Однажды рабби уйдёт

– И в чём трудности?

– У скольких из наших членов правления есть кошерные дома [2] , где мы могли бы поесть? И я не играю в гольф.

– У Честера Каплана и его группы есть кошерные дома.

– Ну да, всё, что мне требуется – проявить пристрастие к Честеру Каплану, – усмехнулся он. – Большинство членов правления и так считают, что я всегда на стороне ортодоксальной группы [3] .

– И какой выход? Ты не будешь просить о повышении, и нет никого, чтобы походатайствовать за тебя. Если они до сих пор не подумали о том, чтобы повысить тебе жалованье, то вряд ли это случится в будущем.

2

Кашрут — термин в иудаизме, означающий дозволенность или пригодность чего-либо с точки зрения галахи (см. ниже). В русском языке прилагательное кошерный образовано от ивритского кашер, ашкеназский вариант произношения — кошер. Галаха — традиционное иудейское право, совокупность законов и установлений иудаизма, регламентирующих религиозную, семейную и общественную жизнь верующих евреев.

3

Пояснение для тех, кто не читал предыдущие романы. В иудаизме, как и в любой религии, есть множество течений, различающихся прежде всего по строгости соблюдения заповедей и взглядам на применение этих заповедей в современном мире. Очень приблизительно можно выделить четыре группы (в порядке возрастания, так сказать, либерализации взглядов): ортодоксы, консерваторы, реформисты и прогрессивисты. Рабби Смолл – раввин консервативного толка. Правление храма Барнардс-Кроссинга специально пригласило консервативного раввина в виде своеобразного компромисса – для того, чтобы привлечь в храм максимальное количество верующих разных взглядов. В противном случае религиозной жизни иудейской общины грозил бы упадок, так как ортодоксы не пошли бы к реформистам, а те, в свою очередь – к ортодоксам.

Рабби видел, что Мириам взволнована и расстроена, и решил, что стоит её успокоить.

– О, я что-нибудь придумаю. Не беспокойся об этом.

Но она не собиралась сдаваться:

– Учитывая основные правила, которые ты изложил, я бы хотела знать, что именно.

Мириам была похожа на маленькую девочку, и даже не верилось, что она – мать двух детей-подростков. Голубые глаза, широкие и обычно весёлые, теперь резко, даже обвинительно смотрели на мужа. Подбородок высоко поднялся, чтобы подчеркнуть решимость, а масса светлых волос, небрежно уложенных на макушке, рисковала упасть, когда Мириам властно откинула голову назад – жест, который всегда заставлял рабби защищаться.

Он постарался выиграть время.

– Ну-у, когда мой контракт подойдёт к концу, наверно, мне отправят очередной. И... и я просто не подпишу его. Вот и всё. Когда меня спросят о причине отказа, я скажу, что не могу оставаться с нынешней зарплатой.

– И сколько ты попросишь?

Он недовольно фыркнул.

– Я не знаю. Это будет зависеть от…

– Нам нужна ещё как минимум пара тысяч.

– Значит, я попрошу ещё две тысячи.

– Две тысячи пятьсот.

– Хорошо. Две тысячи пятьсот.

– А если они откажутся?

– Тогда я не подпишу контракт и начну искать другую работу. Устроит?

Она медленно кивнула.

– Хорошо, но когда вечером к нам придёт Файнберг, не стоит ли намекнуть ему о том, что ты планируешь – пусть он предупредит правление, и они начнут думать об этом?

Он покачал головой.

– Или это приведёт к тому, что они уже сейчас начнут искать замену.

– Тогда ты хотя бы поймёшь своё положение и тоже сможешь начать поиски до истечения срока действия контракта.

– Послушай, Мириам, – терпеливо сказал рабби, – я не знаю, почему он приезжает, и о чём хочет поговорить…

– Но если подвернётся удобный случай…

– Хорошо. Если он сообщит о большом профиците в казне и попросит у меня совета, как его потратить, я упомяну, что правление может рассмотреть вопрос о повышении моей зарплаты. Устроит?

Задняя дверь открылась, а затем с грохотом затворилась. Из кухни донёсся резкий голос их тринадцатилетней дочери Хепсибы, розовощёкой, белокурой, но, вопреки моде, приземистой и коренастой.

