Одна против зомбей
Шрифт:
"Бухарцы" дружно захихикала, не поверив моему вдохновенному рассказу.
"Тогда пеняйте на себя, убогие!" - подумала я
Пришлось изобразить психопатку. Я схватилась за рукоять катаны (чуть не вывихнув локтевой сустав). И проорала на арабском языке единственную фразу, которую я знала на этом языке (один студент из РУДНа научил): "На Бога надейся, а за ишаком приглядывай!"
Слава Богу, мнимые "бухарцы" арабского не знали. И моя фраза произвела на них сильнейшее впечатление, поскольку им явно не климатило связываться с ближневосточными террористами, которым, как доказали британские ученые, предстоит
До полноты впечатления я подпрыгнула несколько раз, размахивая руками и вопя всяческую белиберду: "Аль мамелюк сарай! Ибн шаурма кебаб! Бигбен шолом абрек!"
Испуганные оружейные бароны тут же прекратили впаривать мне драгсы и дали спокойно уйти, проводив взглядами, теперь уже полными респекта и уважухи.
2
Из логова оружейных баронов я, сгорбившись под тяжестью оружия и боеприпасов, направилась к вокзалу, где свалила в камеру хранения два тяжеленных баула с патронами и гранатами, оставив себе только чуток того и другого на всякий пожарный случай. В принципе в "Кольчужнике" имелись боеприпасы с моему "калашу", но запас карман не тянет.
Теперь (после того, как я наладила каналы поставок оружия, закорешившись с оружейной мафией) пришла пора подумать об организации широкомасштабного сопротивления зомби, если те вдруг ненароком взбесятся и станут кусаться.
Первыми в моем списке будущих соратников по борьбе с обезумевшими зомби стояли фамилии Толика и всех остальных пацанов из "Кольчужника".
А у меня в воображении соорудился кадр будущей исторической хроники. Я - вся такая из себя Жанна Дарк - стою впереди рыцарского войска. И указываю мечом на миллионную толпу зомби, воющих от ярости и голода. И повинуясь моему жесту, многотысячные колонны закованных в броню воинов идут колбасить чудовищ, крича: "С нами Ника! С нами победа!.."
Я отошла на пару километров от вокзала и, оглядев окрестности на наличие отсутствия "хвоста" (уж больно недоверчиво смотрели на торчащее из моих балов и рюкзака оружие вокзальные менты, когда я им втирала, что все это, типа, муляжи), связалась с Толиком.
Поднеся мобильник к уху, я застрочила, как пулемет:
– Толик, прости. Была не права, исправлюсь. Уже исправилась. Ты знаешь, какая я теперь хорошая? О-о, ты даже не представляешь!
– И не хочу ничего представлять, - сказал Толик и отключился.
– О, мой га-а-д!
– простонала я.
– За что мне все это?! За что-о-о-о?!
Но я быстро взяла себя в руки и, ехидно ухмыльнувшись, покачала головой и прошипела:
– Не-е-ет, братан, сегодня тебе от меня не отвертется!
Я снова позвонила Толику и с укоризной в голосе произнесла:
– Злопамятный ты, старик. А это неправильно. Мужчина должен быть великодушен к дамам. Все мы можем ошибаться...
Толик снова отключился.
– Вот ведь засранец!
– выругалась я - Даже не выслушал до конца, мурло бибиревское.
Но от меня, как вы уже наверняка поняли, сестрицы, не так-то просто отвертеться. И я снова позвонила Толику.
– Ну?
– недовольно произнес он.
– Не отключайся!
– завопила я.
– Тогда кончай эти ля-ля тополя.
– И вовсе не "ля-ля, тополя"! Я по делу.
– Да иди ты...
– Не ругайся на даму!
– А ты забыла, как...
–
Не вспоминай!– И чего ж хочет "дама"?
– похоже, Толика ошеломил мой напор.
– Надо с братвой из "Кольчужника" перетереть секретную тему, - произнесла я тоном шпиона-нелегала, обложенного наружкой неприятельской контрразведки.
Толик расхохотался - нагло, грубо и бесцеремонно
– Хватит ржать!
– почти не обиделась я.
– Это вопрос жизни и смерти множества людей. На кону - судьба мира!
Краем глаза я заметила, что метрах в пятистах от меня гаснут огни уличных фонарей и рекламные вывески, и удивилась: "Странно, солнце заходит, темнеет, а они освещение вырубают".
– А конкретно?
– спросил Толик.
– Возможно, скоро начнется крутая бойня и понадобится умение рубить мечом и палить из пушек.
– Ты сошла...
– Не сошла!
– Тогда, вероятно, слишком...
– Не пила!
– Значит, просто...
– Не прикалываюсь!
– У меня нет времени на...
– Знаю!
– А с чего ты взяла, что нач...
– Британские ученые доказали!
– Мля...
– Ну паза-а-а-ласта!
– Давай через неделю эту тему перетрем. Сейчас некогда - реконструкцию репетируем.
Я понимала, что нам с Толиком как раз и нужна была неделя, чтобы соскучится друг по другу и возобновить отношения, типа, на новом уровне взаимопонимания. Но у меня не было этой лишней недели, сестрицы. Силы Зла в любой момент могли нанести удар по беззащитному человечеству!
И я, вспомнив часто применяемую героинями любовных романов уловку, решилась на самый подлый и гнусный обман в своей жизни.
– Толик, возможно, я в положении, - прошептала я и хлюпнула для убедительности носом.
– Это как?
– насторожился Толик.
– Ну, типа, у нас с тобой как бы может появиться... Ну ты понимаешь.
– Ни фига я не понимаю! Черт с тобой, Ника! Давай забьем стрелку на завтра. Жду тебя в обед в своем офисе.
– Спасибо, Толик! Я тебя тоже очень люблю!
– Ну-ну.
3
Закончив беседу на столь позитивной ноте, я положила мобильник в карман и бодро зашагала по улице, ничуть не смущаясь тем, что вдоль нее продолжали гаснуть фонари, а во дворах сгущалась тьма (а пора было бы уже и насторожиться!).
Мимо меня шагала толпа чиновников. Они вышли из какого-то учреждения, название которого на табличке у подъезда я не смогла в потемках рассмотреть.
Несмотря на то, что у этих бюрократов были совершенно равнодушные лица и пустые глаза, у меня на чисто интуитивной основе возникло подозрение, будто ребята с огромным сожалением покидают кабинетные пенаты.
"Они уже почти зомби, - подумала я.
– Работа дала им все - самоуважение, деньги, дружбу коллег. А дальше - больше: в погоне за прибылью работодатели обяжут их вставлять себе "Новую эру". Более того, чтобы добиться больших успехов, ее станут вставлять себе самые трудудолюбивые, амбициозные и талантливые пацаны и девахи. Вся интеллектуальная, финансовая и политическая элита станет зомбярами. Некому будет вовремя предупредить человечество об опасности зомбификации и повести его на бой против нее. И что тогда? А тогда наступит эра зомби, которые станут ломать руки таким хрупким девушкам, как я".