Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

"Do you, by God!	– Свои обязанности? – иронически спросил Бишоп.
If you'd done that, you wouldn't now be here."	– Если бы ты о них помнил, то не попал бы на Барбадос.
"On the contrary, it is because I did it that I am here."	– Вот поэтому-то я здесь и оказался.
"Aye, I know that's your lying tale."	– Хватит болтать, мне уже известны твои лживые россказни!
The Colonel sneered; and then, observing Blood to continue his work unmoved, he grew really angry.	– Он приходил все в большее бешенство, видя, что Блад спокойно продолжает заниматься своим делом.
"Will you cease that, and attend to me when I am speaking?"	– Прекратишь ли ты свою возню с этим мерзавцем, когда с тобой говорит хозяин?!
Peter Blood paused, but only for an instant.	Блад оторвался на секунду и взглянул на полковника.
"The man is in pain," he said shortly, and resumed his work.	– Этот человек мучается, - коротко ответил он и снова наклонился над раненым.
"In pain, is he? I hope he is, the damned piratical dog.	– Очень рад, что эта проклятая собака мучается.
But will you heed me, you insubordinate knave?" The Colonel delivered himself in a roar, infuriated by what he conceived to be defiance, and defiance expressing itself in the most unruffled disregard of himself. His long bamboo cane was raised to strike.	Но с тобой я поговорю по-иному. Я тебя заставлю слушаться! – вскричал полковник и поднял свою длинную бамбуковую трость, чтобы ударить Блада.
Peter Blood's blue eyes caught the flash of it, and he spoke quickly to arrest the blow.	Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар:
"Not insubordinate, sir, whatever I may be.	– Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя.
I am acting upon the express orders of Governor Steed."	Я выполняю распоряжение господина губернатора.
The Colonel checked, his great face empurpling. His mouth fell open.	Полковник остолбенел; желтое лицо его побагровело, а рот широко раскрылся.
"Governor Steed!" he echoed. Then he lowered his cane, swung round, and without another word to Blood rolled away towards the other end of the shed where the Governor was standing at the moment.	– Губернатора... – повторил он и, опустив трость, быстро зашагал в другой конец сарая, где стоял губернатор.
Peter Blood chuckled.	Блад довольно усмехнулся.
But his triumph was dictated less by humanitarian considerations than by the reflection that he had baulked his brutal owner.	Его свирепому хозяину не удалось выместить на нем свой гнев.
The Spaniard, realizing that in this altercation, whatever its nature, the doctor had stood his friend, ventured in a muted voice to ask him what had happened.	Испанец приглушенным голосом спросил доктора, что случилось.
But the doctor shook his head in silence, and pursued his work. His ears were straining to catch the words now passing between Steed and Bishop.	Блад молчаливо покачал головой и, напрягая слух, пытался уловить, о чем говорят Стид и Бишоп.

The Colonel was blustering and storming, the great bulk of him towering above the wizened little overdressed figure of the Governor.	Полковник, массивная фигура которого высилась над маленьким, сморщенным, разодетым губернатором, бушевал и неистовствовал.
But the little fop was not to be browbeaten.	Однако маленького щеголя не так-то легко было запугать.
His excellency was conscious that he had behind him the force of public opinion to support him. Some there might be, but they were not many, who held such ruthless views as Colonel Bishop.	Его превосходительство понимал, что его поддерживает общественное мнение, а таких лиц, которые разделяли бы жестокие взгляды полковника Бишопа, было сравнительно немного.
His excellency asserted his authority.	Кроме того, его превосходительство считал нужным отвести посягательства на свои права.
It was by his orders that Blood had devoted himself to the wounded Spaniards, and his orders were to be carried out. There was no more to be said.	Да, действительно, он распорядился, чтобы Блад занимался ранеными испанцами, его распоряжения должны выполняться, и вообще больше не о чем разговаривать.
Colonel Bishop was of another opinion. In his view there was a great deal to be said.	Но полковник Бишоп считал, что разговаривать есть о чем.
He said it, with great circumstance, loudly, vehemently, obscenely - for he could be fluently obscene when moved to anger.	И он, кипя от бешенства, громко высказал свое непристойное мнение по поводу раненых врагов.
