Одиночество вдвоем

Девушка срывается с места, подбегая к машине. Распахивает заднюю дверцу, залезая на сидение. Хлопает, откашлявшись. Мужчина закрывает окно, ругаясь под нос. Хотя нет. Он не скрывал своего раздражения. Уже поздний вечер, и Эви не должна заставлять его ждать.

Но отвозить и забирать девушку со школы - было его инициативой.

Эви вжимается в сидение, смотря в окно. Машина трогается с места, а тишину в салоне заменят громкая музыка, которую девушка не может слушать, не корча лицо. После выступления она чувствует себя неважно, но кого сейчас это волнует?

Есть только мужчина со своим раздражением.

***

Каждый день. Каждая поездка. В школу и обратно. Она длится мучительно долго. В салоне хочется сжаться в комок, уползти под сидение, скрыть лицо, отгрызть любую часть собственного тела, лишь бы избавить себя от мысли, что ты сидишь здесь, с ним. Смотришь на дома, улицы, проносящиеся в окне. И понимаешь, что жизнь так же мчится мимо, ведь ты только и делаешь, что с опаской выглядываешь в запертые окна. Что дома, что в машине. Одно и тоже.

Было бы интересно прогуляться по улице. Послушать голоса людей, а не только тишину своей комнаты.

Хмуро взглянула на мужчину. Его настроение заметно улучшилось, ведь мы приближались к дому. Это его территория. Там он чувствует себя раскованней. Намного.

– Как тренировка?
– спрашивает. Будто это нормально. Будто он - нормальный.

– Как. Тренировка?!
– громче, почти вскрикнул, проговаривая каждое слово отдельно.

– Нормально, - выдавливаю. Все, что могу.

– Это хорошо, - он делает музыку громче, начинает весело подпевать. Я лишь щурю с презрением глаза, сжимаю губы, вновь взглянув в окно.

Всё несется мимо.

Мир несется мимо.

Наконец, машина заезжает на асфальтированную дорожку возле двухэтажного дома. Фары гаснут. Я беру спортивную сумку, вылезая на улицу. Мужчина не тормозит. Он спешит за мной, внимательно следя. С каких пор? Как давно начал смотреть за мной пристальней, чем раньше?

Мы идем к крыльцу. Мужчина вытаскивает из кармана ключи. Открывает дверь. Встречает теплый свет ламп, но он не согревает, а лишь проникает под кожу, вызывая мурашки.

Мужчина ждет, пока я войду, после чего сам заходит, запирая дверь. С второго этажа спустилась сиделка. Это довольно приятная женщина средних лет. Она улыбнулась мужчине:

– Мистер Дулгаз, я её уже искупала, так что она спит, - улыбкой приветствует меня.

– Спасибо, что бы я без тебя делал, - мужчина улыбается ей, отчего воздух вокруг становится еще более сухой.

– Ужин накрыт, так что, приятного вам аппетита, - она спешит к комоду, чтобы взять свой плащ. Я обеспокоено взглянула на неё, не понимая:

– Вы уже уходите?

– Да, я и так задержалась, - улыбается, даже не представляя, как сильно я завишу от её присутствия.
– Что ж, до завтра, - махнула мне рукой.

Я выдавила улыбку, сжав губы, и так же, но слабо, махнула ладонью. Женщина вышла из дома. И как только дверь щелкнула, мое сознание сжалось, а мысли испарились.

– Идем за стол, - приказной тон, но не грубый.

Слушаюсь, следуя за мужчиной. Кухня у нас небольшая: у квадратного окна, что вечно занавешено, стоит столешница, сбоку - плита и холодильник. Стены покрашены в желтый цвет, но даже он уже давно не пробуждает внутри теплые чувства и хорошее настроение.

Мужчина вымыл руки, сел на стул с одной стороны стола, что находился в центре. Я поступаю так же, но сажусь напротив.

Еда нагло не лезет в глотку, хотя я тщательно её пережевываю. Тишина. Молчание между нами. Лично мне не о чем говорить с ним, но мужчина считает наоборот, поэтому вновь открывает рот:

– Ты все подготовила к завтрашнему дню?
– чавкает. Набитый рот.

Проглатываю лист салата, кивая.

– К половине восьмого ты должна быть готова, - напоминает. Я помню. Такое уж точно не забудешь.

Поняв, что сегодня ужин не переварится, встаю со стула, направляясь к раковине. Кручу ручки крана. Льется вода. Смываю остатки еды с посуды, прислушиваясь.

В этом доме все время нужно быть начеку.

Вытираю мокрые руки о полотенце. Не медлю, двигаясь в сторону дверной арки, но голос мужчины впивается в спину:

– Эви, - он недовольно стучит пальцем по подбородку.

Торможу, оборачиваясь. Не думаю. Совершенно. Иду к нему, скрывая вырывающиеся эмоции, прячу едкое желание скорчить лицо от отвращения.

Наклоняюсь, оставляя поцелуй на его щеке:

– Спокойной ночи, - вот бы она и правда была бы “спокойной”.

Прошу. Спокойной.

– Спокойной, - ответил не сухо, но и не с сарказмом. Значит, ночь “спокойная”?

Быстро направляюсь в коридор. Спешу к лестнице. Перед тем, как лечь, нужно сходить к маме. Интересно, как она себя чувствует? Как она провела этот день? О чем думала? Кушала ли нормально?

Выхожу на второй этаж, сворачивая к самой дальней двери. Оглядываюсь, ведь не хочу, чтобы он знал, что я ходила к ней. Сама не замечаю, как иду на носках.

Несколько раз оборачиваюсь, замирая на месте, когда слышу шум с первого этажа, но никто не поднимается. Тишина. Касаюсь пальцами ручки двери. Поворачиваю.

Заперта.

Эта мысль врезается в голову, болью отдаваясь в висках. Такое чувство, будто кто-то дал мне пощечину. Неужели, он просит сиделку закрывать дверь?

Кусаю губу, медленно отходя от двери. Скольжу ладонью по её поверхности, устало и безнадежно выдыхая.

Глухой стук. Снизу доносятся шаги. Тяжелые. Сухой кашель. Я срываюсь с места, несясь на носках к своей комнате. Вбегаю, закрывая дверь, и прислушиваюсь. Прекращаю дышать, ведь вздохи лишь мешают сосредоточиться. Щурюсь, прижимаясь ухом к дверной поверхности.

Тяжелый шаг.

Я отрываюсь от двери.

Ручка опустилась. Скрип.

Отхожу к подоконнику, нервно теребя локоны волос. Смотрю на мужчину, который с непринужденным выражением лица зашел в комнату, прикрыв за собой дверь. Молчу, пока он вытаскивает из кармана ключи, вставляя в замочную скважину.

Ключи от всех дверей. Они у него. Всегда держит при себе.

Даже не знаю - вздыхать мне или смиренно ждать? Я должна была привыкнуть. За столько лет должна уже, но… Каждый раз, будто в первый.