Огненный свет

Уилл отрицательно качает головой в ответ Ангусу и крепче сжимает мою руку.

Мы проходим мимо центра спортзала, прямо напротив Тамры. Я поворачиваю голову, глядя как она встает мрачно хмурясь. Её янтарные глаза полны непонятного мне беспокойства.

Тогда она переводит взгляд к танцующим чирлидерам. И во мне что-то щелкает. Я понимаю, почему она смотрит на них именно сейчас. Мне не следует смотреть, но я это делаю. Я зацепляюсь взглядом с Бруклин. Ее лицо пылает румянцем, и я знаю, что это не имеет ничего общего с напряжением от танцев.

После я ничего не могу увидеть, даже если бы захотела. Уилл проталкивается через тяжелые двери. Уровень шума снижается до приглушенного рева, когда мы выходим в коридор. Я всё еще чувствую биение барабанов музыкантов сквозь здание, которые проникают в меня.

– Куда мы идем?
– спрашиваю я.

Уилл продолжает идти, преодолевая расстояние большими шагами. Он тянет меня за собой до тех пор, пока мы не выходим наружу, торопясь под крытый переход. Тень дает укрытие от сухой, обжигающей жары.

– Тебя это волнует?
– он смотрит на меня через плечо, и его глаза блестят теплом и волнением. Мой желудок трепещет.

И я думаю, что нет. Меня не волнует. Мне все равно, куда мы идем. Везде лучше, чем здесь. Везде, если я с ним.

Мы переходим обратно в главное здание и Уилл ведет меня к лестничному пролету в южной части, далеко от собрания болельщиков.

Хлопок двери долго и гулко отдается в недрах лестничного пролета, закрывая нас. Кажется, словно мы в узкой капсуле, запечатанные в земле. Отделенные от всех и всего. Последние два человека в мире.

Уилл отпускает мою руку и садится на ступеньку. Я следую его примеру, и сажусь ступенькой ниже, слишком взволнованая, чтобы сесть рядом с ним. Бетон холодный и жесткий. Стальные перила за мной впиваются в спину.

Обычно я избегаю тесные, душные лестницы и предпочитаю открытые пандусы, которые соединяют первый этаж со вторым. Даже если это занимает больше времени, чтобы добраться до класса.

Но здесь, с Уиллом, это больше не беспокоит меня.

– Спасибо, что вывел меня оттуда - бормочу я, обхватив колени руками, и смотрю на него.

– Ага. Ты выглядишь слегка зеленой.

– Я не переношу толпу. Думаю, всегда была такой.

– У тебя будут неприятности, - предупреждает он, глядя на меня в той странной, голодной манере, которая раскрывает меня. Он проводит пальцем по своей нижней губе. Долю секунды его глаза выглядят странно. По-другому. Полностью светящиеся радужки и темные узкие зрачки. Почти как у драко. Я моргаю, чтобы прояснить зрение. Его глаза снова нормальные. Просто мое перевозбужденное воображение. Я наверно проецирую на него свою тоску по дому и Эз.

– Собрания болельщиков обязательны для посещения, - продолжает он.
– Множество людей видели, как ты уходишь. Учителя в том числе.

– Они также видели, что и ты покинул спортзал.

Он наклоняется назад, положив локоть на ступеньку позади.

– Меня это не волнует. Я уже бывал в переделках.
– он хитро улыбается и переплетает пальцы.
– Мне и директору это нравится. Он меня любит. Точно.

Я смеюсь скрипуче и хрипло.

Его улыбка заставляет меня чувствовать себя хорошо. Свободно. Как будто, я не должна больше убегать от чего-либо. Как будто я могу оставаться здесь, в этом мире, если только он будет рядом.

Эта мысль расстраивает меня. Тяжесть сдавливает грудь. Я не могу быть с ним. Не могу. Он может быть для меня только временным решением.

– Но ты беспокоился, что я попала в беду.

Я стараюсь не показывать, что меня это радует. У меня получалось игнорировать его несколько дней и теперь я снова с ним. Ловлю его внимание, как надоедливый щенок. Мой голос становиться резким.

– Почему тебя это волнует? Я же игнорировала тебя.

Его улыбка исчезает. Он выглядит серьезным, веселья как не бывало.

– Да, и ты должна прекратить это.

Я проглатываю смех.

– Я не могу.

– Почему?
– в его глазах сейчас нет юмора, нет смеха.
– Я тебе нравлюсь. Ты хочешь быть со мной.

– Я никогда не говорила...

– Ты и не должна была.

Я резко вдыхаю.

– Не делай этого.

Он смотрит на меня так яростно, так пристально. Снова зол.

– У меня нет друзей. Ты когда-нибудь видела меня зависающим с кем-либо, кроме моих кузенов? На это есть причина. Я всегда держался подальше от людей, - рычит он.
– Но потом приехала ты...

Я хмурюсь и качаю головой.

Выражение его лица смягчается. Взгляд передвигается к моему лицу, согревая что-то внутри меня.

– Кем бы ты ни была, Джасинда, ты единственная, кого я подпустил к себе.

Некоторое время он ничего не говорит, просто пристально изучает меня. Его ноздри вздымаются, так, будто он вдыхает мой запах. Он продолжает.

– Так или иначе, я думаю, что знаю тебя. С нашей первой встречи я уже чувствовал, что знал тебя.

Слова крутятся в моей голове, напоминая, как он позволил мне скрыться в горах. Он хороший. Защитник. Мне нечего бояться с его стороны, но со стороны его семьи, стоит.

Я придвигаюсь ближе, тяга к нему слишком сильна. Моя теплеющая сущность, вибрации в моей груди - всё так естественно, так легко рядом с ним. Я понимаю, что должна быть осторожна, сдержанна, но мне так хорошо.

Пульс на его шее скачет.

– Джасинда.

Муражки пробегают по моей коже, когда он шепчет. Я смотрю на него, ожидая. Он сползает на мою ступеньку. Его лицо так близко к моему, голова наклонена. Дыхание прерывистое. Быстрое. Растояние между нами сокращается.

Я прикасаюсь к его щеке, мои руки трясутся, я быстро отдергиваю их обратно. Он хватает меня за руку и возвращает на щеку, закрывает глаза, как будто он в агонии. Или счастлив. Или всё сразу. Как будто к нему раньше никто не прикасался. Мое сердце сжимается. Как будто и я ни к кому раньше не прикасалась.

– Не избегай меня больше - шепчет он.

Я останавливаю себя, едва не сказав, что не буду. Я не могу обещать этого. Не могу лгать.

Он открывает глаза. Смотрит решительно, мрачно.

– Ты нужна мне.

Он говорит это так, будто не видит в этом смысла. Так, будто это худшее, что могло произойти. Страдание, которое он должен терпеть. Я улыбаюсь, понимающе. Потому что, то же самое происходит и со мной.

– Я знаю.

Потом он целует меня. Я слишком слаба, чтобы сопротивляться.