Огарок свечи для грешников

Таких жирных, лоснящихся сальным потом людей она видела только по телевизору, да и то, старалась скорее переключить канал, чтобы не расшатывать свою тонкую, чувствительную ко всему отвратительному, душевную натуру. Весь полностью он состоял из жировых складок, свисавших, словно перебродившее дрожжевое тесто из кастрюли. Складки были даже на руках и шее. Его огромные щеки практически лежали на плечах, словно набитые запасами зерна щеки хомяка. С висков стекал пот, оставляя на выпирающих скулах мокрые дорожки и капая на огромную мешковатую футболку, которая делала его еще больше. Он беспрестанно вытирал лоб одной рукой, потому что в другой держал недоеденный французский батон. А еще он постоянно шваркал носом, втягивая в себя, казалось, как минимум, литровую кружку соплей.

Веста в очередной раз почувствовала, что её начинает мутить, поэтому прикрыла ладонью рот и жалобно посмотрела на Криса. Она знала, что мужчины гораздо менее восприимчивые, чем женщины. Но сдвинутые домиком кустистые брови Криса-Ньютона и перекошенное лицо дали понять ей, что помощи ждать неоткуда и нужно брать инициативу в свои руки.

– Привет, Призрак, ты здесь один?
– спросила она, даже не пытаясь выглядеть хоть немного милой.

– Я просто кушал, - прогундосил он, снова шваркнув носом.
– Я хочу кушать, а мне доктор не разрешает. Плохой доктор. Если доктор будет запрещать мне кушать, то я скушаю доктора. Пожарю на огне и скушаю.

Он говорил тоном маленького обиженного ребенка. Веста сразу поставила ему диагноз. Похоже, он вырос внешне, а внутри остался трехлетним мальчиком.

– Призрак хочет кушать?
– просюсюкала она.

Жирдяй, словно китайский болванчик, закивал головой.

– А Призрак знает, что кушать надо в столовой? А то злая тетя отберет твою булку! Дай сюда!!!
– она с рычанием накинулась на огромного толстого мужчину, не вполне отдавая себе отчет в том, что он может прихлопнуть её одной рукой, как надоевшую муху.

Но расчет её сработал.

Призрак внимательно посмотрел на неё своими поросячьими глазками, а потом громко расплакался и бросился наутек. Она брезгливо смотрела ему вслед. Поднимаясь по ступеням, он колыхался, словно незастывший холодец. Создавалось впечатление, что он идет не ногами, а будто слизень перекатывается с одной ступени на другую.

– Почему Призрак?
– спросил Крис, точно таким же взглядом полным омерзения провожая эту каракатицу размеров с четверть планеты.

– В детстве мульт смотрела японский. Так вот там тоже был такой черный огромный призрак, который ел всё подряд, съел все запасы и начал есть людей. Я как услышала, что этот тип хочет доктора зажарить и съесть, сразу тот Безликий Призрак вспомнился. Мне кажется, чувак был не против такого панибратства, - ответила она ему без эмоций, не в силах оторваться от зрелища ползущего по ступеням мужчины с развитием трехлетнего ребенка.

Крис первым отошел от увиденного и повернул Весту к себе лицом.

– Вадима не вытащить без ключа. Ключи у Старшей Медсестры. Что будем делать?

– У нас нет времени на поиски ключа!
– ответила Веста громким шепотом.
– У нас осталось меньше двух часов на то, чтобы вычислить человека, который стащил огарок из фонаря на аллее. Если по истечении двух часов мы не будем готовы обвинить кого-то и представить доказательства, то сгорим вместе со всеми пациентами этой гребаной клиники.

Видя непонимание на лице Криса, она рассказала ему считалку и фразу, с которой накинулись на неё психи. А потом рассказала правила салок, в которые они играли в детстве.

– Почему грешные? Они больны, а не грешны, - подумал вслух Крис.

Этот вопрос сложил оставшиеся кусочки мозаики в единое целое. Её пытливому уму было достаточно секунды, чтобы выстроить логическую цепочку.

