Одного раза недостаточно

– В январе исполнится двадцать один.

– Отлично. Мне двадцать восемь. Забавно, как исчезает разница. Я о возрасте. Когда мне было шестнадцать, а тебе восемь, я едва замечала твое существование. Вспоминаю, ты была одной из малышек, что ходили за мной в школе мисс Хэддон, да?

– Вероятно.

Дженюари не сочла нужным объяснять, что никогда не принадлежала к толпе поклонниц Линды.

– Поэтому я и отправила Кита Уинтерса в "Пьер". Отдел светской хроники узнал, что ты прибываешь из Европы, и я решила напечатать в "Блеске" фотографии Дженюари и Майка Уэйнов, сопроводив снимки статьей о твоей встрече с новой женой отца. Твой папа обошелся с Китом сурово, но снимок удался. То ли ты исключительно фотогенична, то ли и правда превратилась в настоящую красавицу. Слушай, почему бы тебе не заглянуть к нам завтра... часа в три? Я сочиню сопроводительный текст, и мы сделаем хорошие фотографии.

– Буду рада увидеть тебя, Линда, но насчет статьи не знаю.

– Поговорим об этом завтра. Знаешь, где находится здание "Мослера"? Это на Пятьдесят второй, возле "Мэдисон". Мы занимаем три верхних этажа. Поднимайся в пентхаус. До встречи. Чао.

Дженюари наполнила водой ванну, легла в нее и закрыла глаза. Только сейчас она поняла, как сильно устала. Подумала о Линде - некрасивой, живой, энергичной... Теперь она была... судя по ее тону, важной особой. Дженюари почувствовала, что засыпает. Ей показалось, что голос Сэди прозвучал всего через несколько секунд.

– Мисс Дженюари, проснитесь.

Она подняла голову, села. Вода была чуть теплой. Боже, уже шесть!

– Мисс Дидра говорит, что вам пора одеваться к обеду, - объяснила Сэди. Я выгладила ваше платье. Оно висит в шкафу в спальне.

Дженюари уже оделась, когда Дидра, постучав, вошла в ее комнату. Мгновение они смотрели друг на друга. Дженюари смущенно протянула руку.

– Поздравляю вас. Боюсь, я забыла сделать это ночью.

Ди коснулась своей щекой щеки Дженюари.

– По-моему, мы обе многого не сказали вчера. Мы познакомились не в самых удачных обстоятельствах.

– О, боже...

– Что случилось?
– спросила Ди.

– Я забыла купить халат. Ди рассмеялась:

– Оставь себе халат Майка. Ты выглядишь в нем превосходно. Некоторые женщины неотразимы в мужской одежде. Я не отношусь к их числу.

Дженюари решила, что Ди более красива, чем ей показалось сначала. Сегодня она уложила свои пепельные волосы в стиле Гибсон. Дженюари поняла, что в ушах Ди - настоящие бриллианты. Она была очень женственна в черных шелковых шароварах, и Дженюари вдруг засомневалась в уместности своей юбки, сшитой из кусков материи.

Ди отступила на шаг назад, оценивающе разглядывая девушку.

– Мне нравится... только тут нужны драгоценности. Она позвонила Сэди, и горничная тотчас появилась в комнате.

– Принеси мою шкатулку с украшениями, Сэди.

Сэди вернулась с большим кожаным футляром, и Ди стала примерять на Дженюари золотые цепочки. Она настояла на том, чтобы девушка повесила в уши серьги в виде золотых обручей.

("Дорогая, они великолепно подходят к твоему загару... ты похожа на цыганку".)

Дженюари едва не сгибалась под тяжестью четырех цепочек, нефритового кулона и львиного клыка в золотой оправе.

(Ди пояснила, что сама застрелила этого льва во время сафари.)

– Мне нравится твой макияж, - сказала Ди, приблизившись к девушке.
– У тебя фантастические собственные ресницы. Отсутствие помады на губах подчеркивает твою молодость. Твои волосы просто восхитительны. Сегодня вы, молодежь, не обременяете себя укладкой. Длинные распущенные волосы в моде. В твоем возрасте я стриглась и делала перманент. В начале пятидесятых все сходили с ума от итальянского стиля. Я всегда говорила Джине, что готова убить ее за то, что она ввела его. У меня от природы прямые волосы, и, кажется, я полжизни провела под феном с бигуди на голове. А теперь в моде длинные прямые волосы... хотя, бог видит, Карла не меняла свой стиль с восемнадцати лет.

