Как женщина, изменчива весна.Еще в ночи шумела непогода,Но день блеснул, — и вот уже природаВоскресной легкой неге предана.Как эго прихотливое убранство,Что процветет и распадется вновь,Напоминает мне твою любовьИ милое твое непостоянство!
«Я в сердцах ударил палкой…»
Я в сердцах ударил
палкойПо осиному гнезду,И с сухим и легким трескомВмиг рассыпалось оно.И рассерженным и шумнымЖелтым роем окружен,Я бежал до самой речки,Отбиваясь и крича.Но и там еще, сбегаяК благодетельной воде,Все я слышал за собоюЗвонкий и веселый смех.
«Вотще пред Вами, ангел мой…»
Вотще пред Вами, ангел мой,Я рассыпаюсь мелким бесом:Хоть бы кивнули головой,Хоть бы взглянули с интересом!Иль нынче бесы не в чести?Иль ангелам не столь присталоБеседы мирные вестиС врагами кроткого начала?Но успокойтесь! Не ищуПобеды радостной и злобной:У Ваших ног, бесам подобно,И верую, и трепещу.
Слава тебе, наступающей день! хвала тебе, солнце!Каждому зверю в лесу, пробужденному гулом и светом,Каждой птице в полях, взлетающей в утренний воздух, —Всем мой братский привет: не гостем случайным сегодняК вам пришел я сюда, на этот ликующий праздник, —Нет, как равный стою средь равных. Уже встрепенулсяВетер, качаясь, гудят вершины столетних деревьев,Над озаренной землей звенит, и гремит, и несется:Слава тебе, любовь, хвала тебе, жизни начало!
«Зеленая волна, зеленая трава…»
Зеленая волна, зеленая трава,И волосы твои оттенка изумруда,И льющихся небес густая синева, —Какое празднество для глаз, какое чудо!Свалившейся травой мелькнет ли жизнь моя,Волна ль ее умчит в стремительном теченье, —Что, милая, мне в том? — сегодня видел яПрироду и тебя в таинственном смешенье.
«Мой Друг, тебя я видел нынче спящей…»
Мой Друг, тебя я видел нынче спящей:Лежала тень вокруг сомкнутых век,Спокойная вздымалась грудь не чащеВолны вечерней, плещущей о брег.Когда ж, едва расслыша вздох глубокий,Я низко наклонился над тобой, —Мелькнул в лице какой-то свет далекийИ в воздухе взмахнула ты рукой,Еще не просыпаясь. На мгновеньеЯ видел — не томленье и не страх, —Лишь дрожь неотошедшего виденьяВ твоих
полураскрывшихся глазах.
«Полдневной щедростью согрета…»
Полдневной щедростью согрета,Ты прилегла на мягкий мох, —И — счастья робкая примета —Полуулыбка, полувздох.Неясным трепетом тревожитЧуть побледневшие черты.Ты спишь. — Душа моя не можетХранить подобной немоты.О, как мучительно, как страстно,С неутешимостью какойЛюблю твой тайный и прекрасныйМимоидущий лик земной.
«Отраден мне твой проблеск нежный…»
Отраден мне твой проблеск нежный,Час утренний, беспечный час, —Но сумрак ночи памяти прилежнойОтраднее во сколько раз!Так прелести твоей мгновеннойДороже мне, мой близкий друг,Твоих очей какой-то вдохновенный,Какой-то длительный испуг.
«Вот и вечер, вот и темный…»
Вот и вечер, вот и темныйВозле самого окнаТенью закивал огромной.Вот и вечер. Тишина.Все молчит, все засыпает,Все заснуло. В этот часТолько память начинаетСвой бормочущий рассказ.Ты не спишь еще, подруга?Ты не отвечаешь? — Спит.Тихо. Только от испугаСердце у меня стучит.
«Безжизненна, бледна и молчалива…»
Безжизненна, бледна и молчаливаСидела ты; полузакрыв глаза,И по щеке твоей как бы ленивоКатилась одинокая слеза.О, тяжкая!.. Дрожащий и огромный,Весь этот мир катился вместе с ней, —Нет, не вселенная, — но только темныйПечальный мир земной любви твоей.Не может быть, неправда, о, не надо!Что мне вселенная, что мне она —Без этой странной горестной услады,Без этого спасительного сна?
«Ночью долгой и безлунной…»
Ночью долгой и безлуннойУ открытого окнаСлышу я, как ты томишься,Бедная моя весна.Жалуешься. О, как жадно,О, как долго я готовВслушиваться в эти речиСтранные, без всяких слов.И как будто только вспомнить,Только руки протянуть, —Милый друг, смеясь и плача,Упадет ко мне на грудь.И как будто не бывалоПрошлого, — и снова яПовторяю, повторяю:«Жизнь моя, любовь моя!»