"You talk like a Spaniard, Colonel," said the Governor, and thus dealt the Colonel's pride a wound that was to smart resentfully for many a week.	– Вы разговариваете, как настоящий испанец, полковник, - сказал губернатор, чем нанес жестокую рану тщеславию полковника.
At the moment it struck him silent, and sent him stamping out of the shed in a rage for which he could find no words.	В ярости, не поддающейся описанию, Бишоп выбежал из сарая.
It was two days later when the ladies of Bridgetown, the wives and daughters of her planters and merchants, paid their first visit of charity to the wharf, bringing their gifts to the wounded seamen.	На следующий день высокопоставленные дамы Бриджтауна - жены и дочери богатых плантаторов и купцов - явились на пристань с подарками для раненых моряков.
Again Peter Blood was there, ministering to the sufferers in his care, moving among those unfortunate Spaniards whom no one heeded. All the charity, all the gifts were for the members of the crew of the Pride of Devon. And this Peter Blood accounted natural enough.	Питер Блад был на своем месте, оказывая помощь испанцам. Никто по-прежнему не обращал на них внимания. Общественное мнение как бы поддерживало Бишопа, а не губернатора.
But rising suddenly from the re-dressing of a wound, a task in which he had been absorbed for some moments, he saw to his surprise that one lady, detached from the general throng, was placing some plantains and a bundle of succulent sugar cane on the cloak that served one of his patients for a coverlet.	Все подарки шли только морякам команды "Прайд оф Девон", и Питеру Бладу это казалось естественным, но, к своему удивлению, он увидел вдруг, что какая-то дама положила несколько бананов и пучок сочного сахарного тростника на плащ, служивший одному из его пациентов одеялом.
She was elegantly dressed in lavender silk and was followed by a half-naked negro carrying a basket.	Даму, изящно одетую в бледно-лиловый шелк, сопровождал негр, тащивший большую корзину.
Peter Blood, stripped of his coat, the sleeves of his coarse shirt rolled to the elbow, and holding a bloody rag in his hand, stood at gaze a moment.	Питер Блад, без камзола, в одной рубашке с засученными до локтей рукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядел на эту даму.

The lady, turning now to confront him, her lips parting in a smile of recognition, was Arabella Bishop.	Словно почувствовав его взгляд, она обернулась. Блад увидел улыбку на губах Арабеллы Бишоп.
"The man's a Spaniard," said he, in the tone of one who corrects a misapprehension, and also tinged never so faintly by something of the derision that was in his soul.	– Этот раненый - испанец, - сказал он, словно пытаясь исправить возможное недоразумение, и в голосе его едва заметно прозвучала нотка злой иронии.
The smile with which she had been greeting him withered on her lips.	Улыбка сошла с лица Арабеллы.
She frowned and stared at him a moment, with increasing haughtiness.	Ее брови нахмурились, лицо приняло надменное выражение.
"So I perceive.	– Я знаю, - сказала она.
But he's a human being none the less," said she.	– Но он, кажется, тоже человек.
That answer, and its implied rebuke, took him by surprise.	Ответ, в котором содержался явный упрек по адресу Блада, поразил его.
"Your uncle, the Colonel, is of a different opinion," said he, when he had recovered.	– Ваш дядя придерживается иного мнения, -заметил он, придя в себя.
"He regards them as vermin to be left to languish and die of their festering wounds."	– Полковник Бишоп считает этих раненых паразитами, которых лечить незачем.
She caught the irony now more plainly in his voice. She continued to stare at him.	Она почувствовала насмешку в его голосе и, пристально глядя на него, спросила:
"Why do you tell me this?"	– Зачем вы мне об этом говорите?
"To warn you that you may be incurring the Colonel's displeasure.	– Хочу предупредить вас, чтобы вы не навлекли на себя неудовольствие полковника.
If he had had his way, I should never have been allowed to dress their wounds."	Я не имел бы возможности перевязывать их раны, если бы он и здесь мог проявить свою власть.
"And you thought, of course, that I must be of my uncle's mind?"	– И вы, конечно, полагаете, что я обязана думать так же, как и мой дядя?
