Одиночество вдвоем

Думаю, моя покорность - это плод воспитания отчима.

– Дилан, - женщина ставит локти на стол, чмокая накрашенными губами.
– Я хочу, чтобы ты отдал мне свою биту.

Парень лишь цокает языком, продолжая покачиваться с ноги на ногу:

– Хотите поиграть в бейсбол?

– Нет, я беру её себе на хранение, чтобы точно быть уверенной, что ты никого ею не изобьешь, - она, почему-то, улыбается, когда парень закатывает глаза, легонько пнув её стол ногой:

– Можешь выгнать меня из команды, но я её не отдам, - говорит, и я понимаю, что этот тип умеет стоять на своем. И он силен морально, ведь может отстаивать свое мнение. Это здорово. Нет, правда, это необходимая черта. Которой у меня нет.

– Дилан, - её голос не становится строже.
– Попробуй наладить отношения с тренером. Ты в этой школе держишься за счет того, что состоишь в команде. Если тебя выгонят из неё, ты не сможешь платить за обучение, понимаешь?

– Я могу уже свалить?
– парень указывает большими пальцами на дверь, после чего потирает ладони, закусив нижнюю губу.

Я внимательно смотрю на него. Где я могла его видеть?

Директриса выпрямляется, сидя в кожаном кресле:

– Хорошо, иди, - облизывает губы.
– Надеюсь, мы поняли друг друга, - начинает рыться в ящиках, махнув рукой на дверь.

Я складываю руки на груди, отвожу взгляд, когда парень двигается с места, но тормозит. Смотрит на меня, я вижу это краем глаза. Мне не нравится, когда на меня так пристально смотрят, поэтому чувствую себя неуютно. Хочется начать покачиваться с ноги на ногу от нервов, но стою солдатиком, не шевелясь.

Женщина поглядывает то на Дилана, то на меня, открывая папку, которую достала из ящика:

– Я разрешила тебе идти, - напоминает, думая, что парень не расслышал, но тот начинает рыться в карманах, делая пару шагов в мою сторону. Я обеспокоено отступаю, смотря на него большими глазами. Хмурю брови, когда он вытаскивает черную резинку, натянув её на пальцы, и поднимает руки, чуть ли не касаясь ими моей щеки, и отпускает. Резинка бьет мне по щеке, заставив дернуться от легкой боли.

– Слишком много тоналки, - он шепчет, с отвращением вытирая пальцы о мое плечо, ибо испачкался пудрой, которую я нанесла на кожу лица. Я не возмущена. Я мирно стою на месте, молча наблюдая за ним. Парень бросает резинку на край стола, почесав нос, и, наконец, направляется к двери, чтобы покинуть кабинет. Я смотрю на черную резинку, из-за потери которой мне вчера досталось. Хмурюсь, только сейчас понимая. Получается, это он вчера меня чуть не сбил?

Поворачиваю голову, но парень уже выходит, закрывая за собой большую и тяжелую дверь.

========== Глава 3. ==========

***

– Это она?
– Ник сидел за небольшим столиком в столовой. Приподнимался, вытягивая голову, рассматривая что-то за спиной Дилана. Тот непринужденно брал картофель из его тарелки, ковыряясь в ней вилкой:

– Ты о ком?
– Пережевывает.

– Девчонка, на которую ты чуть не наехал вчера, - Ник кивает, заставляя О’Брайена обернуться.

Всматривается: у самой стены стоял столик. Девушка с пучком из волос на голове кушала порезанное яблоко, мельком поднимая глаза на проходящих мимо.

– Черт. Интересно, когда она попросит с меня денег за психологическую травму?
– Дилан лишь ворчливо плюнул, вновь поворачиваясь к другу. Тот сощурился:

– С чего ты взял, что она будет просить?

– А разве нет? Глянь на нее. Типичная богачка, - хочет вонзить вилку в курицу, но Ник отодвигает тарелку:

– Иногда ты выдаешь неплохие мысли, но твой кретинизм сильнее, - берет кружку с соком.
– Думаю, тебе стоит пересматривать свои консервативные взгляды на других.

Дилан указывает вилкой на друга, щуря глаза:

– Ты, - ухмыляется.
– Заинтересовался ей?

Ник лишь бросил смешок:

– Дилан…

– Ты. Заинтересовался. Ей, - довольная улыбка темноволосого росла на глазах.
– Она ж малолетка, Ник.

Темнокожий крутил вилку в руке, недовольно постукивая пальцами по столу:

– Вообще-то, она в десятом…

– Вот черт, ты точно заинтересовался. И причем сильно, - подметил Дилан.

– Ну, не сильно…

– Не сильно? Ты ж навел на нее справки, - О’Брайен вновь перебивает, а Ник только и делает, что пожимает плечами:

– С виду она ничего.

– Ага. Я поржу над тобой, когда она начнет твой кошелек опустошать, - Дилан воткнул вилку в курицу, улыбаясь.
– Или же ты для неё будешь не достаточно обеспечен.

Ник закатывает глаза, ударяясь лбом об стол:

– Черт возьми, Дилан.

Тот лишь посмеиваться над другом.

Темнокожий выпрямляется, взглянув на него со всей серьезностью:

– Не думал, что буду говорить такое слюнявое дерьмо, но деньги не главное.

– Ты так считаешь, ибо они у тебя есть, - всё. На этом лучше ставить точку. Ник не осмелится продолжить беседу.

Дилан слишком помешан на деньгах. И не в том смысле, что зажирается ими. Нет. Наоборот. Их у него нет. Ник считает, что это чистой воды комплекс. Дилан, буквально, чувствует, что из-за этого не наравне с другими, что он хуже, ниже, что все смотрят на него свысока. А О’Брайен не любит признавать своей неуверенности, поэтому заменяет ее на смешки и с охотой играет роль самого обычного хулигана - трудного подростка.

Когда-нибудь Ник обязательно поговорит с ним об этом, но не сейчас. Ибо Дилан явно не доверяет ему.

Темнокожий отвлекается от своих размышлений, когда слышит голос Дилана.

– Элли, Вилли, - парень изогнул брови.
– Винни…

– Что ты несешь?
– Ник нахмурился.

– Имя твоей возлюбленной пытаюсь вспомнить, - Дилан сует курицу в рот, тщательно пережевывая.
– Валли?

– Эви, - Ник покачал головой.

– Странное имя. Будто кличка собаки, - поглядывает в сторону девушки, которая встала из-за стола, когда к ней подсела компания людей.
– Знаешь, у моего знакомого была собака. Дрессированная. Она на нее похожа.

Ник отбросил всё сказанное им, улыбнувшись мимо проходящей Эви, которая с явным недоверием взглянула на него, лишь ускорившись. Темнокожий проводил взглядом девушку, а Дилан сложил руки на груди, цокая языком. Сощурился, кривясь:

– И на таких у тебя встает?

Ник перевел взгляд на друга, пустив смешок:

– Порой ты бываешь отвратительным.

– Только не заплачь. Иначе меня удар хватит, - Дилан взял его кружку, поднеся к губам.
– Она такая тощая. Одни кости. Отвечаю, одна из тех, кто только и думает о своей фигуре и морит себя голодом каждый раз, когда прибавит лишний грамм.