Огнем, мечом, крестом

— Княжества наши после смерти вымороченными останутся, у нас с Вячко наследников нет, токмо дочери, а моя вообще замужем за тевтоном, и пока только внучку родила.

— Не беспокойся, земли у нее будут, внуки твои в обиде не останутся, — обещать можно было многое, и даже выполнить данные слова — но княжества по женской линии не передаются и горе тому правителю, у которого нет сыновей. У него у самого жены и детей нет, хотя служанка Айно не праздная ходит, явно в тягости пребывает. А сын у нее для него самого родится, пусть даже по местным правилам незаконнорожденный. Не так и плохо — это у православных их ублюдками именуют, а католики таких бастардами называют, и право на отчее наследство даровано может быть. Или последует официальное признание со стороны отца, тогда и щит с родовым гербом достанется, пусть и с красной полосой. Теперь впервые в жизни он озадачился поиском жены — и тут проблема оказалась нешуточная, что ему оба князя растолковали, да в своей грамотке Владимир Псковский явственно намекнул. А вчера и епископ Рижский чуть ли не открыто сказал на совете, что супругу достойного рода владетельного заранее поискать «государю» нужно, чем он сам и займется, отъехав навстречу папскому легату.

И хотя весть до учиненного «меченосцам» побоища еще до римского «престола» не дошла, но можно не сомневаться, что она произведет ошеломляющее воздействие, и гонора изрядно поубавится. С сильными князьями и правителями, что католиками не являлись, папство действовало крайне осторожно, посулами и предложениями, особенно в тех случаях, когда силу не могло собрать. А он письмецо отписал, полное туманных намеков и завуалированных обещаний. Миндовгу в его историю королевскую корону дали, такую же и князю Даниилу Галицкому отправили, когда тот попросил крестовый поход против монголов устроить. Но только одну корону — времена такие наступили, что охочих людишек отправится против могущественных завоевателей, что до Адриатики дошли, не нашлось — страх перед полчищами Батыя лютый остался, животный, особенно после битвы при Лигнице, когда убитым рыцарям уши отрезали и целый мешок ими плотно набили — более, чем впечатляющая демонстрация!

— Ты, Всеволод Мстиславич, наместником моим в Риге останешься, и ратников тут понемногу готовь, да за епископом пригляд держи. Хотя Альберт наш очень хочет митру на голову себе водрузить, — усмехнулся Лембиту, не ожидавший что в старом прожженном интригане обретет помощника. А чтобы предательства с его стороны не случилось, родичей близких с собою взял, датчан из Ревеля изгонять надобно. Эсты к ним невольно «прижались», в страхе перед крестоносцами, а эти возомнили, что в здешних краях они самыми крутыми стали. Теперь придется мозги на место вставлять — без поддержки местных жителей датчане долго Ревель за собой не удержат, вышибут со временем, хотя город жечь нельзя — и так их крайне мало, всего три на землях эстов и ливов находятся, да еще два отстраиваются заново.

— Нужно потихоньку утихомиривать язычников, нам смута ни к чему. И не нужно тут устраивать «пугачевщину»…

— Действительно, все сильно испугались, бесчинства каждодневно случаются, — Всеволод истолковал последнее слово на свой лад, как понял. — Все исполню, княже, и с «гостями» из земель германских «ряд» нужен, они грозят торговлишку здешнюю порушить…

— Торговля им самим нужна, и в других городах тоже. Но и наши интересы блюсти нужно — раз свои товары у нас хотят продавать, то пусть платят пошлины. Через нас «путь из варяг в греки» идет самый короткий, а в Палестину дорога длинная по морю, на котором басурмане разбойничают. Так что пусть платят. А угроз не боимся — их когги ведь огнем спалить можно, в устье Двины крепость нужно усиливать и «онагры» ставить. Чтобы на Балтике жить флот нужен, а у нас пока только пираты островные. Но если эзельцы не утихомирятся, то, как лед встанет, мы с войском можем на острова пойти и все их ладьи сжечь. Но лучше их энергию во благо использовать — датчан так просто унять невозможно, на их суда нападать нужно, что в Ревель приходят. Но и до крайностей не доводить…

