Однажды в Лопушках

— Только основной проект.

— Значит, все-таки к выборам…

— Сперва в местное управление куда-нибудь, думаю, может, по Меженскому округу. У них там особо нет ничего, промышленность слабая, ископаемых тоже мало… ну и у этих, соответственно, интересов нет.

— Интересов нет… — протянула Ксения. — А если бы были?

— Смотря какие, — врать Олег не то чтобы не умел. Не любил. Да и необходимости не видел. Что-то подсказывало, верно, то самое чутье, некогда позволившее ему подняться, что ложь его почуют. — Если мелочь какая, то потягался бы. Далеко не все родовитых любят, можно было бы набрать пунктов как борец со вседозволенностью. А вот если серьезное… то нет, не рискнул бы. Это на словах перед Императором все равны.

— Но некоторые ровнее других, — закончила фразу Ксения. И рукой махнула. — Вон твоя машина.

Машина и вправду стояла. Правда, совсем не там, где Олег её оставил. Она почему-то оказалась не на дороге, а посреди поля. Или не поля?

Зеленая невысокая травка манила ступить.

— Погоди, — Калина перехватила за руку. — Болото. Как ты вообще живым выбрался?

По спине побежал холодок.

А ведь…

Машина не стоит, она… уходит? Ушла? Зарылась мордой в эту вот зеленую траву. Брюхо просело, зад поднялся.

— Не вытащим сами, — сказала Ксения.

— А ты… не можешь?

— Это болото. Болото — это другое. Надо дядьку Федора просить. И папку тоже, чтоб сподмог.

— Пожалуй… — Калина поглядела на машину. И на Олега. Снова на машину. Странно. Ему бы расстроиться, а то и вовсе в ярость впасть, как оно случалось, когда все выходило не по плану. А он стоит и думает, успеет ли подъехать неизвестный дядька Федор или нет. И хорошо, если бы не успел. Глядишь, был бы повод задержаться.

— Тогда я схожу, а вы тут…

— Может, вместе? — Олег нахмурился. — Лес вокруг. Одной не безопасно.

А они рассмеялись. Бестолковые. И Ксения сделала шаг, а потом исчезла.

— Это наш лес, — пояснила Калина, улыбаясь ласково-ласково. — Мы тут выросли.

— И что? Мало ли… дурных людей хватает.

Вот не нравилось Олегу мысль, что по этому самому лесу кто-то в одиночку разгуливать станет. И ладно бы мужик, который за себя постоять способен, так ведь Ксения, несмотря на стать, женщина.

Слабая.

Беззащитная.

— Красноцветов, Красноцветов… вот и что с тобой, таким дураком, делать-то? — Калина присела на высокую кочку.

— Застудишься.

— Как-нибудь… ехал бы ты домой.

— Не хочется, — признался Олег и тоже сел. — Вроде и надо бы, а… не хочется. Аж с души воротит.

— Про больницу ты серьезно или красовался?

— Серьезно. Могу документы скинуть, если хочешь. Только ноут там.

И на машину кивнул.

— Как ты его вообще бросил?

— Да… сам не понимаю. Тогда показалось, что деревня рядом, дойду, вернусь с кем и… — Олег развел руками. — Прости?

— За что?

— За… все, пожалуй, — он почесал макушку, на которой пробивались уже волосы. — Ты со мной не вернешься, верно?

— Нет.

— И… и теперь понимаю, что глупо это. Инга такого не заслужила, а ты и подавно… я вправду жениться собирался. Ты красивая.

— И только-то?

— Не знаю… я как увидел, так и решил, что моею будешь. А я привык получать, что хочу.

— Получил?

— Получил.

— И как?

— Да… как-то не знаю. Ты красивая.

— А ты дурак, — Калина покачала головой. — Раньше надо было расходиться. Чтобы без обид.

— Думаешь, получилось бы, чтобы без обид?

— Не уверена.

— И я…

На некоторое время стало тихо, только комариный звон и разбивал эту напряженную тишину.

— Ты ведь меня не любишь, — сказала Калина.

— Почему?! — это было даже обидно.

Как не любит?

Он ведь… он приехал за нею! Рискуя, между прочим, и репутацией, и планами этими… и шел по лесу. И дрова колол! А еще обещал крышу курятника глянуть. Там ерунда, всего-то пару досок снять, которые прогнили, и новые поставить. Вечером вот и сделает.

— Не любишь. И я тебя, как понимаю. Тогда, там, казалось, что это и есть любовь. Но вот тут все иначе немного. Будто… проснулась я, что ли? — она отмахнулась от комара. — А ты на Ксюху смотришь… только… учти, её уже раз обидели.

— Кто?

Кулаки сами сжались.

— Не важно. Важно другое, Красноцветов. Вздумаешь мучить её своими заскоками, — Калина улыбнулась широко и радостно. — Я сама тебе сердце вырежу.

И почему-то показалось, что сказано это было на полном серьезе.

Глава 24 В которой девичьи мечты не выдерживают столкновения с реальностью

Умная женщина никогда не кричит на мужчину. Приказы отдаются спокойно, четко и ясно.

Из мирового бестселлера «50 принципов счастливой семейной жизни, или Как правильно воспитывать мужа»

Наверное, не следовало ему говорить.

Ведь, если подумать, то кто таков некромант? Человек совершенно посторонний! А я ему тайны семейные беру и выкладываю. Ладно, не все. Про матушку я ему рассказывать не стала. И про шкатулку с украшениями. И… и про многое иное, с чем самой бы для начала разобраться, а уж потом вмешивать всяких там… некромантов. А про тетушкины догадки и давнюю историю — отчего бы и нет.

Если подумать, наследие оно или случайно получилось, но ничего хорошего это самое «Сердце Моры» не несет. Даже если у меня каким-то чудом получится достать его, что я делать стану?

На рынок снесу?

На инет-аукционе выставлю, который тот же самый рынок?

Ага, а потом буду доказывать Особому отделу, что это мое законное наследие, а не заговор против Его императорского Величества. Нет уж. Этакого счастья мне и даром не надо, и с доплатой не надо.

Я покосилась на некроманта, который молчал.

Сидел вот и молчал.

Думал.

И как знать, до чего додумается. Голова-то большая, мыслям самое раздолье. И совершенно некстати вспомнился вдруг Синюхин с привычкою его рассуждать вслух. А главное, не просто так, но чтобы я всенепременно присутствовала и слушала превнимательно.

Порой бесило вот…

Я слушала. Оно бесило, а я все одно слушала, убеждая себя, что это маленькое неудобство, которое не способно разрушить нашу большую любовь. Теперь-то понимаю, что как раз такие маленькие неудобства любовь рушат куда вернее глобальных потрясений.