Однажды в Лопушках

С факелами оно всяко надежней.

Огонь поднимался и над каменными чашами вида предревнего.

— Вот… — только и сказал Потемкин, как-то странно горбясь. — Тут… все.

Все?

Люди… люди тоже были. Личная гвардия? Похоже на то. Наемники, конечно, народишко беспринципный, но и ненадежный.

А дело…

Дело ожидалось кровавенькое. У Беломира просто-таки руки зачесались свернуть Потемкину шею. Но он же ж профессионал. Удержался. И желание отложил.

Потом свернет.

Успеется.

Так вот, людишек было не сказать, чтобы много, с дюжины две. Но при оружии. Да и маги имелись. Стало быть… стало быть, бить следовало там, наверху. Но тогда вниз пришлось бы прорываться с боем же. А так… сами привели.

Показали.

Вежливо.

Еще матушка учила, что вежливость, она людей располагает.

— Что это за место? — поинтересовался Беломир, решив, что сдерживать любопытства не стоит. Оно ведь как? Разговор разговором. А потом стрельба начнется. Смертоубийство.

И порасспросить некого станет.

А кого еще можно будет, того по особому отделу упекут.

— Храм, — тихо сказала Калина. — Очень древний. И… меня сюда приводили. В детстве. Давно. Правда, я забыла, но теперь вспомнила.

Она осторожно коснулась стены, и от прикосновения этого побежали искры.

— Вы бы… — Потемкин воровато оглянулся. — Руки бы убрали. А то ведь могут решить, что умышляете… они… деда слушают.

— А дед твой…

— Дед где?

— Господин вышел, — ответил тот из гвардейцев, который стоял ближе всех. Голос на диво бесцветный, ровный. У людей такого голоса не бывает или, по крайней мере, быть не должно.

— И… что велел?

— Ждать. Готовиться.

— К чему? — уточнил Беломир и получил ответ от Потемкина:

— К жертвоприношению.

Ну да, а кого приносить станут, тут не уточнялось.

— Вы… извините… Калина, верно? Дед просил вас подумать.

— Над чем?

— У нас имеется некромант… дрянной человечишко, но полезный. Именно он нашел упоминания о храме. Отсылки. То есть, мы знали, что храм есть, но где… а он помог отыскать. И в принципе, если говорить технически, он способен провести саму процедуру…

— Процедуру? — Калина приподняла бровь.

— Однако будет лучше, если работать станет профессионал.

— Вы бы к маме моей обратились.

— Обращались. Она… увы, проявила непонятное упрямство.

— И? — сколько было силы в этом слове.

Потемкин отступил даже. На всякий случай. А вот охрана шагнула навстречу.

— Помилуйте, пока ничего-то с ней не произошло… пришлось усыпить. Вы же понимаете, что мы не могли позволить себе рисковать делом, оставив жрицу в сознании. А вот что будет дальше, зависит исключительно от вас!

— И какие есть варианты? — поинтересовалась Калина.

Спина у неё прямее стала.

А вот рука, что лежала на сгибе локтя Беломира, не дрогнула даже. Это не нормально, когда у хрупкой девушки в подобной ситуации руки не дрожат. С другой стороны, и девушка-то, если подумать, не из нормальных.

— Мы либо договариваемся и сотрудничаем, либо… я буду вынужден принять некоторые… превентивные меры.

— И чего вы хотите?

— Я уже сказал. Вашей помощи. Все-таки одно дело, когда к Ней обращается некромант-недоучка, и совсем другое — жрица.

— Я еще не жрица.

— Самое время испросить благословения… и подумайте. Вы ведь не сделаете ничего-то, чего не делали раньше…

— Убивать людей мне не приходилось. Или вы благоразумно вознамерились ограничиться животными?

— Увы… боюсь, животных потребовалось бы неоправданно много. Поэтому…

— Люди. И сколько? — деловитый вопрос, произнесенный тоном, не оставляющим сомнений: специалист желает уточнить нюансы технического задания.

— По нашим расчетам на получение силы, достаточной для отклика, необходимо… — Потемкин запнулся, явно неготовый произнести неудобное слово. И нашелся-таки, выкрутился. — Использовать энергию как минимум сорока человек. Однако нам удалось собрать материал… с резервом.

— Это хорошо… — Калина размяла руки. — А с чего вы вообще уверены, что вам ответят?

— Проведенные исследования показывают, что подобная жертва не останется без внимания.

— Не останется, — улыбка у неё была презагадочной. — Но… Её внимание — вещь такая… не всякий сподобится выжить.

— Поэтому нам и нужен проводник воли.

— И вы полагаете, что я соглашусь?

— Хотелось бы.

— А если нет?

— Нам придется на вас… воздействовать. Не поймите превратно, я предпочел бы обойтись без подобного… без всего этого, — последние слова Потемкин произнес тихо и будто бы в сторону. — Но вот мой дед, у него иное мнение.

— И как он планирует воздействовать?

— Скажем… вам ведь не понравится, если вашу матушку убьют? Причем можно ведь сделать так, что смерть её будет долгой и мучительной. А следом отправятся ваши подруги. Можно пытать их. Или детей. Или…

— То есть, вы собираетесь пытать детей?

— Я? Нет. У меня для этого духу не хватит, — признал Потемкин. — Но у рода есть специалисты.

— А вы будете только смотреть?

— Как получится.

— Получится… что ж. Я согласна.

— То есть?

— Вы же хотели добиться моего согласия. Вот и добились.

— Вы… хорошо подумали? — Потемкин явно не ожидал подобного ответа.

— Все-таки хотите кого-нибудь попытать? Чтобы убедиться?

— Нет, но… обратного пути не будет. Мой дед… он очень специфический человек. И не поймет, если вы вдруг в процессе передумаете. Или решите нас подвести. Если вы согласитесь, вам придется принести клятву. Понимаете?

Калина склонила голову.

И показалось, что сделала она это не столько в знак согласия, сколько желая спрятать усмешку. А вот Потемкин не заметил.

Или сделал вид, что не заметил?

Он все-таки на редкость хитрая задница.

— В таком случае… — в руке его появился крохотный нож. — Может, соблаговолите повторить за мной.

Калина соблаговолила. А Беломир подумал было, что стоит вмешаться, но на плечо легла тяжелая рука. И кто-то сильный, возможно, почти такой же сильный, каким был Беломир, сказал:

— Не бузи.

Беломир подумал и согласился: не стоит.

Пока.

А потом где-то то ли далеко, то ли глубоко грохнул выстрел.