Огненный свет

Я судорожно вздыхаю. Услышав меня, мама смотрит через плечо, в тоже время захлопывая крышку.

Нет смысла больше прятаться. Я вхожу в комнату.

– Что ты делаешь?

С жестким выражением лица, она запирает дверцу и кладет ключ в карман. Я смотрю, как она поднимается на ноги и открывает дверь шкафа. Сердце забилось чаще. Я внимательно наблюдаю, как она ставит его на верхнюю полку, хитро оглядываясь. И я мгновенно понимаю. Когда я посмотрю позже, коробки там не будет.

– Ничего - отвечает она, доставая рабочую одежду из шкафа.
– Просто собираюсь на работу.

Она собирается продать камень.

Мое горло сжимается, при одной мысли об этом. Хотя я сама предложила ей продать драгоценные камни - тайно при это желая, чтобы стая выследила нас. Я не могу смириться с этой мыслью сейчас.

– Ты не можешь этого делать - говорю я, наблюдая, за тем как она снимает блузку и снимает с вешалки короткий топ с блестками.

Она даже не отрицает.

– Нам нужны деньги, Джасинда.

– Те драгоценные камни часть нас.

Ее губы вытягиваются в тонкую линию, пока она одевается.

– Уже нет.

Я пробую другой подход, тот, который затронет ее.

– Стая найдет нас. Они разыщут нас. Они узнают, где мы в ту же секунду.

– Я не собираюсь продавать их здесь.

– Где же тогда?

Она поворачивается к своему зеркалу над туалетным столиком. Красит губы помадой, кажущейся кроваво-красной на ее бледном лице.

– Я собираюсь взять пару выходных. Я продам их в другом месте. Подальше отсюда. Они будут в безопасности.

Мама всегда имела ответы, только не те, которые хотела услышать я.

Я соединяю руки, пытаясь унять дрожь.

– Ты..т-ты не можешь.

Тогда она смотрит на меня. Стоя, передо мной с разочарованными глазами.

– Разве ты не можешь понять, Джасинда? Это то, что нужно сделать.

Ее неизменное спокойствие раздражает, заставляет меня чувствовать себя еще более одиноко. Уныло. Неправильно. Так, будто я должна быть лучшей дочерью. Так, будто я должна понимать, что она только пытается помочь нам.

Но я не такая. Не хочу быть. Я не могу бить той дочерью, как бы сильно я не хотела этого. Не тогда, когда она пытается убить часть моей души.

Глава 17

Вечером мы решили пройтись по городу. Мама не поднимает тему о продажи драгоценных камней, и я следую ее примеру. Глупо, но мне почему то кажется что если не упоминать об этом, то она передумает их продавать.

Пока они с Тамрой ждут свой заказ в пиццерии "У Чабби", по общему мнению, лучшей пиццерии в Чапаралле, я иду в прокат фильмов в здание напротив, взять кино на вечер. Желательно комедию. Что угодно, лишь бы отвлечься.

Все случается на обратном пути.

С фильмом в руке, я прохожу мимо входа в проулок прямо перед пиццерией, когда меня сбивают с ног и затаскивают в узкий промежуток между двух бетонных стен, пропитанный смрадом мусорных контейнеров.

Я борюсь, шипя и выплевывая пар, огонь жжет мое горло. Крутя головой, я извиваюсь, пытаясь обернуться лицом к нападавшему, чтобы превратить его в потрескивающую груду костей и пепла.

— Остановись!

Мгновенно я узнаю этот хриплый, словно прокуренный голос и не чувствую удивления. Где-то, на задворках сознания я понимала, что если стая вышла на мои поиски... то он тот, кто возглавит отряд.

Он слегка встряхнул меня.

– Ты закончила? Потому, что я не собираюсь отпускать тебя, пока ты не пообещаешь не превращать меня в пепел.

Я прерывисто смеюсь.

– Не могу тебе этого обещать.

После долгой паузы, большие руки на моих плечах расслабляются. Лишившись опоры, я пошатываюсь и оборачиваюсь.

– Привет, Джасинда, - говорит он, так будто наша встреча здесь самая естественная вещь в мире.

Мои глаза потихоньку анализируют и принимают то, что я и так уже знаю. Я смотрю на него. На его необъятность, надвигающуюся как стена. Значительно выше шести футов. Я и забыла о его габаритах. Он заполняет всё своим присутствием. Каким-то образом, расстояние и время проведенное здесь в человеческом мире уменьшили его в моей памяти. Сейчас же все встало на свои места, не удивительно, что он ведущий оникс нашей стаи. Перед ним - только его отец.

– Как ты нашел нас, Кассиан?

Он вскидывает голову. Пурпурно-черные пряди падают ему на плечи.

– Ты думала, что я не смогу?
– спрашивает он.

– Я не понимаю, почему ты пытался нас найти?

– Не понимаешь?

– Почему ты не смог просто забыть про нас...

– Я не мог этого сделать.

– Потому что твой папочка так сказал, да?
– Я шиплю, вспоминая его отца.

Угольно черные проблески появляются под оливковой кожей, его драко уже готов вырваться на свободу.

– Я здесь не из-за моего отца или стаи.

Фиолетово-черные глаза впиваются в меня, я чувствую - это правда. Я знаю, что именно он говорит. Он здесь ради себя.

Я вскидываю голову.

– Экстренное сообщение для тебя, Кассиан. Я не стремлюсь возвратиться домой.

По крайней мере, не так. Не с ним, победно возвращающим меня в стаю.

Он отвечает на это в типично мужской манере драко. Его лицо вытягивается жесткими линиями, нос расширяется с несколькими острыми хребтами, кожа вспыхивает и размывается. В один момент человеческая кожа - чёрная драконья шкура в другой.

Я напрягаюсь, сгибая пальцы ног в туфлях. Пар клубится из моего носа как тёплый воздух в зимний день.

– Твой вид мачо не напугает меня.
– ложь.
– Я буду бороться.

Он может быть сильнее, но и я не беззащитна. И он это знает. Вот почему он здесь. Он хочет меня, только потому, что у меня особенные способности.

Он изучает меня, прикидывая.

– Ты готов к этому?
– я бросаю вызов.

– А ты?
– он не уступает.

Готова ли я сжечь его на одном дыхании? Каким бы угрожающим он сейчас не выглядел, он все-таки часть моего прошлого, один из моего вида, мое наследие, как и то, которое мама упакует и продаст, как старую детскую одежду.

Спустя мгновение, он отвечает.

– Ты не сможешь бороться против всей стаи.

Я приподнимаю бровь, со спокойствием, которого не чувствую.

– О, теперь ты говоришь от имени стаи? А я думала ты здесь сам по себе.

– Так и есть. Они собирались послать кого-нибудь за вами. Я вызвался, но если я вернусь с пустыми руками, они просто отправят кого-нибудь другого. Наверное Корбина.

Я стараюсь не вздрагивать. Корбин. Сын Джебели и двоюродный брат Кассиана. Они с Кассианом никогда не ладили. Даже не пытались.