There was a crispness about her voice, an ominous challenging sparkle in her hazel eyes.	– В ее голосе прозвучала какая-то враждебность, а в карих глазах сверкнула злая искорка.
"I'd not willingly be rude to a lady even in my thoughts," said he.	– Даже в мыслях я не могу быть грубым с женщиной, - сказал он.
"But that you should bestow gifts on them, considering that if your uncle came to hear of it..." He paused, leaving the sentence unfinished.	– Но если полковник узнает, что вы раздаете подарки испанцам... – Он запнулся, не зная, как закончить свою мысль.
"Ah, well - there it is!" he concluded. But the lady was not satisfied at all.	Арабелла с трудом сдерживала возмущение: -Замечательно!
"First you impute to me inhumanity, and then cowardice. Faith!	Вначале вы приписываете мне жестокость, потом трусость.
For a man who would not willingly be rude to a lady even in his thoughts, it's none so bad."	Для человека, который даже в мыслях не бывает грубым с женщиной, это совсем недурно.
Her boyish laugh trilled out, but the note of it jarred his ears this time.	– Она засмеялась, но в ее мальчишеском смехе на этот раз прозвучала горечь.

He saw her now, it seemed to him, for the first time, and saw how he had misjudged her.	Ему показалось, что сейчас он впервые понял Арабеллу.
"Sure, now, how was I to guess that... that Colonel Bishop could have an angel for his niece?" said he recklessly, for he was reckless as men often are in sudden penitence.	– Простите меня, мисс, но как я мог догадаться... что племянница полковника Бишопа - ангел? – вырвалось у Блада. Она бросила на него уничтожающий взгляд.
"You wouldn't, of course. I shouldn't think you often guess aright." Having withered him with that and her glance, she turned to her negro and the basket that he carried. From this she lifted now the fruits and delicacies with which it was laden, and piled them in such heaps upon the beds of the six Spaniards that by the time she had so served the last of them her basket was empty, and there was nothing left for her own fellow-countrymen. These, indeed, stood in no need of her bounty - as she no doubt observed - since they were being plentifully supplied by others.	– Да, к сожалению, вы не обладаете догадливостью, - насмешливо сказала она и, наклонившись над корзиной, которую держал ее негр, начала вынимать фрукты и сладости, обильно оделяя ими всех раненых испанцев. На долю англичан у нее ничего не осталось, да они, впрочем, и не нуждались в ее помощи, так как их щедро одарили другие дамы.
Having thus emptied her basket, she called her negro, and without another word or so much as another glance at Peter Blood, swept out of the place with her head high and chin thrust forward.	Опустошив корзину, Арабелла позвала своего негра и, высоко подняв голову, удалилась, не только не сказав Бладу ни слова, но даже не удостоив его взглядом.
Peter watched her departure. Then he fetched a sigh.	Питер со вздохом поглядел ей вслед.
It startled him to discover that the thought that he had incurred her anger gave him concern.	Он был удивлен, что мысль о гневе Арабеллы причиняет ему беспокойство.
It could not have been so yesterday. It became so only since he had been vouchsafed this revelation of her true nature.	Вчера он этого не почувствовал бы, ибо только сегодня перед ним раскрылся ее подлинный характер.
"Bad cess to it now, it serves me right. It seems I know nothing at all of human nature.	"Нет, я совеем не знаю людей, - думал Блад и пытался оправдать себя.
But how the devil was I to guess that a family that can breed a devil like Colonel Bishop should also breed a saint like this?"	– Но кто бы мог допустить, что семья, вырастившая такого изверга, как полковник Бишоп, воспитала и такое совершенство милосердия, как Арабелла? "
Chapter VI	Глава VI
PLANS OF ESCAPE	ПЛАН БЕГСТВА
After that Arabella Bishop went daily to the shed on the wharf with gifts of fruit, and later of money and of wearing apparel for the Spanish prisoners.	С этого времени Арабелла Бишоп стала ежедневно посещать барак на пристани. Вначале она приносила испанским пленникам фрукты, а потом деньги и одежду.
But she contrived so to time her visits that Peter Blood never again met her there.	Девушка старалась приходить в те часы, когда, по ее расчетам, она не могла встретиться с Питером Бладом.
