Однажды рабби уйдёт

– Но если это именно то, о чём ты думаешь – формальное голосование за продление контракта – ведь они могли бы с этого начать, а затем пригласить тебя для дальнейшего участия в собрании?

– Возможно. Но я не намерен быть лакеем, готовым услужить им по первому требованию. В любом случае, наши заседания правления не работают даже при Магнусоне, который старается придать им деловой характер. Они гораздо больше говорят, чем занимаются реальными делами. Если бы Магнусон поднял этот вопрос, скажем, сразу после отчётов комитетов, пытаясь побыстрее разобраться с ними, они всё равно потратили бы массу времени на обсуждение, хотя это чистая рутина. Завязалась бы дискуссия, и каждый из членов правления воспользовался бы возможностью высказать несколько слов обо мне – о том, как я что-то не так сказал или сделал.

– У тебя нет друзей в правлении, Дэвид?

– Есть, конечно, если ты имеешь в виду людей, с которыми я общаюсь. Большинство из них, может быть, все. Но если ты имеешь в виду, есть ли у меня клика, партия рабби – нет, определённо нет.

– Может быть, это и ошибка – то, что у тебя нет своей группы. Помнишь, что говорил рабби Бернштейн…

– Сол Бернштейн – политик из далёкого прошлого. Он был политиком ещё в семинарии. Это – его образ жизни. Что означает необходимость общаться с важными людьми, обедать с ними, ходить с ними в разные места. Я не могу так поступать. Существует от силы три-четыре дома, где я могу пообедать. У остальных нет кошерной кухни. Кроме того, это дорога с двусторонним движением. Если ты ожидаешь, что они поддержат тебя, ты в ответ обязан поддерживать их. Я предпочитаю независимость.

В голосе рабби звучало раздражение – подобные беседы велись не впервые. Мириам подумала, что лучше сменить тему.

– Как думаешь, когда ты узнаешь? Тебе отправят письмо?

– Ну, Магнусон, будучи сторонником деловых методов, скорее всего, отправит мне письменное уведомление. Но, без сомнения, секретарь позвонит мне около полудня или сразу по завершении заседания.

Однако вместо секретаря позвонил сам Магнусон.

– Рабби? Это Говард Магнусон. Я решил, что вам будет приятно услышать: мы только что проголосовали за увеличение вашей зарплаты на шесть тысяч долларов в год, и это решение вступает в силу немедленно.

– О, вот как… да, благодарю. Крайне признателен. Это очень любезно и щедро…

– Просто хорошая деловая практика, рабби. Мой кардинальный принцип – никогда не недоплачивать персоналу, особенно ключевым сотрудникам.

– Замечательный принцип. Ещё раз благодарю.

Мириам стояла рядом, так что не было необходимости повторять.

– О, Дэвид, разве это не чудесно! И теперь я чувствую себя просто ужасно после всего, что наговорила о нём; я уверена, что это – целиком его заслуга.

– Да, я уверен, что так и есть.

Она пристально посмотрела на него.

– Однако ты выглядишь не очень-то довольным.

– Нет, я доволен, честно, но только…

– Что – только?

– Только я не уверен, что за меня голосовали, не считая одним из людей президента.

18

За неделю до первичных выборов [72] Лора убедила Скофилда держаться подальше от своего адвокатского бюро в Салеме и посвятить всё время кампании. Ежедневно ранним утром она сопровождала его на вокзалы в Ревире или Линне, где раздавала карточки пассажирам, направлявшимся в Бостон. Сам Скофилд подходил к стоявшим на платформе людям с протянутой рукой и говорил:

72

Первичные выборы, праймериз (англ. primaries - первичный) – тип предварительного (то есть происходящего до основных выборов) голосования, в ходе которого выбирается по одному кандидату от каждой партии. Суть праймериз заключается в том, чтобы кандидаты от одной партии не отбирали голоса друг у друга в основных выборах, так как их электорат в основном очень близок. Кандидаты, проигравшие в праймериз, всё равно имеют право участвовать в основных выборах, но лишь в качестве независимых – без поддержки своей партии.

