Одинокие души

Я тащу парня за собой. Он идет нехотя, тяжело дышит. Наверно ждет, что я сейчас устрою

ему истерику. Но вместо этого, я довожу Макса до нашего дерева и, резко развернувшись, прижимаю к себе.

– Пожалуйста, - зажмурившись, шепчу я. – Прошу тебя, не делай этого.

– Лия, - обескураженно протягивает Бесстрашный. – Я должен отомстить за брата.

– Разве ты забыл о том, что я тебе сказала сегодня утром?

– Нет, но…

– Никакая боль не оправдывает то, что ты сейчас собираешься сделать. – С надеждой

смотрю в глаза Максима и тону в его темных океанах. – Ты страдаешь, тебе плохо. Но это

не значит, что ты можешь делать все, что тебе заблагорассудиться.

– Я должен отомстить за брата, - сквозь стиснутые зубы, повторяет парень. – Стас считал

тебя своей сестрой, а ты…, что ты сейчас делаешь? Ты предаешь его!

– Нет, - я растеряно отстраняюсь. – О чем ты? Не говори так. Я страдаю не меньше твоего

Макс!

– Да? Тогда почему ты останавливаешь меня? Стас умер, Лия! Он не заболел, и не уехал.

Он умер! Неужели это не веская причина для того, чтобы свернуть всем тем, кто сейчас

находится в Святом Клубе шею? – жестоко усмехается Бесстрашный. – Я не могу…, не

могу сесть и просто смириться. Не могу принять смерть брата. – На лице парня появляется

безумная боль, и мое сердце сжимается. Я пытаюсь остановить то, что нельзя остановить.

Он уже все решил. Я проиграла.
– Они совершили роковую ошибку. И они должны за неё

поплатиться.

Страшная, опасная сила, которая просыпается в человеке в моменты безумной, неистовой

боли: месть. Это когда голова кругом, и сердце ноет. Когда хочется избавиться от всего

мира, и не думаешь, будто данная идея смешна и нелепа. Остатки разума испаряются, словно его никогда и не было. Мысли крутятся, взрываются бешеным фейерверком. Руки

горят, тело горит, боль горит. В голове план страшной мести, а в глазах крик о помощи и

ужас одиночества.

– Пожалуйста, - смотрю на парня, прикладываю ладонь к его холодной щеке и судорожно

выдыхаю. – Прошу тебя, не делай этого.

– Я люблю тебя, - Бесстрашный порывисто притягивает меня к себе, впивается в губы

крепким, властным поцелуем. Мы целуемся так, словно целуемся в последний раз,

испытывая и удовольствие и боль. Это сводит с ума. Мои колени подгибаются, и

свободной рукой я хватаюсь за ствол дерева, хватаюсь за наши инициалы, ещё надеясь, что Макс никуда не уйдет. Не покинет меня. Парень отрывается от моих губ, притягивает в

свои объятия и зарывается головой в волосы. Я слышу его тяжелое дыхание, слышу

биение его сильного сердца, и тону в его руках. Боюсь открыть глаза, боюсь вздохнуть или

пошевелиться. Молюсь, чтобы время остановилось, но этого не происходит. Бесстрашный

отстраняется, целует меня в лоб, и, проведя пальцами по щеке, шепчет. – Не иди за мной.

Разворачивается и исчезает из вида, оставив после себя зияющую рану.

Я смотрю ему вслед, чувствую, как внутри разгорается пожар. Грудная клетка взмывает

вверх, сдавливает легкие, затем вновь расширяется. Не знаю, что делать. Оглядываюсь.

Слышу, как проносятся крики из парка. Подбодренная и слегка опьяневшая толпа

подростков собралась решить проблему своим отточенным способом. Куда их это

приведет? Сколько людей пострадает? Каковы будут последствия?

Прикусываю губу. Облокачиваюсь о ствол дерева и закрываю руками лицо. Кто мог

подумать, что похороны предводителя закончатся дракой в его честь?

Откидываю назад голову и вдруг вспоминаю о своем видение в доме Стаса. Моя копия так

же чего-то боялась. Она была расстроена и бессильна. Не знала, что делать, терялась в

догадках.

Что же она предприняла? Как решила поступить?

Достаю телефон и холодными пальцами набираю номер.

– Да?

– Мне срочно нужна твоя помощь, - мой голос срывается, и я громко втягиваю воздух.

– Ты где?

– В парке.

– Буду через десять минут.

Звонок обрывается.

Задумчиво смотрю на серое небо и гадаю: что меня ждет впереди? Очередное

разочарование, боль, предательство или, наконец, облегчение?

Украдкой взглядываю на вырезанные инициалы. Те Макс и Лия точно бы смогли найти

выход из любой ситуации. Чем мы хуже? Нас изменило время? Жизнь? Или проблемы?

А может, нас поменяли мы сами?

– Они сошли с ума, - отрезает Астахов, выезжая на главную дорогу. – Решить проблему

кулаками – отличная идея.

– У Макса умер брат, - бесцветно поясняю я. – Он действует необдуманно. На поводу у

эмоций.

– Эмоции нужно отбрасывать, когда разговор касается чьей-то жизни.

Я киваю.

Леша прав. Но, боюсь, здравый смысл сейчас не имеет под собой никакого веса.

– Что планируешь делать? – интересуется друг. – Мы опоздаем – схватка состоится.

– Значит, нам придется постараться поскорей её закончить. – Я устало выдыхаю. – Выбора

нет. Нельзя чтобы на гибели Стаса висели трагические смерти.

Астахов поджимает губы и добавляет газу. Мы прилично отстаем. Наверняка,

Бесстрашный уже вломился в клуб и не щадит любого, кто попадается ему под руку. От

этих мыслей становится страшно. Неужели Максим способен на нечто подобное? Он ведь

всегда был рассудительным, честным и справедливым.

Выдыхаю и отворачиваюсь к окну.

Боль творит с люди ужасные вещи. Но не испытывать её, значит не чувствовать, а не

чувствовать - значит не жить.

Когда мы подъезжаем к клубу, меня охватывает паника. Несколько человек с

испачканными в крови лицами, шествуют нам на встречу, вытягивают вперед руки. Они не

видят, как машина появляется перед их телами, не тормозят, не пугаются. Они

продолжают бездумно стонать, смеяться, кричать. Леше приходится резко сбавить