Однажды в Вавилоне

Русский ответил взглядом, полным недоумения.

– Хочешь услышать наши сказки, охотник зимних лесов? – теперь уже старик упёр взгляд в собеседника.

Волод только кивнул.

Старик заговорил, и его голос стал глубоким, зазвучал, словно Вияя пел. Тени в углах пустого ресторана зашевелились.

– Люди издавна были в этих землях лишь гостями. И как можно считать своей землю, если Великий Олень попирает облака рогами из звёздного металла? Можно ли считать своим небо, если его разрезает крыльями Великий белый Орлан? Горячие ветры пустыни играли в догонялки с Великим Койотом. А в глубоких реках мелькала тень Великой Рыбы.

Джасвиндер поглощал говядину с такими звуками, словно она тому активно сопротивлялась. И даже умоляла о пощаде.

– Люди были частью этой земли, но земля им не принадлежала. И были мы – люди пустыни. Нас некогда изгнали те, кто поклоняются солнцу. Их народ оказался сильнее, их было гораздо больше нас. Они закормили своих богов человеческим мясом. И мы отступили в эти земли. Суровые, злые, они никому не были нужны, ведь другие земли за пределами песков обильны и плодородны. Но и у этих краёв был свой хозяин. Великий Койот. Мы скормили нашим богам всех стариков, кроме двух, и всех детей. Наш бог сокрушил пасть Великому Койоту, разорвал ему брюхо, вырвал хребет и расколол череп, а мозг выпил. Было это давно. Задолго до того, как бледнолицые ступили на эти земли. И встали войной друг против друга две силы. Наше, гонимое жестоким божеством, и племя Оленя, племя Рыбы, племя Койота… Множество племён этой земли. И право пролитой крови давало нам в пустыне такую силу, что Зверобоги, даже сообща, не смогли бы одолеть нас. Наш бог пожрал внутренности Койота, и теперь каждая тварь в этой земле служила нам в случае опасности. Птицы бы давали нам видеть своими глазами, змеи бы заползали ночами на циновку врага.

Джасвиндер под удивлённые взгляды зрителей наворачивал гарнир.

– Мы пытались стать больше. Наши женщины рожали по шесть детей, и все выживали. Мы научились врачевать. Но и Зверобоги были искусны в своих кознях, они насылали на нас страшные болезни. Болезнь за болезнью. Всё смертоноснее и смертоноснее. Наш бог всегда брал одну и ту же плату. Жизнь за жизнь. Одаривал бог щедро: тот, за кого внесли плату, больше ничем не болел два десятка зим. А были ещё и нашествия змей, были миллионы голодных насекомых, был ядовитый дождь... В нашей деревне каждый всегда знал, кто за кем, если что, умирает. Когда пришли бледнолицые, наше племя и не поняло сразу, что всё изменилось. Это была всего лишь очередная эпидемия, которая выкосила четверть племени. Но болезнь обрушивалась не только на нас. Племена Зверобогов тоже оказались беззащитны. Добрые боги не меняли жизнь на жизнь. И тогда пришёл наш час. Мы вышли к бледнолицым. Мы показали им, где прячутся ослабленные племена, показали, где хранятся их богатства. Чужаков оказалось слишком много. Они забрали всю землю… Кроме пустыни, зачем им мёртвая земля?

– И вы смогли выжить, – кивнул Волод.

– Ты слишком торопишься, беловолосый.

Усмехнулся старик, а потом упёр взгляд в собеседника. Белёсые глаза потемнели, и теперь уже в Князя упёрлись два чёрных острия, так блестят ритуальные ножи на пирамидах другого континента. Волод понял, что тонет в этой черноте, и лишь бессильно дёрнулся на месте. А в помещении ресторана ощутимо запахло свежей кровью.

– Это ещё не конец истории. Бледнолицые, как саранча, жрали леса, вгрызались в землю и отравляли реки. Они даже заявили свои права на россыпи камней и качали оттуда густую кровь земли. А мы… сломленные для всех, мы торжествовали, ведь бледнолицые так усердно жрали на земле, что совершенно не смотрели в небеса. А там наш бог вырвал глаза великому Оленю, а звёздный металл его рогов переплавил на нож. Этим ножом он вспорол брюхо великой Рыбе и вырвал оттуда жемчужину истинной печали. Не отложила великая Рыба икринку погибели, не исполнилось пророчество лесного народа о конце времён. Наш бог растворил жемчужину в уксусе и выпил с соком лайма. Зубы его стали как перламутр, и он разгрыз ими клюв великому Орлану и оставил того позорно погибать от голода. Почти тридцать лет полнилась земля его агонией. Каждый Бог племён Великого леса насытил утробу нашего бога. А наше племя больше не убивает своих стариков и детей. Вы сами кормите нашего бога. Никогда раньше на этих землях не жило столько людей. Никогда прежде жертвы не были столь обильны. И потому, gringo, нет, наши леса обильны. Чужаки не враги нам, лишь пища.

