Одиссея креативной королевы

– Мы прошли по кругу и вернулись к началу. Это пустая трата времени.

– Вам лучше знать, - сказала Джонни-Ди, - вы к нам приехали, а не мы к вам.

– Но, - заметил Конгрейв, - проблема у нас общая. Давайте решим ее разумно.

– Мы с мистером Беглоффом это и предлагаем. А вы и мистер Тейлор предлагаете нам компенсацию 70 центов за 100 баксов.

– Мисс Уилсон, вы же понимаете: не было у барона своих 15 миллиардов.

– А сколько у него было своих? – спросила она.

– М-м… Я не знаю точно… Мистер Тейлор, наверное, вы знаете.

– Что? – спросил якобы адвокат.

– Наверное, - пояснил лорд, - вы знаете, сколько своих денег было у покойного барона.

– Я не могу вам это раскрыть. Это информация только для Мастеров Ложи.

– А барон был в числе Мастеров Ложи?
– поинтересовалась Джонни-Ди.

– Почему вас это интересует? – спросил Тейлор.

– Потому, что Мастеру Ложи принадлежит равная доля с другими Мастерами Ложи. В литературе отмечается, что это правило есть во всех современных ложах Англии.

– Мисс Уилсон, - строго сказал якобы адвокат, - уж не думаете ли вы, что Ложа будет отчитываться перед вами о своем имуществе, и о составе своего руководства?

– Нет, я даже не задумывалась на эту тему, но если Ложа не даст эту информацию, то разговоры о нашей доле, меньше чем 5 миллиардов несерьезны. Честно говоря, я даже начинаю сомневаться, что 5 миллиардов это достаточно для нас. Почему мы должны отказываться от остальных 10 миллиардов, которые тоже наши по закону?

– Мне, - заметил Беглофф, - тоже пришла в голову эта ценная мысль.

Тут Морис Тейлор не выдержал.

– Кажется, вы плохо понимаете, что такое миллиарды долларов. За миллиард долларов можно сделать, чтобы вы оба исчезли, и мисс Кестенвэл со своим приятелем – тоже.

– Еще одна ценная мысль, - сказал Беглофф, - знаешь, Джонни Ди, пора посмотреть, где живут эти два джентльмена, где их бизнес, и где их семьи. То же самое про всех членов Ложи, или Гиперборейского клуба, кроме мелюзги. Ну, тебе виднее, ты профи в этом.

– Я уже подготовила эти данные, - сообщила она, и подвинула к нему свой ноутбук.

– Какого черта вы делаете? – нервно спросил лорд Конгрейв.

– Это просто, как банан, - сказал Влад Беглофф, - ваш, как бы, адвокат, пригрозил нам физической ликвидацией. Настоящий hombre непременно отвечает на эту любезность встречной любезностью. Я скажу прямо: если хоть с одним из нас случиться какое-то подозрительное фатальное несчастье, то вы, лорд, и ваш, как бы, адвокат, и все ваши коллеги по Ложе, так или иначе, раньше или позже, окажутся подвержены фатальным несчастьям того же рода. Я думаю, надо сделать технический перерыв, чтобы вы, без промедления, порадовали ваших коллег этим новым интригующим обстоятельством.

– А заодно, - добавила Джонни Ди, - передайте им предложение по честному разделу в натуре. Быть может, они согласятся, и тогда всем нам станет гораздо проще работать.

– Тейлор! – воскликнул лорд Конгрейв, - Какого черта вы до этого довели?!

– Не забывайте, Конгрейв, кто здесь главный, - огрызнулся якобы адвокат.

Джонни Ди Уилсон артистично изобразила экстремальное внимание.

– Интересный вопрос! А кто здесь главный?

– Он, - лаконично, но неохотно, ответил Конгрейв, кивнув в сторону Тейлора.

– Ну! Все интереснее и интереснее! Мистер Тейлор, может, вы один из Мастеров?

