Однажды под Рождество

— Я буду скучать, Олд-Гемпшир, — прошептала я. Лили и Робин ушли еще утром, и сейчас, когда время подползало к четырем часам дня, я чувствовала себя вымотанной и разбитой. Мне было жутко одиноко. Наверное, впервые за долгое время. Я чувствовала, что чего-то не хватает, а точнее, кого-то… вот только думать об этом хотелось еще меньше, чем читать, спать или куда-то идти. Однако вечер преподнес мне неожиданный сюрприз: внезапно раздался стук в дверь. «Кто это может быть? Дядя же уехал в Сиэтл», — подумала я и поплелась открывать.

— Привет… — Джейсон держал в руках большую спортивную сумку и застенчиво улыбался.

— Какими судьбами? Ты же должен быть с семьей, — удивилась я.

— Ну, я сбежал, — отчитался парень. — Думаю, они меня уже хватились, но точно не знаю: я выключил телефон. А то заставят вернуться.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я, пропуская его в дом, однако, он отказался заходить.

— Нет, ничего не случилось. Просто я подумал, что ты здесь одна, а быть одной в Рождество — это грустно.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — улыбнулась я, а на сердце у меня потеплело. — Так чего же ты не заходишь?

— Ну, я подумал, что сидеть дома — не самый лучший способ праздновать. Если ты не против… — он набрал в грудь побольше воздуха. — Если ты не против, давай проведем Рождество вместе?

— Конечно, я за! — обрадовалась я и быстро начала одеваться. На сердце стало удивительно легко и тепло. Уютно… — А куда мы?

— Есть одно место, — загадочно улыбнулся парень. — Только там холодно, одевайся теплее.

Мы шли по безлюдным заснеженным улицам, ветра не было, а солнце сияло, отражаясь от снега мириадами королевских бриллиантов. Я ловила снежинки и улыбалась, а Джейсон тихонько наблюдал за мной. Немного погуляв, мы пришли в старый заброшенный парк. Я там еще ни разу не была, и очень об этом пожалела. Тропинки почти заросли кустарником, могучие деревья стремились ввысь и простирали длинные ветви навстречу дневному светилу, а тишина стояла такая, будто ты был в глухом лесу.

— Здесь так красиво, — прошептала я, восторженно глядя на заснеженные деревья.

— Это мое любимое место. Я часто прятался здесь, когда был ребенком, — улыбнулся Джейсон. Мы побродили по заброшенным аллеям и присели на лавочку. Парень выудил из своей сумки два теплых одеяла и вручил одно мне: — Держи, так будет теплее.

Завернувшись в одеяла, мы пили горячий шоколад, припасенный Джейсоном, и смотрели на закат.

— Твоя мама здорово готовит, — сказала я, наливая второй стакан горячего напитка из термоса.

— Эээ, вообще-то это я сделал… — смутился парень.

— Серьезно? Не знала, что ты умеешь готовить, — удивилась я.

— Немного. Когда дома толпа мужчин, не знающих, как зажигается плита, и норовящих стянуть кусок с твоей тарелки, волей-неволей учишься обращаться с ножом, — улыбнулся он. Я не ответила, да это и не нужно было.

Закат догорал, небо становилось всё темнее, но с нашего места открывался прекрасный вид на тонкую линию алевшего багрянцем горизонта. Я улыбнулась и прошептала:

— Какой красивый закат… День умирает, чтобы возродиться. Это бесконечный цикл, цикл жизни и смерти. Мы видим, как угасает свет солнца, но мрак не наступает: его разгоняет свет звезд и луны. Возможно, когда свет нашей жизни погаснет, нашу смерть озарит иной свет.

Джейсон призадумался, а затем сказал нечто странное:

— Ты умеешь видеть прекрасное в страшном, а глубокий смысл в мелочах, меня всегда это в тебе поражало. Ты удивительная.

— Не такая уж и удивительная, — смутилась я. — Просто смотрю на вещи с разных сторон.

— Не каждый так может. Ты видишь людей, ты их чувствуешь. И не только людей — всё вокруг.

Я усмехнулась:

— Ты меня переоцениваешь.

— Ну, ты же говорила, что каждый имеет право на собственное мнение, — лукаво улыбнулся парень. Я рассмеялась:

— Научила на собственную голову! Ладно, Джейсон, уже стемнело, нам не пора возвращаться?

— Пора… но не возвращаться. У меня для тебя сюрприз.

— Какой?

— Сейчас увидишь, идем.

Он быстро спрятал термос и одеяла обратно в сумку, и мы поспешили в дальний конец парка. Там, на холме, стояло небольшое заброшенное здание.

— Надеюсь, это не дом с привидениями? А то я трусиха, — поежилась я.

— Нет, скорее, это дом с чудесами, — таинственно ответил мой спутник и открыл дверь. Внутри оказалась лишь одна комнатка, а потолок почти отсутствовал. Зато в центре этой комнаты стоял большой самодельный телескоп.

— Джейсон! Это потрясающе! Неужели ты сам его собрал? — восхитилась я. Парень зарделся:

— Ну да… Я только начинал тогда конструировать, поэтому он не очень хорош, но многие созвездия всё же можно рассмотреть. Что ты хочешь увидеть? — спросил он.

— Эээ… не знаю… Честно говоря, я плохо разбираюсь в астрономии.

— Это ничего. Тогда я покажу тебе самые красивые звезды, хорошо?

Парень настроил телескоп, и я приникла к окуляру.

— Как красиво! Это просто потрясающе, Джейсон! Словно время застыло. Такая глубина, такая торжественность, такое безмолвие… Это прекрасно…

Он показал мне еще множество звезд, а потом мы расстелили на полу одеяло, сели на него, достали второй термос с шоколадом и посмотрели на небо. Удивительный мир открывался моему взору. Тысячи галактик несли свои радости и печали в бесконечном потоке времени, обходя нас стороной, но посылая нам свой свет и надежду.

— Это лучшее Рождество в моей жизни… — прошептала я, а Джейсон сказал:

— Скажи, тебе сейчас хорошо?

— Очень. Ты даже не представляешь, насколько, — честно ответила я. И тут случилось неожиданное: Джейсон повернул мое лицо к своему и быстро приник губами к моим губам. Этот поцелуй длился лишь мгновение, но сердце мое забилось так часто, будто хотело вырваться из груди.

— Вот… я… я должен был… — прошептал парень. — Я люблю тебя. С самой нашей первой встречи люблю. Ты единственная, кто понимает меня, ты единственная, кому я могу довериться, ты единственная, кто дает мне надежду, я… я тебя люблю!

Я молчала. Я была потрясена, ошеломлена, я не знала, что сказать. Я знала, что нравлюсь Джейсону, но чтобы настолько… Неужели это и впрямь любовь? А я? Что я чувствую к нему?.. Ответ пришел сам собой, в виде воспоминаний. Его руки на моих плечах, его губы на моих губах, его тихий голос, который повторял, что не оставит меня… «Джейсон, это ты изменил меня. Это ты показал мне, какой должна быть настоящая любовь, а не первая ветреная влюбленность», — подумала я и улыбнулась. Парень этого не видел: он растеряно ковырял пальцем одеяло и о чем-то лихорадочно думал.