Лембит задумался, ведь через двадцать лет германские города начнут в Ганзу объединяться, чтобы монопольную власть на торговлю обрести на Балтийском море. Противостоять им трудно будет, лучше изначально попробовать договорится. Считаются в мире только с сильными «игроками», которые свои права могут оружием отстоять. И пожав плечами, закончил:

— Поступай по своему разумению, княже, а нам надо на север ехать, а то «крутая каша» там вскоре завариться может…

Битва на Калке стала прологом к будущему нашествию…

Глава 30

— Надо же, вот так и семена у братца остались в рюкзаке — а я все гадал, переживал, что такое в кармашке завалялось. Интересно — какая свекла вырастет, кормовая или сахарная?

Странное бы зрелище увидели посторонние, случайно подсмотрев, как князь копается на небольшом огородике. Сохраненные в рюкзаке овощи он бережно посадил на трижды перекопанной грядке еще в мае, когда земля основательно прогрета. Лук и чеснок на семена пойдут, местные их выращивают, только эти крупные. А вот пророщенный картофель в ямки зарывал собственноручно, удобрив «бедную» почву. И теперь окучивал ботву, которая вымахала на славу — успел вернуться, а то бы вся полегла. Семена с единственного помидора, который был не съеден и стручка перца дали неплохие всходы — где-то по десятку кустов того и того, так что на следующую посадку проблем с семенным фондом не будет. Тут только научить местных правильно все выращивать и сохранить урожай до следующей весны, да и приохотить к употреблению. Впрочем, с последним проблем не будет — увидев «княжескую еду», сами употреблять ее станут.

— Надо же, вроде сахарная свекла оказалась, не кормовая — в эстонской земле она достаточно хорошо произрастает, но за Двиной вообще расти будет. Это сколько спирта и местных настоек на оном, варенья, джема и повидла «сотворить» можно, когда большие площади засеваться будут?! Дядька самогон из этой свеклы гнал, рассказывал, когда перебои с водкой в «перестройку» начались. Сахар очень нужен — куда без него, технологию производства лишь бы при нынешней убогости наладить.

Лембит поднялся с коленок — он собственноручно прополол огород, хоть не княжеское дело, но доверять даже Айно нельзя — вырвет по незнанию, а он потом ругаться на всех языках станет. У брата в рюкзаке, когда его полностью перетряс, нашел несколько семян — тот фермерствовал потихоньку, мини-трактор имел. По логике рассудил, что какие-то местные сорта, чего-то там — не такой он большой знаток сельского хозяйства. Так и оказалась, и сейчас выросла самая натуральная свекла, осталось только клубни вырастить, тогда стопроцентная уверенность будет. А вот на соседние растения взглянул мимоходом — в Эстонии им большие поля засевают, главное на болотистой почве не сажать, на пригорках, там, где грунтовые воды близко подойти не могут. По весне и началу лета желтые цветы пчел привлекают, но мед хреновый, да и сами пчелы гибнут. Возиться с рапсом придется, но масло с него куда лучше конопляного или льняного, в любом магазине в Эстонии купить можно, целые заводы по выжимке имеются. А в Литве и Беларуси рапс вообще в ходу, урожайность хорошая. Жаль, что семечек не оказалось или кукурузы — тогда бы можно было памятник поставить, но русские правильно говорят, что на «нет» и суда «нет». Рапс вполне подсолнух заменит, местные его научатся быстро возделывать, как и сахарную свеклу, а технология со временем отработается. Да и картофель лет через десять повсеместно начнут сажать, от Наровы до Двины — как только поймут, что это такое. По крайней мере, «второй хлеб» в Прибалтике всегда популярен был, недаром все три республики «картофельными» называли.