– Не ваше дело, мисс Уилсон!

– Ответ ясен. Спасибо. А теперь объявите время следующего раунда переговоров.

– В полночь вас устраивает? – спросил Тейлор.

– О-о!
– Джонни-Ди улыбнулась, - Разумеется! Ведь полночь, это так романтично!

…

Это же время. Палау. Восток острова Бабелдаоб. 6 километров к югу от Капитолия.

Дореволюционный Нгивал был типичным равнинным аграрно-рыбацким районом, где существовала одна деревня с числом жителей - менее трехсот, и кое-какой локальной инфраструктурой (три магазинчика, два пирса для баркасов, и одна начальная школа с неплохой библиотекой). У Нгивала имелся собственный античный эпос, и собственный памятник старо-языческой эры: Дерево-Прародитель в центре каменного кольца. Ни это дерево, ни кольцо, не были теми же, что в древности, но стиль (как говорят) сохранился. Античный расцвет Нгивала связан с гаванью, которая защищена коралловым барьером, лежащим примерно в километре от берега. В новые эпохи эта полоса мелководья стала минусом: корабли со значительной осадкой просто не могли подойти к деревне. Зато в «сверхновую эпоху» (после Алюминиевой революции) она опять стала плюсом. Такая естественная, почти всепогодная ВПП для летающих лодок и экранопланов…

…Микар Унгилранг излагала это Джил Додридж в ходе конной прогулки от Капитолия Палау в Нгивал, к Y-клубу «Утка и Кенгуру», расположенного около учебной авиабазы Народного флота. Дорога (построенная при неоколониализме) была очень неплоха для автомобилей, но лошадке вредно шагать по асфальту. Лучше - грунтовая обочина. И, в любом случае, ездить верхом там, где есть автомобили – не рекомендуется, особенно в темный период суток, когда внезапный яркий свет автомобильных фар может напугать лошадь. Здесь, на восточном берегу Бабелдаоба, тоже встречалось какое-то количество автомобилей (а также байков и трайков), но очень немного. И, разгоняться до высокой скорости здесь было не принято. Какой смысл, если самое большое расстояние - 40 км? Проезжающая «колесно-моторизованная» публика, увидев двух конных девушек, как правило, притормаживала. Следовал обмен репликами и дежурными шутками (Джил не понимала местного сленга, и не могла оценить), дальше - типовой приветственный жест поднятой открытой ладонью, и – счастливо оставаться.

Тишина, нарушаемая лишь шелестом близких волн, выбегающих на песок.

Темнота, прерываемая пятнами уличных фонарей (тоже наследие неоколониализма).

В тусклом свете этих фонарей покачиваются ветви пальм, похожие на гигантские перья фантастических птиц. Иногда бесшумно мелькают тени-силуэты летучих лисиц.

Мир здесь кажется заколдованным. Будто какая-то другая, параллельная вселенная.

В Нгивал-таун они въехали как-то внезапно. Справа обочина оборвалась прямо к морю, поблескивающему в свете фонарей. Слева появились квадратные домики с 4-скатными крышами. И света стало больше. В тауне бурлила ночная жизнь. Около дороги работало нечто вроде маркета. На листах брезента и на циновках лежали товары - фрукты, овощи, лепешки, пирожки, печеная рыба, бутылки с напитками, и пучки разнообразной травки, снабженные листами с компьютерной распечаткой (видимо, объясняющей свойства)…

– Микар, это марихуана, что ли? – спросила Джил, приглядевшись к одному пучку.

– Да, - подтвердила туземка, - хочешь, можно купить, потом в клубе пыхнем.

– Э-э… Я просто так спросила. А вот у того дедушки банка с порошком? Это кокаин?

– Сейчас спрошу…

Микар обменялась несколькими фразами с пожилым туземцем, и сообщила:

– Нет, это не кокаин, это польский снежок. Совсем другая штука…