Огонь, Вода и Медные Порталы

Девчонку придется вернуть. А жаль. Хороша чертовка!

Кош поднялся из-за стола, прошелся по горнице, разминая плечи. Приоткрыл дверь в сени:

— Некрас, — окликнул вихрастого парнишку, — приведи ко мне гостью, что я давеча с ярмарки привез.

Парень подскочил с лавки, на которой чинил сапоги, и побежал к другому крыльцу.

Вернулся через пару минут. Вид растерянный, плечами пожимает:

— Так это, барин… Стешка-то у Гордяны, а девки нет.

— Как нет? — не понял Кош, озадаченно уставившись на мальчишку. — А где она?

— Так это… Я не знаю, барин, — снова пожал плечами парень.

— А ну, зови ко мне и Гордяну, и Стешку.

Парнишка снова подорвался бегом через двор.

Через пять минут нарядная Гордяна и запыхавшаяся Стеша стояли перед князем, и делали ему одинаково круглые и удивленные глаза.

— Где гостья? — спросил их князь. Девки покосились друг на дружку, и, похлопав ресницами, одинаково потупились и пожали плечами, выражая полное неведение. — А что вы запоете, птички мои, ежели я велю вас высечь? — невозмутимым тоном поинтересовался князь, и девкам стало в самом деле страшно. Было что-то в спокойном тоне князя такое, от чего хотелось забиться под лавку и не вылезать оттуда до утра.

— Кошенька, — подала нежный голосок Гордяна, ладонью показывая Стешке: отступай, мол, к двери, а потом вали отсюда бегом, — я Стешку позвала в свой терем помочь по хозяйству, так они вместе пришли. Пока Стешка полы мела, я кокошник новый примеряла, чтобы тебя порадовать, ворон мой! А потом — глядь! А девки-то и нет! Мы — туда! Мы — сюда! Вокруг терема бегом! Пропала, как сквозь землю провалилась!

Кош мрачнел с каждым новым словом Гордяны, и к концу монолога был мрачнее тучи. Если девка врёт, — а она врет, как пить дать! — надо бы выпороть негодницу, показательно, так, чтобы другим неповадно было! Но…и тут князь тяжело вздохнул, мрачно пройдясь тяжелым взглядом по неоспоримым выдающимся девичьим достоинствам, больно уж искусна она в том, чтобы снять с него напряжение. Сам обучал, под себя натаскивал. А она теперь этим пользуется, гадюка, знает, что выпороть у него рука не поднимется.

В оставленную приоткрытой, улизнувшей Стешкой, дверь просунулась взлохмаченная соломенная голова Некраса с выпученными от неподдельного ужаса глазами и пробасила ломающимся подростковым баском:

— Ба-арин! Там э-это-о!

Что «это» парень не мог сразу сказать, видимо от переизбытка эмоций. Князь перевел на него мрачный взгляд и, поняв, что не узнает, что «это», пока не увидит сам, воспользовался поводом и вышел из горницы, оставив Гордяну праздновать свою безнаказанность.

Довольно громкий стук в ворота заставил всех, кто был во дворе, заинтересованно обернуться. Кош, стоя на высоком резном крыльце, обернулся к парнишке:

— Так кто там? Кто приехал-то? — спросил раздраженно, догадываясь о визитёре и его целях.

— Ведьма там, барин! — зачастил, немного оправившийся от страха, Некрас. — До того страшная, что мухомор сморщенный. Сказывали, в лесу живет, да я не верил, пока своими глазами не увидел. И мужик с ней какой-то, по виду не городской. Смотрят недобро.

Кош вздохнул. Быстро нашли, а лучше бы еще быстрее, пока Настя не сбежала. Теперь объясняться придется.

— Отворяй ворота! — махнул рукой караульным. Те заспешили и распахнули воротные створки.

