Одинокая волчица

Мою задачу облегчило то, что пока я курила, Масик демонстративно разглядывал окружающий пейзаж. И повернулся в мою сторону только тогда, когда я затушила окурок и удовлетворенно вздохнула.

— Это была твоя последняя сигарета, — со сдержанной злостью констатировал он. — Ничего подобного я больше не допущу.

Любопытство пересилило во мне все остальные чувства, в том числе, и чувство осторожности. За всю мою жизнь мне никто не пытался ставить ультиматумов. О чем он при этом думает, интересно?

— И как ты мыслишь себе нашу семейную жизнь, солнце мое? — поинтересовалась я, тоже порядком обозлившись. — Имей в виду, материнские инстинкты у меня отсутствуют, как таковые, нянчить здорового детину — уволь. Мне и так неплохо. Даже очень хорошо.

— Ты просто так говоришь, чтобы набить себе цену, — мгновенно нашелся Масик. — Все женщины мечтают выйти замуж. А замужняя женщина должна вести домашнее хозяйство.

— Кому я должна — всем прощаю, — так же стремительно отпарировала я. — Тема закрывается. Ты женишься, на ком хочешь, и можешь даже не приглашать меня на свадьбу — не обижусь. Ты хотел меня увидеть — мы повидались. А теперь мне пора домой, извини, меня ждет работа. Да и муж вернется — его кормить надо. Как ты правильно заметил, замужняя женщина должна вести домашнее хозяйство.

— Я не допущу, чтобы ты это делала для кого-то еще, — простенько отреагировал Масик. — Чего ты хочешь, не понимаю. Я тебя люблю и хочу на тебе жениться…

У меня дыхание перехватило. Андрей был прав, я связалась с очередным психопатом, и все это может кончиться, мягко говоря, скверно.

— Я хочу проститься с тобой здесь и больше не встречаться. Заводи романы, женись, живи, как хочешь — только без меня. Возможно, для тебя это не имеет особого значения, но я тебя не люблю.

Надо было срочно выходить из этой идиотской ситуации, в которую я, между прочим, вляпалась исключительно добровольно и можно даже сказать с песней. Точно: горбатого могила исправит, до неё я так и буду искать себе на голову приключений.

— Понимаю, — неожиданно охотно согласился Масик, — но на самом деле ты меня любишь. Потому, что меня невозможно не любить. Когда мы поженимся, ты это поймешь. И вообще, главное — это то, что я тебя люблю.

Я даже не успела адекватно среагировать: Масик схватил меня за плечи, развернул к себе и попытался поцеловать. Этого я уже вынести не могла, вырвалась и стрелой помчалась по аллее к выходу. Зрелище, должно быть, было презабавное: бежит не слишком молодая тетка с выпученными от ужаса глазами. Белые сапожки мгновенно стали серыми, их каблучки подворачивались и вязли в опавших листьях, я взмокла от непривычного физического усилия и быстро теряла дыхание. К счастью, Масик, судя по всему, и не думал меня преследовать, потому что я беспрепятственно домчалась почти до самого своего дома, благо от парка до него и шагом-то нужно было идти от силы пятнадцать минут.

Ну, все, решила я, оказавшись в своей квартире, которую предусмотрительно заперла на все замки. Это была последняя авантюра в моей жизни. Больше я никаких преступлений лично не расследую, пользуюсь исключительно методом дедукции, не выходя из дома и даже не вставая с дивана. И вообще занимаюсь только работой, а досуг провожу либо с Андреем, либо с подругами. Слава Богу, у меня хватило ума не приглашать на сей раз Масика к себе домой. Неизвестно, чем бы кончился этот визит, а убегать из собственной квартиры как бы глупо. Рассказывать же кому бы то ни было про этот эпизод — ещё глупее.

Я переоделась, тщательно вымыла руки и столь тщательно — загримированную физиономию, на которой пот оставил явственные и забавные следы, сварила себе кофе и подумала, что до возвращения Андрея с Павлом ещё успею перевести несколько страниц. Авантюры авантюрами, а работа работой, в конце концов, нужно и совесть иметь. Разумеется, в ту же секунду зазвонил телефон. Сначала я хотела не подходить, опасаясь — не без оснований — что это звонит Масик, чтобы довыяснять отношения, но потом предположила, что это вполне может быть Андрей, который, надо думать, беспокоится за меня. И сняла трубку.

— Добрый день, — услышала я низкий и красивый мужской голос, — будьте добры Наташу.

— Слушаю вас, — ответила я с огромным изумлением, ибо знакомых с такими роскошными голосовыми данными у меня не водилось.

— Здравствуйте ещё раз. Это Александр. Мы с вами недавно познакомились и вы дали мне свой телефон. Помните?

Я помнила даже то, что впопыхах и на нервной почве дала ему номер прежнего телефона, в квартире, где давно не живу. Интересно, как он меня нашел?

— Задали вы мне задачку, — продолжил голос с мягкой укоризной. — Звоню буквально в тот же вечер, а вы, оказывается, давно оттуда съехали. Пришлось уговаривать новых жильцов, чтобы дали мне этот вот номер. Уговорил.

— Ценю вашу настойчивость, — отозвалась я все ещё с удивлением, — но право же дело того не стоило. Зачем было так себя утруждать?

Бархатность и вкрадчивость голоса моего собеседника, а также безупречная литературная речь заставили и меня оперировать словосочетаниями, отнюдь мне не свойственными. Все это напоминало сцену из какой-нибудь пьесы о великосветской жизни, а уж никак не банальную телефонную кадрежку, хотя логично было предположить, что происходит все-таки именно она, родимая.

— Это были приятные хлопоты, — возразил мне собеседник. — И я просто счастлив, что сегодня наконец-то вас нашел. Все эти дни я только о вас и думал. Вам, конечно, говорили, что вы очень красивая женщина?

Я машинально взглянула в зеркало, висевшее на стене в кухне, и ничего принципиально нового там не обнаружила. Впрочем, и это — дело вкуса, хотя комплименты я, конечно, люблю не меньше, чем любая нормальная женщина. И уж в любом случае приятнее слышать это, чем сравнение с более молодыми и красивыми, нежели я, любовницами.

— Насколько я помню, вас внешностью тоже Бог не обидел, — ответила я. — Равно как и голосом.

— Вы что, всем мужчинам делаете комплименты? — удивился теперь уже Александр.

— Только тем, которые этого заслуживают.

Хорошо, что Андрея нет дома, пронеслось у меня в голове. Вряд ли бы он пришел в восторг от очередной легкомысленной выходки своей подруги. Но что делать, если я от природы кокетлива и занимаюсь этим без каких-либо определенных целей? Если не находится другого объекта, вполне могу кокетничать даже со стулом. Или сама с собой.

— Вы не только очень красивая, но ещё и умная женщина, — голос у Александра стал прямо-таки панбархатным.

Я думаю! Мужчины, между прочим, так же падки на комплименты, как и женщины, и чтобы получить у них репутацию умницы, вполне достаточно ввернуть — к месту или не к месту — что-нибудь относительно их внешней неотразимости и внутренней глубины. Не верите — попробуйте сами.

— Говорите, говорите, — попросила я, уютно устроившись в кресле. — Приятно слышать. Да ещё форма изложения соответствует содержанию.