Одиссея Северцева

– По-моему, он выругался.

– А еще интеллигент… тунгусский… ичиги надел.

Северцев засмеялся.

– Ай-яй-яй, нехоросо, друг мой, – продолжал Дмитрий насмешливо. – Разве тунгусы ругаются? А где ваше гостеприимство? Хлеб-соль, девушки?

Северцев на всякий случай приготовился к прыжку, понимая, что и Дмитрий готовится тоже, заведя разговор об уме, чести и совести малых народов Севера, а затем они оба нырнули в разные стороны на пол.

Эльбай выстрелил, попал Дмитрию в бедро.

Заработали автоматы «комбинезонов».

Пули заплясали по полу, пресекая попытку Северцева добраться до оружия. Он вскочил с поднятыми руками.

– Все, все, сдаемся! – Повернул голову к спутнику. – Ты в норме?

– В норме, – проговорил Дмитрий, морщась, держась за бедро. – В ногу, гад, попал! Хорошо стреляет, снайпер, наверно.

– Не дергайтесь, – посоветовал Эльбай равнодушно. – Я могу сдать вас и мертвыми.

– Кому?

– Мне, – сказал кто-то знакомым голосом, выходя из-за спин боевиков в комбинезонах. За ним выбрался шкафообразный парень в джинсовом костюме, с пистолетом-пулеметом в руке.

– Вексельман! – удивленно охнул Дмитрий.

– Дионисий Вересович, – глухо добавил не менее удивленный Северцев.

Человек, известный российской общественности как олигарх и меценат, скупщик раритетов и драгоценных картин, сделал шаг вперед, поклонился.

– Диноис, главный оператор Россиона, прошу любить и жаловать.

– Оператор чего?

– Российской системы геомодулей, то есть пирамид. Увы, вы оба подошли к нам настолько близко, а убрать вас так непросто, что мне пришлось разработать целый план вашей нейтрализации.

– Вот сволочь! – сказал Дмитрий по-детски растерянно.

Вексельман покачал пальцем:

– Осторожнее со словами, Дмитрий Олегович, может пострадать язык. Мы его просто вырвем. Мое терпение имеет пределы. Но до этого я хочу сделать вам деловое предложение.

– Да пошел ты!

– Спокойно, Дима, – сказал Северцев сквозь зубы.

– Разумный подход, Олег Николаевич, – кивнул Вексельман. – Итак, господа, у вас есть выбор: либо вы с нами, либо вас нет. Спецназовские штучки, обезьяньи прыжки и рукомашество не помогут. Искать вас никто не станет, я постарался, чтобы никто не узнал, куда вы направляетесь. Вопрос прямой и требует прямого ответа. Вас мы уже спрашивали, Олег Николаевич, но вы тогда, в Убсу-Нуре, повели себя недружелюбно. Итак?

– Я бы тебе отве… – начал снова Дмитрий, отнимая от бедра и разглядывая окровавленную ладонь.

– О чем речь? – перебил его Северцев. – Что вы предлагаете конкретно?

– Вы знаете, о чем идет речь. Человечество погрязло в войнах, играх, пьянстве, наркотиках, равнодушии к ближним, в бесстыдстве, садизме и мазохизме, терпеть это больше нельзя, дальше будет еще хуже. Мы предлагаем сбросить этот тип цивилизации с пути истории и создать новую.

– Сбросить все человечество? Так вас понимать?

– Оставим какое-то количество самых умных и деловых.

– «Золотой миллиард».

– Напрасно ерничаете, Олег Николаевич. Не миллиард, поменьше, пожалуй, не больше миллиона. И вас приглашаем. Такие люди нам нужны.

– Я уже слышал эти речи. Барбаросса говорил о том же, Гитлер мечтал создать «государство солнца», все последние американские президенты.

– Мы работаем вне наций и границ.

– Но ведь «сбросить» человечество – значит его уничтожить?

– Разумеется. А разве оно само себя не уничтожает все последние века? Что вас заботит при этом? Что исчезнут ваши друзья и родственники? Оставим, кого скажете.

– Спасибо за предложение, – скривил губы Дмитрий. – Это так благородно!

– Похоже, вы даже не понимаете, – сказал Северцев, – насколько омерзителен ваш амебный цинизм!

Лицо Вексельмана стало каменным.

– Надо полагать, вы отказываетесь?

Северцев и Храбров переглянулись.

– А не боитесь, – спросил Олег, – что нас будут искать?

– Я же сказал: никто не станет… – Главный оператор неведомого Россиона не договорил.

Из отверстия в потолке зала вырвались один за другим три орлана-белохвоста, кинулись на Эльбая и его подчиненных.

– Стреляйте! – заорал эвенк. – Убейте их! Откуда они взялись?!

Началась суета, стрельба, Вексельман тоже отвлекся, и Северцев понял, что судьба дает им шанс, который больше может не представиться. Он прыгнул к карабину, перекатился колесом, получил пулю в плечо, но успел-таки подхватить оружие.

Дмитрий сделал то же самое, несмотря на раненую ногу.

Через две секунды они готовы были стрелять.

Однако их опередили.

В общем гаме выстрелы были не слышны, но Эльбай и шкафообразный спутник Вексельмана, а затем люди в коричневых комбинезонах попадали на пол. Наступила тишина.

Вексельман, озираясь, отступил к стене, сунул руку за отворот серебристой куртки.

– Не стоит сопротивляться, господин Диноис, – раздался насмешливый женский голос, и в зал вошла невысокая стройная девушка, одетая в блестящий, обтягивающий фигуру костюмчик.

– Инира? – изумился Дмитрий.

– Катя? – не менее удивленно пробормотал Северцев, приподнимаясь.

Прежняя Катя, насколько ему помнилось, носила русую косу, у этой же симпатичной незнакомки была другая прическа – каштановые волосы до плеч, но это несомненно была Катя Вершинина.

До него вдруг дошло, что сказал Храбров.

– Инира?!

– Какая Катя? – посмотрел на него Дмитрий.

– Возьмите его, – махнула кому-то рукой Катя-Инира.

В зал вбежали молодые парни в таких же костюмах, держа в руках пистолеты с толстыми трубками стволов.

Вексельман выдернул из-под полы руку с таким же пистолетом, но кто-то из парней выстрелил первым, и Дионисий Вересович – Диноис, как он представился – выронил свое оружие, зажал левой рукой рану на правой.

Парни подхватили его под руки, вывели из зала.

Орланы перестали метаться по залу, уселись на бесформенное мерцающее нечто в центре зала, занялись чисткой перьев.

Северцев встал, почти не чувствуя боли в простреленном плече. Кровь пропитала куртку, и та заклеила рану.

– Катя? Или…

– Это все, что вас волнует, Олег Николаевич? – Девушка озабоченно глянула на браслет на руке, мурлыкнувший музыкальную гамму.

– Но ты же была… – начал Дмитрий, пытаясь встать, но оперся на раненую ногу, сморщился и сел, – вы же…

– Инира моя сестра, – добавила Катя. – У нас мало времени. Этот геомодуль скоро закроется.