Повозка с Лешим и согбенной, одетой во все черное, старухой въехала во двор. Старуха бодро спрыгнула с телеги и, отдернув подол длинной юбки, уперлась морщинистыми, в синих прожилках вен, руками в крепкую сучковатую палку. Осмотрелась недобро, принюхиваясь длинным крючковатым носом. Обшарила синим зорким взглядом всё и всех вокруг, вонзаясь пристально в каждый удаленный закуток княжеского двора, отчего у присутствующих пошел по коже озноб и половина народу попятилась, а остальные попрятались, кто за бочки с водой, кто за веялку с зерном, а кто и просто под лестницу, лишь бы подальше от обжигающего вездесущего ведьминского взгляда.

Видимо, учуяв, что искала, ведьма недобро усмехнулась и вперилась тяжелым взглядом во, все еще стоящего на крыльце, князя. Князь, наблюдавший за старухой, перехватил ее взгляд, скривился, как от зубной боли и сделал шаг по ступеням вниз.

— Добро пожаловать дорогим гостям! — произнес иронично, распахнув объятия, словно рад встрече. — Проходите в терем, гости дорогие! Чай, устали с дороги?

— Ты мне зубы-то не заговаривай, князюшка! — не повелась на его добродушие ведьма. Стояла твердо, уперев обе руки в палку, смотрела на князя грозно. Дворовая челядь замерла, придавленная непонятно чем, не в силах пошевелиться, чувствуя магические завихрения колоссальной силы, но не понимая разумом, что же происходит. — Зови Настю! Чую, здесь она.

Князь — высокий, статный, в красной вышитой рубахе — неспеша спустился с крыльца и подошел к старухе.

— Нет ее здесь, — сообщил любезно, без привычной иронии. — Можете поискать, — сделал широкий жест в сторону двора.

— Куда дел?! — почти выкрикнула Василиса, пронзив князя двумя синими молниями. Страшная догадка, что Кош мог успеть отправить Настю в навий мир, полоснула нестерпимой саднящей болью. Гром прогремел в стремительно затягивающемся серыми тучами небе.

— Полегче, Василиса, полегче! — привычная ироничная лёгкость изменяла князю. Он был мрачен. Тени вокруг него заметались все более хаотично, ускоряясь и увеличивая радиус охвата. — Отпустил. Ушла, никто не держал.

— Ты-то, да не держал?! — крикнула взбешенная ведьма. Гром снова громыхнул, ветер поднял пыль в дочиста выметенном дворе.

— Представь себе! — выкрикнул в ответ не меньше взбешенный князь. — Что ты вечно чудище из меня делаешь? — почти простонал с досадой.

— А кто ты, как не чудище?! — уже спокойнее спросила Василиса, поняв, что Кош не лжет. — Куда ушла? В город? В лес?

— Не знаю, Василиса. Сбежала твоя девочка. Недоглядел, — почти виновато, мрачно произнес князь. — Сейчас полечу искать. Если найду, дам знать. А может давай, я пролечу над городом, а ты над лесом?

— Без тебя разберусь как-нибудь, что мне делать, — огрызнулась ведьма, легко запрыгнув на край телеги и усаживаясь поудобнее. Отвернулась от князя. — Трогай, Кузьма Лукич.

* * *

МЕСЯЦЕМ РАНЬШЕ

Четыре крепких, надежных морских судна стояли у Буяна — торговой пристани на берегу северного озера. Суда из липы, ясеня и дуба были одинаково хорошо приспособлены для передвижения в открытом море, прибрежных водах и по большим и средним рекам, а управлялись рулевым веслом, укрепленным в корме по правому борту. На них успешно перевозили людей и торговые грузы по большому водному пути.

Здесь же, у причала, на окраине рыбачьей слободы, широким полукругом раскинулся базар. Купцы грузили на быстроходные ладьи соболиные, бобровые, лисьи меха, мёд и воск, лён и кожу, смолу, серебро и железо, кость, оружие, различные предметы искусства и хлеб. Все, что можно было выгодно продать на южных рынках. Обратно везли ткани и вина, стекло и керамику, оружие и драгоценности, инструменты и статуэтки, книги и пряности. Воины-дружинники охотно обзаводились заморскими мечами, стременами и поясами. Женщины щеголяли в заморских шелках, южных бусах и подвесках.