Однажды в Лопушках

— Что?

— Не слышал, — с притворным вздохом сделал вывод Потемкин. — Оно, конечно, вслух о таком не говорят, но насколько знаю, свадьбу планируют не откладывать.

Интересно.

Настолько интересно, что кулаки сами собой сжимаются. Стало быть, отец не изменился… хотя с чего бы ему меняться-то? Всегда и во всем он прав. А прочие… прочие просто дети неразумные, блага своего не ведающие.

— Как понимаю, если ты не в курсе, то и Наташка тоже…

— Она уедет.

— Вернут, — хмыкнул Потемкин. — Долгое ли дело… сперва в доме запрут. Или не в доме. Объявят, что у неё нервы. Расстройство после смерти супруга…

…и подберут правильного целителя, который давно уж понимает, как иные дела делаются. А стало быть, отыщет нужные зелья, и станет Наташка тихой, мирной и годной для воплощения в жизнь отцовских планов.

— Что до племяшек твоих, то они еще молоды, ими играть и того проще. Ради маменькиного блага на все пойдут.

Беломир стиснул кулаки, представляя…

— А вот станешь главой своего рода…

— Главой?

— Отчего нет? Тетушка-то в немалом возрасте уже, ей на покой охота. Бумаги, коль пожелаешь, оформят быстро. Государь поддержит.

Еще бы… и ведь вариант неплохой.

Хороший вариант, такой, за который руками и ногами, и… и на первый взгляд. А на второй не получится ли из-под одной руки да под другую попасть?

— К слову, государь будет рад, если славный род не прервется. И не для протокола, но твоим отцом он весьма недоволен.

Может, и так.

— Ищешь подвоха?

— Ищу, — признался Беломир.

— Ищи… на самом деле я бы предложил вам встретиться. С бабушкой. Думаю, будет интересно. Она весьма себе занятная особа.

— А о моих… наклонностях?

— Знает. Но не волнуйся, у неё нет привычки лезть в чужую личную жизнь.

Надо же, какой замечательный человек.

— Хорошо, — сказал Беломир, чувствуя всей шкурой, что ввязывается в весьма сомнительную историю. Но именно это предчувствие и заставило сердце биться быстрее. — На встречу я согласен. Что до остального… взамен что?

— Взамен… — Потемкин обернулся к усадьбе. — Взамен нужно, чтобы ты кое-что вернул…

К машине Олега вывела Калина. Не одна явилась, но с подругой, которая глянула на Олега так, что разом стало неудобно.

Глаза синие.

Огромные.

Волосы светлые в косу заплетены и толстенную. Олег никогда-то таких не видывал. Небось, с его руку будет. Сама-то статная, едва ли его не выше. И главное идет-то, что вода течет, мягко ступает. Травы под ноги её ложатся…

— Красноцветов, держи себя в руках, — сказала Калина строго и кулачком своим в бок пихнула. Он и очнулся.

И вправду, что за наваждение!

Девица… да, статная, фигуристая, таких в Москве, небось, и не увидишь. Теперь-то все больше худоба в моде, а эта… эта будто и не знает, что не модная. Идет себе, плывет, а на него и не смотрит. Оно и понятно, он ведь в чужих штанах да вытертой майке совсем не выглядит мужчиной, который внимания достоин. Небось, если б явился обычным своим видом, мигом бы переменилась.

Все всегда меняются.

— И ничему-то тебя жизнь не учит, — вздохнула Линка тяжко. А эта, подруженька её, улыбнулась краешком губ. И Красноцветов понял, что краснеет. Стремительно и густо, так, как никогда-то, с малых лет, почитай, не краснел.

— Я, между прочим… — хотел сказать что-то важное, но понял, что понятия не имеет, что именно.

Не о курятнике же тетки Ирины, в котором крыша прохудилась, а еще у дальней стены будто копался кто-то, то ли лисы, то ли хорьки. Главное, подкоп этот камнями засыпали, а потом тетка еще сверху солью зачем-то. Вот Красноцветов никогда не видел, чтобы лис поваренной солью отпугивали.

— Думаю, заняться социальным строительством, — сказал он, перепрыгнув через ручеек. Тот был узеньким, но пролег поперек тропы. А ведь Олег его не помнит.

И тропы этой.

Он подал руку, помогая перебраться Калине, следом и подруге её.

Ксения.

Ксюха.

Имя совершенно несолидное, и все-таки…

Она глянула из-под ресниц, и вновь почудилась в глазах насмешка, которая опалила, заставила вытянуться и живот подобрать. Живота-то у него нет, он ведь понимает, что тело надо держать в форме и спортзал имеется, и тренер личный, и диетолог… и почему-то все одно живот норовит втянуться, а плечи расправиться.

Калина головой покачала.

— На самом деле я собираюсь начать несколько проектов. Во-первых, больницу… детскую, — зачем-то уточнил Олег, вспоминая аргументы, которые ему приводили за это самое строительство. И главное, Белов красиво говорил.

Убедительно.

А у Олега в голове пустота полная.

— Больница — это хорошо, — сказала Ксения — не поворачивался язык её Ксюхой называть — и ручку забрала. — Больницы нужны.

— Нужны… но это профильная будет. Онкологическая, — Олег с облегчением вспомнил кое-какие подробности проекта. — В Москве такие есть, в Санкт-Петербурге тоже, еще в других городах, но все равно мало. Очереди в них стоят огромные, мест не хватает. Вот и разгрузим немного. Это даже не больница, это комплекс целый…

Калина хмыкнула.

— И с каких это пор ты добрым таким стал?

— Да не добрым, — почему-то врать совершенно не хотелось. — На самом деле льгота получится по налогам немалая. Да и репутация опять же…

— Титул хочешь?

— Хочу, — и мелькнула мыслишка, что желания эти при себе бы оставить. Что нужно другое говорить, вроде того, что газетам скармливают.

Про ответственность.

Желание служить народу.

— В политику попрешься?

— Ну… надеюсь, в Думу попасть, — зачем-то признался Олег. И на Калину глянул обиженно. Её штучки? — В большую политику меня все одно не пустят, там уж давно меж родами все поделено. И пускай. Мне в эту грызню соваться не с руки.

Сожрут и воспоминаний не оставят.

Нет, Олежка не настолько глуп.

Калина кивнула и с подругой переглянулись.

— Какая разница, почему, — сказала та. — Больницы и вправду нужны, особенно профильные. Если, конечно, она по-настоящему будет.

— По-настоящему, — почти обиделся Олег. Про него многое можно сказать было, но, если уж он брался за дело, то и делал его как следует.

И от прочих требовал того же.

Девицы опять переглянулись. А Калина… Калина здесь другая. Незнакомая. Нет, все еще красивая до того, что дух захватывает, вот только… взгляд его почему-то не желает на ней задерживаться.

Странно.

Олег же за нею явился. И остался тоже ради неё. И оставаться будет столько, сколько понадобится. И…

— Еще стипендии думаю сделать, целевые, — он отмахнулся от неудобных мыслей — никогда-то Красноцветову не нравилось в себе ковыряться. — Для целителей. Чтобы потом, после учебы, было кому работать. Сделаю отработку обязательную, года на три, но при нормальной зарплате, жилье опять же…

— Ты как будто к выборам готовишься, — Калина не выдержала и рассмеялась. — Листовки уже подготовил?