Однажды в Лопушках

Вот она подалась вперед, вытянула губы трубочкой, словно собираясь поцеловать кого-то и вздохнула громко, шумно.

— Если ты скажешь, в чем дело, возможно, я смогу помочь, — решился Николай.

— Да… если бы я понимала, в чем дело, — как ни странно, отказываться от помощи ведьма не стала. Она обняла себя и откинулась на кресло. Вздохнула снова. И решилась:

— Скажи… ты что-нибудь слышал про «Сердце Моры»?

От неожиданности Николай едва руль не выпустил. Нет, он ко многому был готов. К жалобам на работу. Или вот на подруг. Или на что там еще женщины жалуются? На жизнь в целом? Но вот чтобы так…

— Слышал, — осторожно ответил он и покосился на ведьму. Та кивнула, будто иного ответа и не ждала. Потом заправила прядку за ухо и опять замолчала, правда ненадолго.

— И… что слышал?

— Вообще-то артефакт из числа запрещенных, — на всякий случай предупредил Николай.

И прислушался.

Нет, тьмой от ведьмы не тянуло, а ведь прикосновение к подобному оставило бы след.

— Это и я знаю. А что еще?

— Что еще… на самом деле не так и много. Эти артефакты были изготовлены по приказу Меншикова, если помнишь такого.

— Это который…

— Друг и соратник Петра Великого. По официальной версии действовал он исключительно по собственной инициативе, что все одно вызывает некоторые сомнения. Слишком много всего было затрачено…

Ведьма глядела внимательно.

— И некоторые исследователи… неофициально, так сказать, полагают, что настоящим заказчиком выступал именно государь…

— Который…

— Который обладал всей полнотой власти, — Николай остановился. Все же подобные беседы лучше вести не на ходу. — Однако вслух о подобном говорить не принято. Уж больно знаковая фигура, а потому некоторые недостатки, вроде стремления к вечной жизни, ей простительны.

Получилось донельзя едко. Дед бы всенепременно высказался на тему неуважения к славе предков. Вот сам Николай распрекрасно обошелся бы и без этой славы.

…надо будет отписать старому знакомому, поинтересоваться, нет ли вакансии. Контракт в университете годовой, стало быть, и расторгать нужды нет. Всего-то надо, что дождаться, пока срок выйдет. А там… но действовать следует осторожно.

Деду эта инициатива не понравится.

— Исследования велись долго. И потребовали не только финансов. Яков Брюс был известным некромантом. Некоторые полагают, что не только некромантом, но и жрецом, но это не подтверждено. В любом случае ему удалось совершить, если не невозможное, то близкое к таковому. Он создал структуру, способную преобразовывать энергию положительно заряженную или, так называемую естественную, в негативную. Для этого использовались алмазы, выращенные в специальных условиях.

Николай замолчал, раздумывая, стоит ли озвучивать подробности. Не слишком они приятные, пусть и документация по артефактам почти вся уничтожена. Однако и того, что осталось, хватало, чтобы понять, насколько опасные и дорогие это игрушки.

— Он кого-то убивал, да? — тихо спросила ведьма.

— Многих. Большей частью пленных. Войны тогда шли часто, материала для работы хватало.

Ведьма погладила себя по руке, успокаивая.

— Как бы там ни было, он сумел создать лишь три камня. И три артефакта. Если были и другие, то… их удалось укрыть от истории. Но сомневаюсь, что они были.

— Почему?

— Слишком уж… темные, — он посмотрел на свои руки, отметив, что те снова загорели и обзавелись парой заусениц. И маникюр попортился. Дед точно возражать станет.

…плевать.

До окончания контракта три месяца. Отпуск он не брал. Вот и возьмет положенный, весь и сразу. Скажет, что хочет подумать.

Дед, несомненно, решит, что думать Николай будет над его предложением, и обрадуется. Он слишком самолюбив, чтобы допустить мысль об ином варианте развития событий. Так что… Николай уедет.

В степь.

В Екатеринодаре как раз памятник открыли, героям-защитникам. Вот и посетит место славы, а заодно уж встретится с нужными людьми. Дед, конечно, отправит кого-нибудь следом…

…кажется, дядюшкина паранойя заразна донельзя.

— Тьма такого уровня весьма близка к первородной. Я допускаю, что правы те, кто полагал Брюса посвященным. Не Маре, само собой… у вас тут жрицы есть.

— Я знаю, — отмахнулась ведьма, будто говорил Николай о чем-то неважном.

— И не боишься?

— Чего? — её удивление было совершенно искренним.

— Ну… это ведь жрицы Мары… действующие…

— Людей они редко в жертву приносят. И тех… в общем, сложно все. Но наших не тронут. Никого не тронут. Без причины.

Николай кивнул, хотя спокойнее не стало. Скорее даже наоборот. И спина зачесалась. И сердце заныло, словно предчувствуя, что его вполне могут на алтарь положить.

— Там договор. Древний, — уточнила ведьма. — Но ты про другое говорил.

Говорил.

Странная тема для беседы. Те девушки, с которыми он пробовал встречаться, терпеть не могли, когда Николай заговаривал о подобных странных вещах.

Страшных вещах.

А ведьма вот слушает. Носик морщит и мизинцем кончик его почесывает. И щурится. Жмурится. И похожа на кошку, которая выбралась на нагретый солнцем порог да замерла в раздумьях. Вытянуться ли или дальше пойти.

Николай с трудом сдержал улыбку.

— Так вот… Мара мужчин не слишком жалует, поэтому остается вопрос, кому он был посвящен, но без божественного благословения сотворить подобное сложно. Кроме того, были и другие, после Брюса, которые пытались повторить.

— Не вышло?

— К счастью, — сказал Николай, и женщина-кошка согласилась с ним. К счастью… — Уж больно привлекательным это все выглядит. Вечная жизнь. Вечная молодость. Вечное… как бы то ни было, Брюс опоздал. Он завершил работу уже после смерти Петра… сложный период. Он явно не одобрил воцарение Екатерины I, поскольку попросился в отставку и, несмотря на то, что царица всячески выказывала ему расположение, при дворе не остался. Последние годы он жил в своем имении, где и проводил всякого рода изыскания. Думаю, к тому моменту камни, основа артефакта, уже вызрели, а остальное — дело техники.

Ведьма молчала.

Ждала продолжения.

А ведь она не сказать, чтобы красива. И странно, почему из всех-то женщин, Николая окружавших, его взгляд неизменно цеплялся именно за неё. Еще с той самой случайной встречи на ступенях университета. Она, должно быть, и не помнит.

Откуда ей помнить, если для неё день был обычным. Она спешила. Куда? Должно быть, домой. Как раз в библиотеке учебники выдавали. И она несла целую гору книг, из — за которой не видела ничего и никого.

И его не видела.