Старик улыбнулся. Его рот оказался полон здоровых белых зубов. В тишине громко звенели столовые приборы, когда стучали о миску.

Джасвиндер отвлёкся от блюда, сидел он с абсолютно счастливым лицом.

– В этой стране вырастают совершенно особые коровы. У них самое нежное мясо, – индус оторвался на миг от угощения.

У Волода дёргалось лицо. Джасвиндер продолжал есть. Шаман молча рассматривал гостей. В его белёсых глазах сверкало любопытство.

– А почему ты не произнёс имя своего народа и своего бога?

– Мышь не знает койота по имени, койоту это не мешает.

Джа сытно рыгнул. И с удивлением окинул пустую тарелку.

– Дедушка, а сколько тебе лет?

Джа тоже решил поучаствовать в разговоре. Абсолютно пустая тарелка произвела впечатление не только на Волода, но кажется, и на Шамана.

– Я помню те времена, когда на вершине пирамиды принесли в жертву Кортеса, кровь испанских королей зажгла второй рассвет над нашими землями.

– Это… я там себе ещё кусок рибая заказывал. Фунтовый. Можно мне его… Можно с собой завернуть?

– Я ждал, что этого малого вырвет от жадности. Но ты, должно быть, сильный воин, раз можешь съесть столько мяса, – в голосе Вияя звучало настоящее уважение.

– Да, парню благоволит воинская удача. Он уже много раз спасал мне жизнь. Достойный человек, – решил похвалить спутника князь.

– Чем сильнее проситель, тем богаче должна быть жертва, – довольный кивнул Вияя. – Принесите мне сильного воина. Мы будем гадать на его внутренностях. Жертва должна быть живой! И добровольной! И мы найдём ответ на вопрос как снять проклятье с твоего рода.

Джасвиндер и Владимир переглянулись. Лицо русского исказила гримаса раздражения. Джасвиндер же смотрел на собеседника так, словно был готов рассмеяться, когда Вияя объявит что всех разыграл.

Стаю чаек снова запихнули в мясорубку. Тени внезапно потемнели и заплясали в углах уже зримо.

– Ладно, gringos, я вас обманул. Добровольная жертва нужна, только если вы хотите ответ изменить, – произнёс старик, когда унял свой инфернальный хохот.

– Ха. Ха. Ха, – произнёс Князь абсолютно без всякой интонации.

– Ты меня в это не впишешь, – Джа икнул.

Волод смотрел на собеседника, молча.

– Ты всегда можешь нанять крепких парней на такую работу, – поспешно добавил индус.

– Я не знаю другого такого удачливого человека как ты, Джа. Ты приносишь и мне удачу.

– Лапку кролика тоже многие держат на удачу. Только кролику вся эта удача не помогла, а лапок ведь у него было целых четыре! Одно дело, когда мы удираем от кого. Я тебя просто вожу, и во всём этом не участвую, моя совесть чиста! А теперь…

– Я могу дать тебе слово: мы найдём человека, достойного всяческих кар и мучений. Я понял, в этом городе таких разводят. Да, говорящий с солнцем?

Старик только довольно цыкнул.

– Джасвиндер, давай найдём плохого человека и убьём его к хренам собачьим, на кишочках погадаем. Это так не работает, мистер! Это ты на людей через прицел смотреть привык, а я дрался последний раз в школе!

– Зайдём с другой стороны. А может, ты знаешь того, кто, на твой взгляд, заслуживает смерти?

Джа поспешно замотал головой.

– Ладно, ещё попытка… Что ты хочешь?

– Ты же не отстанешь? – обречённо уточнил индус.

Волод кивнул с ласковой улыбкой.

– Брось вызов ресторану! Публично, они тут фотки оставляют. Я потом всем расскажу, как ты сюда ездил мясо кушать. Это твоё алиби, вот.

– То есть, если я смогу сожрать столько же мяса, сколько и ты…

– Да хрен ты пососёшь, а не победишь меня, ты кушать не любишь!

Джа понял что ляпнул, и побледнел.