Also his own visits were growing shorter in a measure as his patients healed.	Впрочем, и молодой доктор стал бывать здесь все реже и реже, по мере того как его пациенты один за другим поднимались на ноги.

That they all throve and returned to health under his care, whilst fully one third of the wounded in the care of Whacker and Bronson - the two other surgeons -died of their wounds, served to increase the reputation in which this rebel-convict stood in Bridgetown.	Последнее обстоятельство немало способствовало росту популярности Питера Блада среди жителей Бриджтауна. Возможно, они несколько переоценивали его врачебное искусство, но, как бы то ни было, его больные поправлялись, а раненые, которых пользовали местные врачи -Вакер и Бронсон, постепенно переселялись из барака на кладбище.
It may have been no more than the fortune of war. But the townsfolk did not choose so to regard it. It led to a further dwindling of the practices of his free colleagues and a further increase of his own labours and his owner's profit.	Г орожане сделали из этого факта должный вывод, и практика Вакера и Бронсона заметно сократилась, тогда как у Питера Блада, наоборот, работы прибавилось, а вместе с тем увеличились и доходы его хозяина.
Whacker and Bronson laid their heads together to devise a scheme by which this intolerable state of things should be brought to an end. But that is to anticipate.	Следствием этого явился план, после длительного размышления выношенный Вакером и Бронсоном, который повлек за собой столько важных событий... Но не будем забегать вперед.
One day, whether by accident or design, Peter Blood came striding down the wharf a full half-hour earlier than usual, and so met Miss Bishop just issuing from the shed.	Однажды, явившись на пристань на полчаса раньше обычного, Питер Блад встретил Арабеллу Бишоп, только что вышедшую из барака.
He doffed his hat and stood aside to give her passage. She took it, chin in the air, and eyes which disdained to look anywhere where the sight of him was possible.	Он снял шляпу и посторонился, уступая ей дорогу, но девушка, гордо подняв голову и не глядя на него, прошла мимо.
"Miss Arabella," said he, on a coaxing, pleading note.	– Мисс Арабелла! – умоляюще произнес Блад.
She grew conscious of his presence, and looked him over with an air that was faintly, mockingly searching.	Арабелла сделала вид, что только сейчас заметила доктора. Бросив на него насмешливый взгляд, она сказала:
"La!" said she. "It's the delicate-minded gentleman!"	– Ах, это вы, воспитанный джентльмен!
Peter groaned. "Am I so hopelessly beyond forgiveness?	– Неужели я никогда не буду прощен?
I ask it very humbly."	Умоляю вас, мисс, сменить гнев на милость!
"What condescension!"	– О, какое самоуничижение!
"It is cruel to mock me," said he, and adopted mock-humility.	– Вы издеваетесь надо мной, - сказал он с подчеркнутым смирением.
"After all, I am but a slave. And you might be ill one of these days."	– Я, конечно, только раб... но ведь и вы когда-нибудь можете заболеть.
"What, then?"	– Ну и что же?
"It would be humiliating to send for me if you treat me like an enemy."	– Вы сочтете неудобным для себя прибегать к моим услугам, если будете считать меня своим недругом.
"You are not the only doctor in Bridgetown."	– Разве вы единственный врач в Бриджтауне?
"But I am the least dangerous."	– Зато я самый безвредный из них!

She grew suddenly suspicious of him, aware that he was permitting himself to rally her, and in a measure she had already yielded to it.	Арабелла уловила в тоне Питера Блада нотку насмешки.
She stiffened, and looked him over again.	Окинув его надменным взглядом, она раздраженно заметила:
"You make too free, I think," she rebuked him.	– Не кажется ли вам, что вы ведете себя слишком свободно?
"A doctor's privilege."	– Возможно, - согласился Блад. – Но доктор имеет на это право. Его спокойный ответ еще больше рассердил Арабеллу.
"I am not your patient.	– Но я не ваша пациентка! – с возмущением воскликнула она.
Please to remember it in future."	– Запомните это раз и навсегда!
And on that, unquestionably angry, she departed.	Не попрощавшись, Арабелла круто повернулась и быстро пошла вдоль пристани.
