Одна судьба

— Да.

— Клятва.

Рафаэль передает ее Кросби.

— Осторожней.

Тот кивает, не согнувшись и не напрягшись от груза на руках.

— Я клянусь всем своим существом, кровью что течет в моих жилах и дает мне жизнь, что сделаю обещанное — позабочусь о женщине и о ребенке в ее чреве, сделаю все от меня зависящее, чтобы мир не узнал тайну охотников ночи, убью ребенка, если он родится монстром и станет угрожать нашему существованию. Если этого не произойдет…

Он вздохнул, провожая взглядом Кросби с Алекс на руках.

— Пусть кровь возьмет свое, пусть уничтожит меня, как будто меня никогда и не было. Обещаю, да будет так!

Не произошло ничего такого — кровь не забурлила, сознание не перевернулось, мир не стал тусклым. Раф всего лишь осознал, что связан с ней, но ничего более. Он бы и без клятвы позаботился о ней и о ребенке, без обещания свернул бы голову мелкому выродку, если бы только ощутил тень подозрения, что жизни Алекс угрожает опасность. Он еще провожает взглядом Стэна, осознавая, что этот поступок принесет ему боль.

Глава 15

— Как ты себя чувствуешь?

Алекс приходит в себя в светлой комнате, в кровати, укрытая одеялом. Рядом с ней сидит женщина, которая на ее пробуждение быстро отдергивает руку.

“Неужели все это было только сон?”

Она поднимается, усаживаясь и осматриваясь по сторонам, дотрагивается до живота привычным, автоматическим жестом, некоторое время сидит так, а потом улыбается.

— Все закончилось. Ты в безопасности. Не надо волноваться. Алекс?

— Я не волнуюсь.

— Твой пульс говорит о другом.

Алекс смотрит на другую свою руку, но женщина не спешит прикасаться к ней.

— Я слышу, как бьется твое сердце, — замечает она с легкой улыбкой. — Ты…

— Где Раф?

Ей надо поговорить с ним. Она хочет знать, что это было?! Зачем он затеял всё это? Господи Боже! Она — дурочка поверила в этот спектакль!

— Он еще не вернулся.

— А Стэн?

Она отпускает взгляд на мгновение. Алекс видит, как дрогнули уголки ее губ.

— Он вернулся. Решил, что ему не помешает поддержка.

— В чём?

Стейси складывает руки на коленях и смотрит на нее с легкой улыбкой.

— Он сам расскажет тебе обо всем. Ты хочешь чего-нибудь?

— Я хочу умыться.

— Конечно.

Стейси поднимается, проходя к светлому шкафу, она открывает его дверцы, демонстрируя стопки одежды. В основном светлой.

— Я готовилась к твоему приезду, — говорит она быстро, в ее голосе слышится и гордость, и радость. — Все что находится в этой комнате — твое.

Она продолжает перемещаться по спальне, открывая шкафы и ящики, демонстрируя содержимое полок и ящичков.

— Одежда, обувь, текстиль. Если надо будет что-то еще…Я обязательно куплю тебе.

Алекс поднимается, не так изящно и быстро, как это бывало прежде. Живот еще не большой, но кажется, что очень тяжелый.

— Спасибо. Это очень мило и щедро с вашей стороны.

— Перестань! — женщина улыбается, теперь очень радостно и смущенно. — Мне в радость позаботиться о тебе.

Алекс поглаживает живот, улыбаясь шевелению в нем. Она смущена таким вниманием к себе, но не может сказать, что рада и хоть сколько-то расслабилась.

— Вы знаете, как меня зовут, и я догадываюсь кто вы. Стейси, верно?

Брюнетка со скрепленными в изящный узел блестящими волосами спохватывается, подходит к ней, протягивая руку.

— Стейси МакКена. Рафаэль столько рассказывал о тебе, что теперь мне кажется, что мы знакомы.

— Вот как?

— Он рассказывал только хорошее, — спешит успокоить она ее, но почти тотчас же прижимает ее к себе. — Спасибо тебе.

Вот теперь она смутилась. На ее скромный взгляд ее не за что благодарить.

— Он мой друг. Ты спасла его. Мы думали, что давно потеряли его! Ты затеяла это безумное путешествие и не позволила ему остаться! Ты позаботилась о детях!

Алекс кивает, заставляя себя улыбнуться. В ее словах столько горячей признательности, восхищения и благоговения, что впору почувствовать себя святой. Она не такая. Рафаэль знает это лучше, чем кто-либо другой.

— Стейси. Давайте мы поболтаем после того, как я приму душ? Мне нужно пару минут…

Чтобы побыть одной и обдумать свалившуюся на ее голову информацию. Поведение этой женщины, ее восторг вызвало новую порцию слез и ей бы не хотелось расплакаться прямо перед ней.

— Да-да! Прости! Я так ждала тебя! Забываю, что все это время тебе не давали покоя.

Она бьет себя по губам, машет руками и делает такой вид.

— Я жду тебя в столовой. Ты хочешь есть? Пить? Я приготовлю! Что ты любишь?!

Алекс замечает, как та смотрит на ее живот — с каким-то очень явным интересом и умилением. Видно, что ей хочется попросить ее о чем-то, но Алекс не собирается ни упрощать ей задачу, ни тем более разрешать ей это. Она не знает ее. Забота — это очень мило, но как знать, что у нее на уме?

— Стейси? Пару минут, — напоминает она ей.

— Да-да.

Дверь за ней закрывается. Алекс слышит, как стихают ее шаги. Она оглядывается по сторонам, а потом идет к дверям ведущим в сад. Ей это дико и по сей день — выглянуть в окно в любое время дня и ночи и увидеть людей, проснуться ночью, не красться и не идти на цыпочках, а спокойно попасть в уборную.

— Другое дело, что все чужие вокруг, — говорит она себе, попадая в еще пустынный сад, — Там были все свои, а здесь всем плевать на тебя.

В этом мире монстров еще больше, чем в прежнем. Тем не менее Алекс рада, что она здесь. Скоро… Если у нее получится выжить она составит им конкуренцию. Она настроена только на победу.

— У нас все получится, — обещает она себе, отказываясь настраиваться на пессимистичный лад.

Рыбка то ли пляшет, то ли волнуется. Ветер развевает еще короткие волосы, унося запахи дома и остатки затхлости.

Ей страшно и куда хуже, чем было там. Александра все еще слышит то, что говорил Штефан — она погибнет, рожая этого ребенка.