Огарок свечи для грешников

Скальп остановился так резко, что она отшатнулась на всякий случай. Мгновение он молчал, после чего неестественно изогнувшись, повернулся к ней и оскалился, как это сделала Огненная Девушка до него:

"Раз, два, три

Огарок свечи ты найди

Четыре, пять

Не найдешь - сгоришь опять

Шесть, семь, восемь

В гости к психам снова просим

Девять, десять

В два часа мы жизнь уместим"

Он прочитал эту считалку медленно и вдумчиво, словно стараясь вложить смысл в каждое слово.

По спине Весты пробежал холодок. Она наконец-то вспомнила этот стишок.

Именно этой считалкой считались дети в её дворе, прежде чем начать игру в салки. И именно эту игру она вспоминала сидя на скамейке возле руин психбольницы, пока Крис с Вадимом работали внутри.

Она оглянулась на Криса, который обычно мелькал поблизости. Но его нигде не было.

Словно из параллельной реальности в голове всплыли его слова о том, что он попытается вытащить Вадима из шестой палаты, куда его заточили за побег.

Она попыталась разозлиться на него за ненужный альтруизм в то время, когда она пытается придумать, как вернуться в будущее. Но злость не приходила. В голове тикал огромный метроном, отсчитывая секунды до пожара. Она не отдавала себя отчета в том, что смотрит в глаза оскалившегося психа, будто пытаясь загипнотизировать его, чтобы вытащить из него дополнительные строчки.

– Форт Байярд какой-то, черт бы вас всех побрал, - снова выругалась она и, наконец, огляделась.
– Можно мне еще подсказок, Паспарту?

Но было слишком поздно. Психи окружили её плотным кольцом, не оставив ни малейшего шанса на побег. Стараясь не поддаваться панике, Веста вполголоса позвала Криса на помощь. Бесполезно. Его нигде не было. А ненормальные подбирались к ней всё ближе. Все они выглядели одной бесформенной массой, поскольку застыли в одинаковых позах. Перекошенные лица, изогнувшиеся тела, закатившиеся глаза и мерзко свесившиеся языки. Все они громко и тяжело дышали, словно звери, готовящиеся к атаке. На каждый вдох они делали медленный шаг вперед, подволакивая ноги.

Приступ паники оказался сильнее агрессии и желания впиться ногтями в эти мерзостные лица-маски. Веста рухнула на пол и обхватила руками колени, словно надеясь, что они не заметят её и пройдут мимо. Но они всё волоклись и волоклись к ней, сокращая расстояние шаг за шагом. Прямо перед ней уже стоял отвратительный тип с засаленными волосами. Он был грязен, словно бомж. От него несло протухшими яйцами и помоями. Весте показалось, что её сейчас вывернет прямо на его ноги, покрытые грибком по самые колени. Но в этот миг они все остановились, словно по команде, и затаили дыхание.

Установилась идеальная тишина.

Подождав мгновение, она приподняла голову и посмотрела на всю эту застывшую психически ненормальную человеческую массу.

Закатившиеся глаза уставились на неё и стены сотряс нечеловеческий вой:

– Огарок уже готов спасти наши грешные души! Огарок уже готов спасти наши грешные души!! Огарок уже готов спасти наши грешные души!!!

Эти вопли звенели у неё в ушах. Они отражались от стен столовой и возвращались обратно к ним. Они отскакивали от высокого потолка и рушились всей своей мощью на голову несчастной Весты.

– Мне нужно найти огарок, иначе мы все сгорим!!! Я поняла!!!
– закричала она изо всех сил, пытаясь перекрыть своим голосом воющую толпу психов.

– Что ты поняла? Любушка, если ты не перестанешь вопить, мне снова придется вколоть тебе успокоительное, - очнулась она от высокомерного тона.

Веста открыла глаза. В зале не изменилось ровным счетом ничего, словно эта армия душевнобольных ей только привиделась. Каждый занимался своим делом. Скальп стоял у любимой балки, Огненная Линда вращалась вокруг него в своем бешеном танце, Тухлый (тот, который ближе всех подобрался к Весте) тихонечко сидел в углу, отрывал пораженную грибком кожу от коленей и съедал её.

От этой картины её передернуло, и она перевела взгляд на Старшую Медсестру, возвышавшуюся над ней в позе, будто заготовленной для фотосессии.

– Я поняла, что хочу в туалет, но не помню, где он находится!
– прокричала Веста, пытаясь подогнать весь облик под растерявшуюся сумасшедшую. Ей нужно было покинуть это помещение, чтобы спокойно отыскать Криса с Вадимом, и более удачного предлога она бы и не придумала.

Старшая Медсестра заметно расслабилась, а из ясных глаз пропала настороженность. Вся её поза теперь говорила о том, как её достали эти психи со своими идиотскими проблемами, и Весту это крайне порадовало. Десять лет театра не прошли даром. Она великолепно справлялась со своей ролью.

– По коридору налево, душечка. Потеряешься, повопи, и я тебя найду, - эти слова Старшая Медсестра будто выплюнула ей в лицо.

"Как можно быть такой гордячкой!" - думала Веста, раздуваясь от гнева. Она бежала по главной лестнице вниз, к шестой палате. Ступени мелькали под ногами с бешеной скоростью, но её это злило еще больше. Внутри всё клокотало.

В обычной жизни подчиненные старались держаться от неё как можно дальше в такие моменты. Для неё ничего не стоило лишить человека премии или даже оштрафовать под влиянием дурного настроения. Она знала, что многие в офисе её ненавидели, но нисколько не старалась быть хоть чуточку добрее. Чем старше она становилась, тем чаще возникали вспышки неуправляемого гнева.

– Где тебя черти носят?
– накинулась она, будто фурия, на Криса, который прятался за поворотом к правому крылу, где располагалась палата Вадима.

– Я должен отчитаться перед тобой?
– вспылил он.
– Ты мне здесь не начальство! Вернемся домой, можешь лишить меня премии!

– Ребята, давайте жить дружно!
– прогундосил кто-то из темноты, и Веста вскрикнула от неожиданности. Крис же машинально схватил её за плечи и выставил вперед, прикрывшись, словно щитом.

– Твою ж мать, - выругалась Веста, оттолкнув его от себя, и обратилась уже в темноту, - давай выходи оттуда!

Поскольку больница была полупуста, в некоторых коридорах для экономии тушили свет. Все относительно адекватные больные находились в столовой под присмотром всего оставшегося на выходные медперсонала. Таковых было около пяти. Тяжелые пациенты были заперты в своих каморках с решетками на окнах и железными засовами на металлических дверях.

Из темноты раздалось сначала сопение, а потом тяжелый вздох, словно человеку было очень сложно передвигаться. После продолжительного шуршания и возни, на свет вышел огромный мужчина. Хотя, в данном случае, слово "огромный" совсем слабо описывало его внешность. Он был необъятен. С первого взгляда Веста дала бы ему килограммов 250 живого веса. Но, рассмотрев его как следует, она пришла к выводу, что он весит не менее трех сотен.