреду к дверям, спускаясь со сцены.

У меня есть время. До того, как приедет отчим. Мне стоит предупредить его? Или лучше спокойно поесть в школе? После случившегося вчера, не так просто сделать выбор. Но я ведь не солгу ему? Я была на тренировке, так ведь? Просто поем. Это ведь ничего, да?

К тому же, принимать душ вместе с другими девушками - опасно. Они могут заметить отметины на моем теле. Не хочу, чтобы поплыли слухи.

В раздевалке довольно холодно, но после нескольких минут в душевой, в воздухе завис пар. Я стараюсь не принимать душ дома. Давно потеряла уверенность, что никто не войдет в ванную комнату, пока я там.

Поэтому нежусь под теплым потоком, мочу волосы, мыля. Ношу с собой шампунь для этого. Руки скользят по телу. Если честно, не люблю его трогать. Да что уж там, не могу видеть его, поэтому практически не смотрюсь в зеркало, стараюсь носить большую одежду. У меня нет комплексов, просто… Просто я не могу не смотреть на себя с отвращением. Стоит мне взглянуть на свое тело, как всю передергивает от странного неприятия. Я будто не могу принять себя, не верю, что это мое тело, мои руки, ноги, лицо, живот.

Это не могу быть я.

Кручу ручки крана, встряхивая мокрыми волосами. Запускаю в них пальцы, выходя из кабинки. Прислушиваюсь, чтобы убедиться, что никого нет. Меня смущает то, что свет в раздевалке не горит. Я не выключала его.

Выглядываю из-за двери душевой, щупая ладонью стену. Нахожу выключатель, но после щелчка свет не загорается. Хмурюсь, вновь прислушиваясь.

Неужели электричество выключили? Это не удивительно. Ведь занятия еще не закончились.

Ориентируюсь в темноте. Волосы не высушить. Для фена нужно электричество, но ничего. Могу вытереться полотенцем.

Открываю сумку, ища телефон, чтобы включить фонарик. Яркий белый свет освещает лавочку, и я понимаю, что здесь нет моего полотенца. Хмурюсь, осматриваясь. Точно помню, что выкладывала его.

Дергаюсь, выронив телефон из рук, когда за дверью послышались легкие шажки, будто несколько человек на носках убегают. Хлопаю ресницами, смахивая капельки воды с лица. Смотрю в сторону двери.

Быть не может.

Это что, по-вашему, смешно?

Поверить не могу, что девушки из моей группы решили пошутить.

Ком тут же застрял в глотке. Мне и без того с трудом дается сделать обычный вздох.

Пытаюсь успокоиться. Поправляю мокрые волосы.

Чем мне вытереться?

Стискиваю зубы. Приходится сесть на корточки, чтобы поднять телефон с пола. Между ног закололо. Я испустила стон, вцепившись пальцами обеих рук в лавку. Опускаю лицо, полностью садясь на холодную плитку. Хочется распластаться по всему полу, чтобы “лёд” коснулся каждого участка тела, чтобы смягчить, уменьшить боль.

Но вместо этого поднимаюсь на ноги. Одену на мокрое тело. Ничего не поделаешь.

Наконец, натянув на тело одежду, я кое-как собрала мокрые волосы в пучок, сложила вещи и направилась в столовую. Но ноги понесли меня именно в буфет. Аппетит пропал, но от чашки горячего чая я не откажусь.

Иду по шумному коридору, скользя между людьми. Трогаю нос. Холодный. Не хватало еще заболеть. Хотя, благодарна девочкам, что хотя бы одежду оставили.

Буфет в столовой - не вариант. Помещение забито людьми, поэтому выйду на задний двор. Там находится что-то вроде школьного кафе. Продают напитки, но стоят они дороже. Нужно найти столик на солнечной стороне, чтобы согреться.

На меня бросают взгляды. Возможно, они думают, что я потная, поэтому с отвращением сторонятся.

Хотя, какая мне разница, что они думают?

К счастью на улице людей не так много. Большинство людей заняли места на траве, греясь под солнцем. Я глазами ищу свободный столик, пока плачу за чай. Беру кружку, направляясь к понравившемуся месту. Один минус - отсюда видны ворота. Следовательно, если отчим приедет раньше, то заметит меня. Хотя, на людях не будет ругаться.

К тому же, я просто пью чай. Пью среди таких же подростков, как и я.