"Now is she a vixen or am I a fool, or is it both?" he asked the blue vault of heaven, and then went into the shed.	Блад долго смотрел ей вслед, затем сокрушенно развел руками и воскликнул: - Что же это такое?! Либо она мегера, либо я болван! Пожалуй, и то и другое справедливо... И, придя к такому заключению, он вошел в барак.
It was to be a morning of excitements.	Этому утру суждено было стать утром волнений.
As he was leaving an hour or so later, Whacker, the younger of the other two physicians, joined him - an unprecedented condescension this, for hitherto neither of them had addressed him beyond an occasional and surly "good-day!"	Примерно через час после ухода Арабеллы, когда Блад покидал барак, к нему подошел Вакер - как помнит читатель, один из двух других врачей Бриджтауна. Блад очень удивился этому, ибо до сих пор врачи старались не замечать его, лишь изредка снисходя до сухого приветствия.
"If you are for Colonel Bishop's, I'll walk with you a little way, Doctor Blood," said he. He was a short, broad man of five-and-forty with pendulous cheeks and hard blue eyes.	– Если вы идете к полковнику Бишопу, то, с вашего согласия, я немного провожу вас, -любезно сказал Вакер, приземистый, широкоплечий человек лет сорока пяти, с обвислыми щеками и тусклыми голубыми глазами.
Peter Blood was startled. But he dissembled it.	Предложение Вакера удивило Блада еще более, но внешне он не показал этого.
"I am for Government House," said he.	– Я иду в дом губернатора, - ответил он.
"Ah!	– Да?!
To be sure! The Governor's lady." And he laughed; or perhaps he sneered. Peter Blood was not quite certain.	Вернее, к супруге губернатора? – многозначительно хихикнул Вакер.
"She encroaches a deal upon your time, I hear.	– Я слыхал, что она отнимает у вас уйму времени.
Youth and good looks, Doctor Blood!	Что ж, молодость и привлекательная внешность, доктор Блад!
Youth and good looks!	Молодость и красота!

They are inestimable advantages in our profession as in others - particularly where the ladies are concerned."	Это дает врачу огромное преимущество, особенно когда он лечит дам!
Peter stared at him.	Питер пристально взглянул на Вакера:
"If you mean what you seem to mean, you had better say it to Governor Steed.	– Мне кажется, я угадываю вашу мысль. Поделитесь ею не со мной, а с губернатором Стидом.
It may amuse him."	Быть может, это его позабавит.
"You surely misapprehend me."	– Вы неправильно поняли меня, дорогой! – поторопился исправить свои неосторожные слова Вакер. – У меня вовсе не было таких мыслей.
"I hope so."	– Надеюсь, что так! – усмехнулся Блад.
"You're so very hot, now!" The doctor linked his arm through Peter's.	– Не будьте так вспыльчивы, мой друг, -вкрадчиво заговорил Вакер и доверительно взял Питера под руку.
"I protest I desire to be your friend - to serve you. Now, listen."	– Я хочу помочь вам!
Instinctively his voice grew lower.	– Голос доктора понизился почти до шепота.
"This slavery in which you find yourself must be singularly irksome to a man of parts such as yourself."	– Ведь рабство должно быть очень неприятно для такого талантливого человека, как вы.
"What intuitions!" cried sardonic Mr. Blood.	– Какая проницательность! – насмешливо воскликнул Блад.
But the doctor took him literally.	Однако доктор не заметил этой насмешки или не счел нужным ее заметить.
"I am no fool, my dear doctor.	– Я не дурак, дорогой коллега, - продолжал он.
I know a man when I see one, and often I can tell his thoughts."	– Я вижу человека насквозь и могу даже сказать, что он думает.
"If you can tell me mine, you'll persuade me of it," said Mr. Blood.	– Вы убедите меня в этом, если скажете, о чем думаю я, - заметил Блад.
Dr. Whacker drew still closer to him as they stepped along the wharf. He lowered his voice to a still more confidential tone. His hard blue eyes peered up into the swart, sardonic face of his companion, who was a head taller than himself.	Доктор Вакер окинул взглядом пустынную пристань, вдоль которой они шли в этот момент, и, еще ближе придвинувшись к Бладу, сказал вкрадчивым голосом:
"How often have I not seen you staring out over the sea, your soul in your eyes!	– Не раз наблюдал я за вами, когда вы тоскливо всматривались в морскую даль.
