Огненный поцелуй для Снежинки. Академия Семи стихий

Орлион снова улыбнулся.

— Как тебя зовут?

— Одри.

— Одри, мы здесь для того, чтобы все подготовить на случай, если боги рассудят иначе. Твой дар, каким бы он ни был, — это подарок богов. К нему нельзя относиться с беспечностью. Мы должны ценить и приумножать каждую частицу божественного.

Я заметила, что на этих словах полицейский скривил губы, но ничего не сказал. Он лишь продолжал сверлить меня взглядом.

— Поэтому я и хочу продолжить учебу, — упрямо ответила я.

Жрец кивнул.

— И твое желание более чем похвально. Но мы в курсе твоих денежных затруднений… Понимаешь, Одри, иногда в жизни все идет не так, как нам хочется. Но мы должны не упрямиться, а смотреть на вещи с открытыми глазами. Если боги рассудили, что тебе не суждено закончить академию, это не значит, что ты не добьешься в жизни других высот. Ты ведь веришь в богов, Одри?

На мгновение его ласковый взгляд обрел цепкость, не уступающую взгляду полицейского.

— Конечно, верю, — торопливо ответила я. И не то чтобы соврала. Хотя мне всегда казалось, что богам нет дела до простых людей.

— В таком случае, ты должна верить, что все происходит к лучшему, — заключил Орлион. — Итак, Одри, сначала нам нужно посмотреть, какая у тебя магия. Подойди.

Я поднялась со стула. Ноги были ватные и плохо слушались. С трудом сделав несколько шагов, я остановилась рядом с креслом жреца.

— Продемонстрируй нам что-нибудь, — попросил он.

Я огляделась. Чтобы показать им снег, мне нужна была вода.

— Мисс Лайн, — в голос Коллинза закрались угрожающие нотки.

Я наконец заметила возле шторы кувшин для поливки цветов. Подошла к нему и, взяв, плеснула воды себе на ладонь. Через мгновение та преобразилась в горстку белого рассыпчатого снега. Ее я и поднесла жрецу.

Мужчина коснулся моего снега пальцами и растер между подушечками, наблюдая, как тот тает. После чего поднял на меня вопросительный взгляд.

— Это все, — ответила я на немой вопрос.

— Я же говорил, ее магия слабая, — язвительно заметил Коллинз.

На лице жреца мелькнуло сожаление. Конечно, я понимала, что жалел он не меня, а упущенную выгоду. Много матирии с меня не соберешь, уже понятно.

— Дай руку, дитя, — попросил Орлион.

Я отряхнула ладони от остатков снега и вытянула руку. Манжет задрался, и из-под него выглянул край моей новой татуировки.

Глава 7.3

Почему-то я надеялась, что жрец что-то о ней скажет. Орлион задержал на метке взгляд лишь на мгновение, но потом никак не отреагировал. Просто взял мою ладонь в свои и закрыл глаза.

Его прикосновение было прохладным. Не сказать, чтобы неприятным, но руку хотелось убрать. Словно что-то невидимое проникало в меня, и хотелось инстинктивно закрыться.

— Да… — Орлион разжал ладони и вздохнул. — Твой дар действительно незначителен. Тем легче, полагаю, будет с ним расстаться.

Коллинз закивал. А я бы поспорила.

— У меня все еще есть шанс на практику, — упрямо проговорила я.

Хотя кто знает, может, наша команда уже проиграла?

— И мы обязаны его тебе дать, — согласился Орлион и обратился к Коллинзу: — Когда закончится отбор?

— Полагаю, осталось всего несколько дней, — ответил проректор. — Но уверен, что мисс Лайн вылетит если не сегодня, то завтра. Как только ее поставят против кого-то сильнее…

Против кого-то сильнее… Что это значит? Я буду с кем-то сражаться?

В пятках закололо от страха, и я сглотнула. Нет, Коллинз это говорил просто чтобы напугать.

— И тем не менее, — жрец повернулся ко мне. — Одри, ради твоей безопасности мы вынуждены надеть на тебя поисковый маячок.

Я вскинула брови.

— Простите, что надеть?

Сержант Симмонс поднялся на ноги и двинулся на меня. Испугавшись, я попятилась, но уперлась спиной в охранника. Оказывается, тот все это время дежурил в дверях.

— Не надо бояться, — ласково говорил Орлион, словно доктор, уговаривающий ребенка принять горькую микстуру. — Это не больно.

Полицейский грубо схватил меня за руку и дернул на себя. Его взгляд скользнул по моей татуировке, и он процедил сквозь зубы:

— Только гулящие девки себя клеймят.

— Эй, — я попыталась выдернуть руку обратно.

— Мисс Лайн, ведите себя подобающе, — не упустил случая гавкнуть на меня Коллинз.

Кажется, я уже ненавидела этого человека.

Симмонс стиснул пальцы, и я охнула от боли. Через мгновение на моем запястье застегнулся металлический браслет. Из толстого металла и грубой обработки. По такому сразу видно, что это не украшение.

— Территорию академии покидать нельзя, — отчеканил полицейский. — Иначе поступит сигнал к нам в отделение, и вас арестуют.

Его строгий голос вгонял меня в такой ужас, словно я и впрямь какая-то преступница.

— П-поняла, — выговорила я.

— Это для твоей же безопасности, дитя, — мягко добавил Орлион.

Так и подмывало спросить: безопасности от чего?

— Не волнуйтесь, мисс Лайн, — вставил и свои пять монет Коллинз. — Долго вам его носить не придется.

С трудом удержавшись, чтобы не показать проректору неприличный жест, я обратилась к жрецу:

— Ваше Святейшество, это все? Я могу идти?

— Да, дитя, на сегодня это все. Полагаю, мы снова увидимся через несколько дней. Но даже до этого срока, знай, что двери храма для тебя всегда открыты. Пути богов неисповедимы.

Я уважительно склонила голову и, развернувшись, вышла.

Меня трясло одновременно от злости и от отчаяниями. Хотелось то что-нибудь разбить, то забиться в темный угол и разреветься.

Всё, всё пропало. Я слишком увлеклась идеей практики, что упустила момент, когда еще можно было незаметно покинуть академию. Теперь же…

Я дернула дурацкий браслет, и он больно впился в кожу.

Теперь же я обязана идти до конца.

— Одри, вот ты где.

Подняв голову, я увидела Лекси. Она подбежала ко мне и, запыхавшись, спросила:

— Все в порядке?

— А, не спрашивай, — я махнула рукой. — Они как стервятники, ждут моего поражения.

Сообразив, что меня могли слышать в кабинете ректора, я взяла Лекси под руку и отвела в сторону.

— А ты чего бежала? Игра закончилась? Все плохо?

— Все просто отлично, — подруга улыбнулась. — Вы победили, и я слышала, как Дин предлагал Марко сходить отметить. Пойдем, пока они не ушли.