– Теперь понятно, почему нам дается так мало времени! Я никак не могла понять, каким образом мы успеем вычислить поджигателя за два часа! Нам не нужно обыскивать каждого!
– Она закружилась в бешеном танце, сама не понимая, что копирует поведение Огненной Линды.

– Ты гений!
– ласково пропела Веста и поцеловала в лоб Криса.

Лоб был морщинистым и грубым. На мгновение она забыла, что Крис в облике старика, а сама она далеко не первая красавица.

– Может ты объяснишь мне, что делать?
– спросил он, вытирая лоб от её слюней.

– Ты знаком с семью смертными грехами?
– Крис отрицательно покачал головой, и она продолжила.
– Основой всего множества человеческих грехов являются семь главных смертных грехов: чревоугодие, похоть, алчность, зависть, гнев, уныние, тщеславие. Нам нужно найти этих семерых, потому что только они здесь не больны. Они просто грешники. А почему они все сгорели? Потому что огонь - это очищение. Таким образом их души очистились перед тем, как попасть на Небесный Суд. Видимо, как раз сегодня тут собралась команда из семерых самых ярких представителей.

– Но почему сгорели все пациенты, а не только эти семеро?
– спросил Крис.

Веста едва сдержалась от едкого гневного замечания. Её всю так и распирало сказать ему, что из-за своей необразованности он и сидит в самой низшей должности вот уже четвертый год и завидует её скоростному продвижению по карьерной лестнице. Но, удержав себя в руках, она ответила:

– Потому что огонь не Божественный. Огонь от человеческой руки не щадит никого. Давай накидаем список грешников.

Первой в списке стала Огненная Линда. Если бы Веста умела рисовать, то Похоть она изобразила бы именно такой. Фарфоровая прозрачная кожа, длинные яркие волосы, чудесные кукольные глаза, изящные пальчики и тело, обладающее кошачьей гибкостью. Ею хотели обладать не только мужчины, но и женщины. Она заряжала своей бешеной сексуальной энергией каждого проходящего мимо неё. Она была потрясающе красива. Она - олицетворение настоящей Похоти, движимой первобытными инстинктами.

Следующим в список попал Безликий Призрак, как самый яркий представитель Чревоугодия во всей больнице. Веста нисколько не сомневалась, что и во всей области. Она не могла представить его не жующим. Его мясистые щеки ходили ходуном, когда он перемалывал в кашу очередную порцию еды. Не отличаясь особой аккуратностью, он капал жиром на десяток складок на своем животе и тыльной стороной ладони отирал лоснящиеся губы, после чего мазал руки о футболку, вызывая у окружающих приступ отвращения. От него омерзительно пахло. Так пахнет от мусорных баков на заднем дворе общепита: прогнившими картофельными очистками, рыбьей требухой и вареной капустой. Рядом с ним находиться было неприятно и опасно. Словно вся эта гора человеческого жира и костей была одним большим помойным ведром.

– Призрак будет номером один по степени опасности, потому что он грозился сжечь главного врача, чтобы пообедать им, - отметила Веста.

– Не думаю, - покачал головой Крис.
– Он тупой обжора, но не более того. Вряд ли он будет смертельно опасен для кого-то. В отличие от Огненной Линды. От неё я бы держался подальше.

Веста рассмеялась:

– Значит её я беру на себя, а тебе достается Призрак! Собери доказательства его вины, либо невиновности. Нам нужны факты. Жареные, горячие, будто пирожки из духовки, факты. Без них мы не сможем никого обвинить, а значит сгорим.

Крис покачал головой, но было поздно. Веста умела ловить на слове. Ему было отвратительно разговаривать с Жирдяем, но сгорать в огне за чужие грехи ему хотелось еще меньше. Мысленно он позавидовал Вадиму, который прохлаждался на койке в палате номер шесть. Он не знал, что его коллега всё это время висит на цепях, прикованный к потолку, не чувствуя ни рук, ни ног. В этой психиатрической больнице всё хорошо было только у тех, кто был вежлив и покладист с персоналом. За любым неповиновением следовало жестокое наказание, вплоть до лоботомии.