– Джонатон [4] – свинья! – заявила она. – Эл Штайнер подвозил его, и вместо того, чтобы остановиться, они проехали прямо мимо меня. Джонатон даже махнул рукой. Привет, папа. Привет, мама. Он наверху?

– Он ещё не пришёл домой, – ответила Мириам. – А ты припозднилась, и если не поспешишь, то опоздаешь в еврейскую школу.

– Папа, ты можешь меня подвезти?

– Прогулка пойдёт тебе на пользу, – сообщил отец.

– Отец занят, Сиба. Лучше выпей молока. У тебя осталось достаточно времени, чтобы добраться туда, если не копаться.

4

Так в оригинале. Хотя в романах недельной серии сына зовут Джонатан.

– Ну и на кой мне идти в эту чёртову старую еврейскую школу?

– Потому что сегодня среда, – отрезала мать, – и у тебя занятия.

Последовали звуки шагов, поднимавшихся по лестнице, швыряния книг, шагов, летевших с лестницы, а затем грохот задней двери. Мириам вздохнула.

Минут пятнадцать было тихо, а затем задняя дверь распахнулась и закрылась.

– Джонатон? – спросила Мириам.

Их семнадцатилетний сын, высокий, худой и неуклюжий, вошёл в гостиную.

– Привет, папа. Привет, мама.

– Почему ты не отвёз сестру домой? – спросил рабби.

– Потому что мы не собирались домой. Мы ехали к Элу Штайнеру. А она – вреднюга. Эл Штайнер только что заимел компьютер. Я хотел его увидеть. Знаешь, это нечто. Можно напечатать на нём домашнюю работу и внести всевозможные исправления, а затем просто нажать кнопку, и работа наберётся сама с положенными полями и всем остальным. А ещё можно нажать кнопку, и она исправит все ваши ошибки в написании.

– Ты мог бы подвезти её до главной улицы, – отметила Мириам.

– Она бы попыталась увязаться вместе с нами. Ты испекла печенье?

– В банке есть немного, – бросила Мириам. – Сегодня вечером ты сидишь с малышом Коулманов, так?

– О, да. Не можешь меня подбросить, пап?

– Извини, не могу. Вечером мы ожидаем гостя. Возьми велосипед.

– Мне нужно быть там в семь, так что я подумал: когда ты отправишься для миньяна [5] на вечернюю службу…

– В такую погоду я с удовольствием хожу пешком. Кроме того, как ты собираешься добираться домой?

5

Миньян – необходимый кворум для совершения публичного богослужения, община из не менее 10 взрослых евреев-мужчин старше 13 лет и 1 дня, собирающаяся для общинного богослужения и проведения ряда религиозных обрядов.

Джонатон что-то пробормотал и поднялся по лестнице в свою комнату. И в доме Смоллов снова воцарился мир.

2

Говард Магнусон, одетый в спортивную рубашку, синий пиджак и серые брюки, спустился на завтрак в солнечную столовую с видом на гавань Барнардс-Кроссинга. Он наклонился, подарив своей жене Софии небрежный поцелуй, а затем занял место за столом напротив неё. Кивнув головой в сторону третьего места, он спросил:

– Лора?

– Всё ещё спит, – ответила жена. – Накануне пришла очень поздно.

Горничная, девушка местная и не очень хорошо вышколенная, поставила перед ним бекон и яйца, положила у локтя экземпляр «Нью-Йорк Таймс», а затем наполнила кофейную чашку из тяжёлого серебряного кофейника, уже стоявшего на столе. Магнусон сделал пробный глоток.

Девушка колебалась.

– Миз [6] Хагерстрём велела спросить: кофе свежего принести?

– Нет, этот абсолютно нормальный.

6

Миз — «госпожа»; нейтральное обращение к женщине в англоязычных странах. Ставится перед фамилией женщины, как замужней, так и незамужней — в том случае, если её семейное положение неизвестно или она сознательно подчёркивает своё равноправие с мужчиной. Появилось в 1950-х годах; вошло в употребление с 1970-х годов по инициативе феминистского движения.