Don't I know what you are thinking?	И вы полагаете, что я не знаю ваших мыслей?
If you could escape from this hell of slavery, you could exercise the profession of which you are an ornament as a free man with pleasure and profit to yourself.	Если бы вам удалось спастись из этого ада, вы могли бы, как свободный человек, с удовольствием и выгодой для себя всецело отдаться своей профессии, украшением которой вы являетесь.

The world is large. There are many nations besides England where a man of your parts would be warmly welcomed.	Мир велик, и, кроме Англии, есть еще много стран, где такого человека, как вы, всегда тепло встретят.
There are many colonies besides these English ones."	Помимо английских колоний, есть и другие.
Lower still came the voice until it was no more than a whisper. Yet there was no one within earshot.	– Вакер оглянулся по сторонам и продолжал тоном заговорщика:
"It is none so far now to the Dutch settlement of Curacao.	– Отсюда совсем недалеко до голландской колонии Кюрасао.
At this time of the year the voyage may safely be undertaken in a light craft.	В это время года туда вполне можно добраться даже в небольшой лодке.
And Curacao need be no more than a stepping-stone to the great world, which would lie open to you once you were delivered from this bondage."	Кюрасао может стать мостиком в огромный мир. Он откроется перед вами, как только вы освободитесь от цепей.
Dr. Whacker ceased. He was pale and a little out of breath. But his hard eyes continued to study his impassive companion.	Доктор Вакер умолк и выжидающе уставился на своего невозмутимого спутника. Но Блад молчал.
"Well?" he said alter a pause. "What do you say to that?"	– Что вы на это скажете? – с нетерпением спросил Вакер.
Yet Blood did not immediately answer.	Блад ответил не сразу.
His mind was heaving in tumult, and he was striving to calm it that he might take a proper survey of this thing flung into it to create so monstrous a disturbance.	Ему нужно было время, чтобы хладнокровно разобраться в потоке мыслей, нахлынувших на него при этом неожиданном предложении.
He began where another might have ended.	Подумав, он начал с того, чем другой бы кончил:
"I have no money. And for that a handsome sum would be necessary."	– У меня нет денег, а ведь для такого путешествия их потребуется немало.
"Did I not say that I desired to be your friend?"	– Разве я не сказал, что хочу быть вашим другом?- воскликнул Вакер.
"Why?" asked Peter Blood at point-blank range. But he never heeded the answer.	– Почему? – в упор спросил Блад, хотя в ответе на свой вопрос он не нуждался.
Whilst Dr. Whacker was professing that his heart bled for a brother doctor languishing in slavery, denied the opportunity which his gifts entitled him to make for himself, Peter Blood pounced like a hawk upon the obvious truth.	Доктор Вакер стал пространно объяснять, как обливается кровью его сердце при виде коллеги, изнывающего в рабстве и лишенного возможности применить на деле свои чудесные способности.
Whacker and his colleague desired to be rid of one who threatened to ruin them.	Но Питер Блад сразу понял истинную причину: любым способом врачи стремились отделаться от конкурента, присутствие которого разоряло их.
Sluggishness of decision was never a fault of Blood's.	Медлительность в принятии решений не являлась недостатком Блада.

He leapt where another crawled. And so this thought of evasion never entertained until planted there now by Dr. Whacker sprouted into instant growth.	До сих пор он даже не помышлял о бегстве, понимая, что всякая попытка бежать без посторонней помощи окончилась бы провалом. Сейчас же, когда он мог рассчитывать на помощь Вакера и, в чем Блад не сомневался, его друга Бронсона, побег уже не казался ему безнадежным предприятием.
"I see, I see," he said, whilst his companion was still talking, explaining, and to save Dr. Whacker's face he played the hypocrite.	И мысленно он уже сказал Вакеру: "Да! " Выслушав длинные разглагольствования Вакера, Блад сделал вид, что искренне верит в дружеские побуждения своего коллеги.
"It is very noble in you - very brotherly, as between men of medicine.	– Это очень благородно с вашей стороны, коллега,- сказал он.
It is what I myself should wish to do in like case."	– Именно так поступил бы и я, если бы мне представился подобный случай.
