Огненный адепт

— Единого? — послышался вопрос.

— Да, так позже прозвали это существо. Оно получило имя Единый по той причине, что в нём воедино спаялись все стихийные магии. Высшие мастера, пожертвовавшие своими жизнями, вложили в Единого не только жизненные и магические силы, но и собственные души, благодаря чему Единый приобрёл некое подобие разума. Церковь же под термином «единый» подразумевает существование одного бога. Единого для всех. Так вот, после Величайшей битвы сначала стихийно, а потом вполне целенаправленно начали возникать общества поклонения Единому. Теперь, как вы знаете, они объединены под знамёнами церкви Единого. И её представители утверждают, что высшие мастера магии создали только физическую оболочку, в то время как некий высший дух проник в неё извне. То есть, Единый — это всеобщий бог, которому следует поклоняться, который любит своих «детей» и карает непослушных. В общем, логика их ущербна, и всё это неправда.

— Но Единый действительно карает нарушивших слово, — заметил Теовульф. — Даже у вампиров это известно.

— Ну да, наказывает, — нехотя согласился Шетерн. — Однако, происходит это не по его воле, а только по просьбе монахов. К примеру, два торговца заключили договор и призвали в свидетели монаха — вы, наверняка, не раз видели такое. И если один из них нарушает условия договора, то монах возносит молитву Единому с просьбой наказать преступника. Чем больше монахов молится, и чем усерднее они это делают, тем больше вероятность, что Единый выполнит их просьбу. Нарушитель договора будет наказан в одиннадцати случаях из дюжины. Таким образом, Единый признан всеми высшей судебной инстанцией. Но даже такую ситуацию опытный маг в споре со священнослужителями может обратить себе на пользу.

Дилль немедленно вспомнил про ростовщика Рикнера. Демонов ростовщик тоже ходил с монахом и обманул великое множество клиентов, за что был изгнан из гильдии. Если бы за каждый обман Единый его наказывал, то ростовщик уже должен был бы сгореть заживо раз двадцать. Чего, однако, не произошло. Выходит, не так уж и всесилен этот Единый.

— То, что Единый всего лишь выполняет волю просителей, а не сам инициирует наказание, и является доказательством отсутствия внешнего воздействия на магически созданную саморегулируемую структуру, — Шетерн на одном вздохе выпалил этот перл, достойный завзятого канцеляра, и ткнул пальцем в Тео, отвлекшегося на перешёптывание с Реллой. — Адепт Теовульф, повторите.

Дилль, к примеру, под страхом смерти не смог бы повторить этот образец бюрократического словоблудия, а Тео только развёл руками.

— Ещё один штрафной талон, адепт Теовульф, чтобы не отвлекался, — Шетерн с улыбкой послал магический импульс, и на амулете Теовульфа зажёгся второй крохотный огонёк. — Если ты не способен сконцентрироваться на учёбе, то зачем поступил в Академию?

— Но я только хотел спросить…

— Спрашивать здесь можно только у меня. Я вам дарю бесценные знания, а вы не цените этого.

— Но…

— Ещё один штрафной талон. За пререкания, — Шетерн с удовлетворением зажёг новую красную «звезду» на амулете Тео. — Больше никто не хочет со мной поспорить?

Дураков не нашлось — все молча ели глазами архимага.

— Отлично. Тогда запишите задание для самостоятельной проработки…

Остаток урока прошёл в выслушивании нудных поучительных речей Шетерна. Дилль, усыплённый монотонным голосом учителя, заработал четвёртый талон и догнал Тео по количеству штрафов.

«Ну, что ж, — философски подумал Дилль, — во всяком случае мне в компании с Тео будет на так скучно отрабатывать».

* * *

— Давай посмотрим, чему ты научил его.

Мастер Китан и гроссмейстер Адельядо сидели на стульях с высокими спинками — ни дать ни взять судьи по время вынесения приговора.

— Пока ничему особенному. Он только научился собирать энергию.

— Уже неплохо для начала. Приступай, адепт.