— Это, Айно, свекла, но она не простая, а сладкая. Теперь только ждать нужно пока вырастет, а там и на семена пустить.

Лембит поманил девушку, что сама взвалила на себя обязанность ухаживать за «княжеским огородом». Справилась на «отлично», тщательно выполняя данные ей инструкции, которые хорошо запомнила. Одна беда — эсты поголовно неграмотны, и таковыми при владычестве крестоносцев и оставались несколько веков. И два народа тут сформировались со временем — остзейские немцы, и прислуживающие им местные жители, фактически находящиеся на положении, если не полных рабов, то абсолютно бесправных крепостных. Теперь такой ситуации не будет, но первое что необходимо сделать, создать письменность, а там и школы со временем. Но «просвещение» с городов начнется — обычное историческое развитие, с его медленным ходом. Так что процесс будет долгим и затяжным, и единственное что он сможет сделать, так только дать более-менее сносное образование окружавшим его людям, в преданности которых можно не сомневаться.

— А вот со стручков этого растения можно масло выжимать, вполне съедобное, на нем и картошечки поджарить можно. Но гораздо лучше получится жареха на сале, а масло это растительное, оно больше для бедных. Но зато его будет много и на всех хватит.

Лембит вздохнул, прекрасно понимая, что тот объем работы, который предстоит сделать, чудовищен, такая ноша запросто раздавить может. Посмотрел на девчонку — та расширенными глазами смотрела ему за спину, но без страха, с удивлением. Обернулся, и увидел князя Владимира Мстиславовича, загорелого, легко спрыгнувшего с коня. Встал, вымыл руки в корчаге с теплой водой, вытер ладони рушником, и пошел навстречу к князю, приезда которого давно ожидал, а тут такая неожиданность…

— Не устоим мы, когда нашествие начнется, никак не устоим, — задумчиво произнес Владимир Псковский, потягивая из кубка вино. Вечерело, непривычная для Эстонии жара потихоньку уходила, и будь они на открытом воздухе, давно бы комары налетели — болота ведь рядом, на какую сторону не посмотри. Но князья сидели в тереме, в горнице, и за закрытыми дверями вели меж собой неспешную беседу, подслушивать которую было невозможно — на карауле стояли ливы, русского языка не знающие.

— Сто тысяч вздор — такого войска степняки не соберут, но полста тысяч вполне возможно, а это втрое больше, чем было на Калке. Это много, очень много — мы еле справились, потери большие понесли.

Князь покачал головой и снова отхлебнул вина, отпил и Лембит. Что и говорить — Шипов прекрасно понимал, что произошло, и даже победа на Калке ничего не меняла. Монголы ведь в то время пошли на булгар, и воинство Субудая и Джебе было там разгромлено, в «великие степи» вернулось лишь несколько тысяч воинов. И что изменилось?

Да ничего — через двенадцать лет Волжская Булгария была разгромлена подчистую, полностью выжжена. И великий князь Юрий Всеволодович помощи соседям не оказал — слишком долго враждовали, чтобы осознать, что на этот раз пришла общая для всех беда. Но и помощь из нескольких тысяч воинов вряд ли смогла переломить ситуацию — оттянули бы на немного разгром, только и всего. Даже великокняжеская дружина не так велика — до трех тысяч дружинников, и то если вместе с уделами, что во Владимир входят, посчитать. Совокупно все южнорусские княжества собрали двенадцать тысяч конной рати, причем вместе с «черными клобуками», и то кое-как справились, и это несмотря на то, что другие две трети составляли ополченцы и союзные половцы. Если не двойной перевес, то полуторный над монголами имели, но его едва хватило, чтобы одолеть супротивника, не то чтобы разгромить. А когда нагрянет вся орда, то собрать соразмерные силы будет невозможно, да и времени на это не останется.