The hard eyes flashed, the husky voice grew tremulous as the other asked almost too eagerly:	В глазах Вакера мелькнула радость, и он поспешно, даже слишком поспешно спросил:
"You agree, then? You agree?"	– Значит, вы согласны?
"Agree?" Blood laughed.	– Согласен? – улыбнулся Блад.
"If I should be caught and brought back, they'd clip my wings and brand me for life."	– А если меня поймают и приведут обратно, то мой лоб на всю жизнь украсится клеймом!
"Surely the thing is worth a little risk?"	– Риск, конечно, велик, - согласился Вакер.
More tremulous than ever was the tempter's voice.	– Но подумайте - в случае успеха вас ждет свобода, перед вами откроется весь мир!
"Surely," Blood agreed.	Блад кивнул головой: - Все это так.
"But it asks more than courage. It asks money.	Однако для побега, помимо мужества, нужны и деньги.
A sloop might be bought for twenty pounds, perhaps."	Шлюпка обойдется, вероятно, фунтов в двадцать.
"It shall be forthcoming.	– Деньги вы получите! – поторопился заверить Вакер.
It shall be a loan, which you shall repay us - repay me, when you can."	– Это будет заем, который вы нам вернете... вернете мне, когда сможете.
That betraying "us" so hastily retrieved completed Blood's understanding.	Это предательское "нам" и столь же быстрая поправка оговорки лишний раз подтвердили правильность предположения Блада.
The other doctor was also in the business.	Сейчас у него не было и тени сомнения в том, что Вакер действовал вкупе с Бронсоном.
They were approaching the peopled part of the mole.	Навстречу им стали все чаще попадаться люди, что заставило собеседниковпрекратить разговор.
Quickly, but eloquently, Blood expressed his thanks, where he knew that no thanks were due.	Блад выразил Вакеру свою благодарность, хотя понимал, что благодарить его, в сущности, не за что.
"We will talk of this again, sir - to-morrow," he concluded.	– Завтра мы продолжим нашу беседу, - сказал он.

"You have opened for me the gates of hope."	– Вы приоткрыли мне двери надежды, коллега!
In that at least he tittered no more than the bare truth, and expressed it very baldly. It was, indeed, as if a door had been suddenly flung open to the sunlight for escape from a dark prison in which a man had thought to spend his life.	Блад говорил правду: он чувствовал себя, как узник, перед которым внезапно приоткрылись двери темницы.
He was in haste now to be alone, to straighten out his agitated mind and plan coherently what was to be done.	Распрощавшись с Вакером, Блад прежде всего решил посоветоваться с Джереми Питтом.
Also he must consult another. Already he had hit upon that other.	Вряд ли можно было сомневаться, чтобы Питт отказался разделить с ним опасности задуманного побега.
For such a voyage a navigator would be necessary, and a navigator was ready to his hand in Jeremy Pitt. The first thing was to take counsel with the young shipmaster, who must be associated with him in this business if it were to be undertaken. All that day his mind was in turmoil with this new hope, and he was sick with impatience for night and a chance to discuss the matter with his chosen partner.	К тому же Питт был штурманом, а пускаться в неведомое плавание без опытного штурмана было бы по меньшей мере неразумно.
As a result Blood was betimes that evening in the spacious stockade that enclosed the huts of the slaves together with the big white house of the overseer, and he found an opportunity of a few words with Pitt, unobserved by the others.	Задолго до наступления вечера Блад был уже на территории, огороженной высоким частоколом, за которым находились хижины рабов и большой белый дом надсмотрщика.
"To-night when all are asleep, come to my cabin.	– Когда все уснут, приходи ко мне, - шепнул Блад Питту.
I have something to say to you."	– Я должен кое-что сообщить тебе...
The young man stared at him, roused by Blood's pregnant tone out of the mental lethargy into which he had of late been lapsing as a result of the dehumanizing life he lived.	Молодой человек удивленно посмотрел на Блада. Его слова, казалось, пробудили Питта от оцепенения, в которое его вогнала жизнь, мало похожая на человеческую.
Then he nodded understanding and assent, and they moved apart.	Он кивнул головой, и они разошлись.