Дилль, чувствуя себя неуютно под их строгими взглядами, уселся на коврик и скрестил ноги, а руки положил на колени ладонями вверх. Мастер Китан говорил, что такая поза лучше всего подходит для сбора эргов из пространства. Он закрыл глаза.

Итак, для начала нужно отстраниться от всяких внешних раздражителей. К примеру, от мыслей, почему он, Дилль, должен сидеть тут вместо того, чтобы использовать положенное для отдыха время по назначению — выспаться, к примеру. Завалился бы сейчас на кровать…

Стоп! Не отвлекаться! Нужно расслабиться и позволить мыслям парить в небесах. Как в прошлый раз, когда мастер Китан дал ему вино. Кстати, неплохое вино было, эштигерское, кажется. А потом за это же вино Дилль получил штраф. Зараза, всё-таки, этот мастер Китан! Сам же дал ему выпить и за это же ещё и наказал! Опять придётся ночами швырять уголь в котельной. Там душно, там из жерла печи пышет жаром, а пот градом катится по лицу… Дилль так явственно представил себе обстановку котельной, что ему и вправду стало жарко. Словно он не сидел на коврике в медитативном зале, а стоял с лопатой около раскалённой печи.

И Шетерн, морда лошадиная, вкатил штраф, а всё потому, что Дилль дружит с Тео, который заглядывается на Реллу, на которую положил глаз сам Шетерн. Жар негодования на придирчивость учителей и несправедливость судьбы захлестнул Дилля. Чтоб им пусто было! Ну, ничего, погодите, вот он выучится и покажет всем!

— Адепт Диллитон, немедленно перестань! — словно издалека послышался крик мастера Китана.

— Щит готов? — это голос гроссмейстера.

— Да.

— Дилль, открой глаза и осторожно начинай выход.

Дилль послушно открыл глаза — мастер Китан и гроссмейстер Адельядо смотрели на него будто сквозь завесу красного цвета. Какой ещё выход, о чём он? Наконец Дилль с трудом сообразил, что гроссмейстер велел ему выйти из состояния медитации. Знать бы ещё, как это сделать. До сих пор он учился только впадать в это состояние.

Словно угадав мысли Дилля, гроссмейстер начал негромко говорить:

— Представь заснеженный лес: с неба падают снежинки и опускаются на ветви елей. Из прорехи в тучах выглянуло холодное зимнее солнце, и теперь снежинки сверкают в его лучах словно крошечные алмазы. Каждый эрг, собранный тобой — это такая снежинка. Понемногу отпускай собранную энергию. Пусть она уходит, как снег из тучи.

Перед внутренним взором Дилля возникла нарисованная гроссмейстером картина, и кровавая пелена перед глазами начала исчезать. Судорожно сжатые пальцы заболели, а затылок заломило, словно его кто-то огрел дубиной по голове. Гроссмейстер Адельядо и мастер Китан бросились к Диллю и принялись поочерёдно прикладывать руки к его вискам. Лёгкие прикосновения магов снимали боль, и постепенно Дилль стал чувствовать себя почти человеком.

— Что это со мной было? — прохрипел он.

— Накопленная и неизрасходованная энергия, — пояснил мастер Китан. — Ты не выпустил её, а твой нетренированный организм отреагировал. Это называется магический откат. Не советую повторять это слишком часто — без помощи врачевателя можно запросто «перегореть».

— И не подумаю, — заверил его Дилль.

— Так-то лучше, — проворчал гроссмейстер. — У тебя ещё осталось что-нибудь?

Остатки собранной энергии ещё теплились в нижней части живота, и Дилль кивнул.

— Тогда сконцентрируй её в руке и направь вон на тот щит, — Адельядо указал на каменный щит, стоящий в дальнем конце зала. — Отпустишь по моей команде.

Щит из цельной каменной плиты был оплавлен в нескольких местах, а кое-где даже растрескан. Похоже, на нём тренировалось не одно поколение учеников. Дилль собрал остатки энергии, перекачал её в правую руку и по команде гроссмейстера выпустил в каменюку.