– Какая она?

Ди пожала плечами.

– Карла - одна из моих самых старых и близких подруг... один господь ведает, как я терплю ее эксцентричные выходки.

– У мисс Хэддон, - сказала Дженюари, - мы все смотрели по ТВ ее фильмы. Для меня она - более великая актриса, чем Гарбо или Дитрих, потому что обладает грацией балерины. Сколько требует мужества, чтобы уйти из кино в сорок два и больше туда не возвращаться!

Ди закурила сигарету.

– Она никогда не любила сниматься. Всегда обещала уйти, как только заработает достаточно денег. Постоянно копила их.

– Где она сейчас?
– спросила Дженюари.

– Кажется, вернулась в Нью-Йорк. Она скоро позвонит. У нее квартира на Ист-Ривер. Великолепные апартаменты, но, кроме нескольких подаренных ей картин и неплохих ковров, в доме ничего нет. Карла панически боится тратить деньги. Я ждала ее в Марбелле. Твой отец испытал разочарование... я знаю, что он хочет познакомиться с ней. Боже, до этого лета она всегда бывала у меня. Прошлой весной Дэвид устал постоянно выводить нас куда-то. Она обожает балет. До сих пор придерживается своего прежнего артистического режима - подъем в семь, четыре часа у станка, в десять - сон. Но она может отправиться на обед с близким человеком и обожает смотреть ТВ. На самом деле стоит только узнать ее получше, как она начинает казаться весьма скучной. Ее коронный номер исчезновения. Например, прошлым июнем она пропала, просто сказав мне "До свидания" и ничего не объяснив. Лично я, - Ди понизила голос, - думаю, что она уезжала сделать подтяжку. Кожа Карлы стала чуть провисать... хотя господь не допускает, чтобы черты ее лица, ставшие бессмертными, как-то менялись. Дженюари засмеялась:

– Теперь я боюсь знакомиться с Дэвидом.

– Почему?

– Ну, если Дэвид устал выводить ее в свет по вашей просьбе, то мое общество покажется ему еще более тягостным.

Ди улыбнулась:

– Милая детка, посмотри на себя в зеркало. Карла разменяла шестой десяток, а Дэвиду - двадцать восемь. Она потушила сигарету.

– А сейчас мне пора заглянуть к твоему отцу. Насколько я знаю его, он сейчас смотрит новости и еще не побрился. Почему мужчины не любят бриться два раза в день? Женщины накладывают макияж гораздо чаще. Да, кстати, я сказала всем, включая Дэвида, что в Швейцарии ты училась в "Международном институте". Это отличный колледж.

– Но зачем?

– Ты говоришь по-французски?

– Да, но...

– Дорогая, доверься мне. Ни к чему упоминать тот несчастный случай. Люди подумают, что ты могла повредить голову. Кое-кто насторожится, узнав, что ты лечилась в клинике. Ты должна познакомиться с лучшими людьми и жить в свое удовольствие... не стоит оповещать всех о твоих прошлых болезнях.

– Но сотрясение мозга и переломы костей - это не болезни...

– Дорогая, все связанное с мозгом отталкивает людей. Я помню Курта... я собиралась выйти за него замуж, пока он не сказал мне, что у него в черепе после горнолыжной травмы стальная пластина.

Она передернула плечами.

– Я не смогла бы прикоснуться к голове, внутри которой металл. В этом есть что-то от Франкенштейна. К тому же, если металл соприкасается с мозгом, он, очевидно, влияет на них каким-то образом. Послушайся меня, дорогая. И еще... я попросила Дэвида прийти на двадцать минут раньше остальных гостей. Оставайся до его прибытия в своей комнате. Я дам тебе сигнал, когда выходить. Появление всегда должно быть обставлено подобающе.

Шагнув к двери, она повернулась.