The six months of plantation life in Barbados had made an almost tragic mark upon the young seaman.	Полгода жизни на плантациях Барбадоса ввергли молодого моряка в состояние полной безнадежности.
His erstwhile bright alertness was all departed.	Он уже не был прежним спокойным, энергичным и уверенным в себе человеком, а передвигался крадучись, как забитая собака.
His face was growing vacuous, his eyes were dull and lack-lustre, and he moved in a cringing, furtive manner, like an over-beaten dog.	Его лицо, утратив былые краски, стало безжизненным, глаза потускнели.
He had survived the ill-nourishment, the excessive work on the sugar plantation under a pitiless sun, the lashes of the overseer's whip when his labours flagged, and the deadly, unrelieved animal life to which he was condemned.	Он выжил, несмотря на постоянный голод, изнуряющую работу под жестокими лучами тропического солнца и плети надсмотрщика.

But the price he was paying for survival was the usual price.	Отчаяние притупило в нем все чувства, и он медленно превращался в животное.
He was in danger of becoming no better than an animal, of sinking to the level of the negroes who sometimes toiled beside him.	Лишь чувство человеческого достоинства еще не совсем угасло в Питте.
The man, however, was still there, not yet dormant, but merely torpid from a surfeit of despair; and the man in him promptly shook off that torpidity and awoke at the first words Blood spoke to him that night - awoke and wept.	Ночью, когда Блад изложил план бегства, молодой человек словно обезумел.
"Escape?" he panted.	– Бегство!
"O God!" He took his head in his hands, and fell to sobbing like a child.	О боже! – задыхаясь, - сказал он и, схватившись за голову, зарыдал, как ребенок.
"Sh! Steady now! Steady!" Blood admonished him in a whisper, alarmed by the lad's blubbering. He crossed to Pitt's side, and set a restraining hand upon his shoulder. "For God's sake, command yourself.	– Тише! – прошептал Блад. Его рука слегка сжала плечо Питта. – Держи себя в руках.
If we're overheard we shall both be flogged for this."	Нас запорют насмерть, если подслушают, о чем говорим.
Among the privileges enjoyed by Blood was that of a hut to himself, and they were alone in this.	Одна из привилегий, которыми пользовался Блад, состояла также в том, что он жил теперь в отдельной хижине.
But, after all, it was built of wattles thinly plastered with mud, and its door was composed of bamboos, through which sound passed very easily.	Она была сплетена из прутьев и свободно пропускала каждый звук.
Though the stockade was locked for the night, and all within it asleep by now - it was after midnight - yet a prowling overseer was not impossible, and a sound of voices must lead to discovery.	И хотя лагерь осужденных давно ужепогрузился в глубокий сон, поблизости мог оказаться какой-нибудь слишком бдительный надсмотрщик, а это грозило непоправимой бедой.
Pitt realized this, and controlled his outburst of emotion.	Питт постарался взять себя в руки.
Sitting close thereafter they talked in whispers for an hour or more, and all the while those dulled wits of Pitt's were sharpening themselves anew upon this precious whetstone of hope.	В течение часа в хижине слышался едва внятный шепот. Надежда на освобождение вернула Питту его прежнюю сообразительность.
They would need to recruit others into their enterprise, a half-dozen at least, a half-score if possible, but no more than that.	Друзья решили, что для участия в задуманном предприятии следует привлечь человек восемь-девять, не больше.
They must pick the best out of that score of survivors of the Monmouth men that Colonel Bishop had acquired.	Из двух десятков еще оставшихся в живых повстанцев, которых купил полковник Бишоп, предстояло выбрать наиболее подходящих.
Men who understood the sea were desirable. But of these there were only two in that unfortunate gang, and their knowledge was none too full. They were Hagthorpe, a gentleman who had served in the Royal Navy, and Nicholas Dyke, who had been a petty officer in the late king's time, and there was another who had been a gunner, a man named Ogle.	Было бы хорошо, если бы все они знали море, но таких людей насчитывалось всего лишь двое -Хагторп, служивший в королевском военно-морском флоте, и младший офицер Николае Дайк. И еще один - артиллерист, по имени Огл, знакомый с морем, - также мог стать полезным спутником.