– Привет! Я Джек Скофилд, кандидат в сенаторы штата от республиканцев. Буду признателен вам за поддержку. – Затем вручал собеседникам плакатик со своей фотографией и лозунгом под ней: «Давайте оставим всё так, как есть».

В основном люди кивали или что-то бормотали, и брали карточку лишь для того, чтобы незаметно выбросить её, когда им казалось, что он отвернулся в другую сторону. Вначале Скофилд расстраивался, когда видел, что платформа после отхода поезда усыпана кучей карточек. Потом перестал обращать на это внимание.

Но иногда кто-то говорил: «Я намерен голосовать за вас», – и в этом случае он слегка сжимал руку и улыбался: «Спасибо, и, пожалуйста, расскажите своим друзьям». – Ещё реже ему заявляли: «Извините, но я голосую за Кэша (или Баджо)». – В этих случаях Лора научила его отвечать: «Он хороший человек. Главное, что у власти остаётся республиканец».

– Если ваш собеседник говорит, что он демократ, не спорьте с ним, – проинструктировала она. – Просто предложите ему карточку и скажите: «Если вы передумаете, я буду признателен вам за поддержку», – и всё на этом закончится. Что бы ни случилось, не спорьте. Вы никого не переубедите, и впустую потратите время, потеряв возможность побеседовать с кем-либо ещё. И всё время двигайтесь. Не стойте на одном месте, ожидая, пока люди приблизятся к вам. Сами идите к ним.

После вокзалов они отправлялись в супермаркеты и торговые центры. Здесь техника немного отличалась.

– В основном их посещают женщины, – объясняла Лора. – Поэтому вы не протягиваете им руку, если они не предлагают свою. Вы просто вручаете им карточку. И попытайтесь подойти к ним, когда они входят в магазин, а не когда они уходят, нагруженные покупками. И ради Бога, двигайтесь. Не стойте столбом.

– Что вы имеете в виду – не стойте столбом?

Она бросила на Скофилда игривый взгляд.

– Некоторые из этих девушек могут быть весьма голодны – эмоционально.

У Скофилда возникло искушение заметить – мимоходом, шутливо – что он и сам эмоционально изголодался, но он заколебался, и возможность была упущена. А правда состояла в том, что он восхищался Лорой. Она была такой уверенной, такой хладнокровной, такой…такой богатой. Он расценивал девчонок, с которыми общался в школе, и девушек, которых подбирал в барах, как цыпочек или шлюх, и его интерес к ним был определённо сексуальным. Но Лора была леди. Лора была классной. Конечно, если бы он выиграл выборы...

Первые несколько дней она возила его в своей машине – удостовериться, что он добрался до места, посмотреть его выступление и высказать своё мнение. По вечерам она назначала ему встречи, иногда две-три подряд. Он посещал жилые дома, где произносил небольшую речь, отвечал на несколько вопросов, а затем, получив знак от Лоры, говорил:

– Извините, ребята, но у меня плотный график. – И, улыбаясь, кивал в её направлении: – Босс сигнализирует мне, и я должен бежать. – На эти встречи ему полагалось ездить на своей машине с табличкой на крыше, потому что, как объяснила Лора, было очень полезно, чтобы его машину видели и за пределами этих домов.

Когда кампания подошла к концу, Скофилд обеспокоился отсутствием организации.

– У других кандидатов есть люди, которые стоят возле каждого участка, чтобы раздавать карточки и сопровождать людей на выборы.

– И у нас тоже, – заверила Лора Джона.

– Тоже? Где мы их раздобыли?

– Мне удалось продать республиканскому комитету Барнардс-Кроссинга нелицензионный товар, – ответила она. – Я указала на очевидное: вы – единственный местный уроженец. Теоретически они должны быть нейтральными, пока на первичных выборах не будет избран кандидат от республиканцев, но я убедила их, что ваш выигрыш им выгоден. Я также связалась с Джозайей Брэдли, бывшим сенатором, вернее, с его людьми, а те привлекли своих сторонников. Не волнуйтесь, у нас будут отряды для патрулирования возле участков.