Ох уж эта Алька

– Обижаете! У нас трубу на последнем этаже прорвало. Со всеми вытекающими до низа последствиями.

– Да ну! И особист ваш втопывся?

– Не. Всплыло!..

Минут пять ели молча. Потом Алька не выдержала.

– Мам! А можно я опять пойду...

– Доню! Ты и так вся мокра, хоть обсохны.

– Когда я ем, я глух и нем!
– назидательно продекламировал отец семейства и демонстративно принялся тщательно пережёвывать пищу.

Этого хватило еще на минуту.

– Катенька звонила, - как бы сама себе сказала мама. Папа только укоризненно посмотрел, но уж на такую тему замечаний делать не стал.

– А Толька?!
– Алька сразу выпрямилась и забыла вилку на полпути ко рту.

– От него дождёшся, - буркнул папа.

– И что говорила?

– Нууу... Тошнит помаленьку.

– Ох, молодёжь! Сами еще дети...

– Ну, пап!
– со смыслом "да ну тебя" встряла Алька, аж подпрыгивая от нетерпения задать свой жизненно важный вопрос.
– А кого ждут?! Мальчика, девочку?

– Трамвай...

– Па-а-апа!

– Гхм... Ну та звидкы воны ще знают, як другый месяц только.

– А-а-а...
– глубокомысленно почухала Алька потылыцю. Потом посмотрела на остатки пищи, решила, что они того не стоят и соскользнула с табурета.
– Всё, я пошла.

– Стоять!
– Мама, если хотела, не то что коня, бульдозер бы остановила.
– Не пдеш.

– Чого?!

– так вже змокла, як та курка.

– Ну мам!..

– Н, я сказала!

– Па-а-ап...
– применила последнее средство доця, но тот только руками развёл - мол против мамы... нет приёма.

– Ну, чуть-чуть!
– заныла Алька.

– От дощ кнчиться, тод ди де хочеш, - "сжалилась" мама.

– Точно?
– Алька как-то подозрительно успокоилась.

– Точно-точно, - подтвердила мама.

– Та фигня вопрос!
– вдруг брякнула Алька, и пока папа открывал рот, слегка ошарашенный таким смелым выражением, дочка подбежала к окну и как-то напряжённо уставилась в безнадёжно серое небо. Родители переглянулись. Прошла минута, другая... и вдруг в кухне заметно посветлело, а там и вообще - сияющая солнечная полоса вспыхнула на стене.

– Оп-па...
– пробормотал отец, а мама подошла, удивлённо глянула сначала на просветлевшую улицу, потом - на доньчино лицо. Алька, улыбаясь, смотрела прямо на сияющий солнечный диск. Потом обернулась к матери и, смеясь глазами, нарочито поджала губы.

– Ну, то я пойду, - констатировала она и быстренько смылась, оставив родителей удивляться дальше.

– --

Универ жил обычной жизнью. И очередная трагедия с зачётом была ничем не примечательным событием в его бурной истории...

– Я ему: "Так ми ж тльки козацьк вйни проходили"

– А он шо?

– А он: "То трэба бюло вс-- вчити", - передразнила староста группы ненавистного препода, чем на мгновение привлекла удивленные взгляды сокурсников. Если уж САМА Лида - Мисс Деловая Юбка - так выражается, то...

Грех уныния охватил студентов-географов в одном из закоулков "храма науки". Коридор кафедры, и так расположенной в лабиринте старых пристроек университета, стал казаться еще мрачнее от перспективы сдачи зачета самому Бубену.

– Да-а... Не надо было заедаться, - задумчиво покачал мелированой головой Юлик, - может, договорились бы.

– Та я те прошу!
– взорвалась Софка.

Если бы у Юлика был мозг, все пирсинги впаялись бы в него от одного взгляда её истинно украинских глаз. "Дочь стэпу" София была по внешности - украинская ночь, а по характеру - татарский набег... ну или козацкий, что в сущности одно и то же.

– Той би тльки договорювався. Лучьше б хоч одна гадюка на пари ходила!

– Так я и говорю: "Зы энд", - опасливо отпрянул Юлик.

– Трындец...
– печально перевёл коротко стриженый детина в костюме и при галстуке, прозванный за скромные габариты Дядей Шкафом.

Все примолкли, осознавая глубину постигшего их несчастья. Преподаватель "стор рдного краю" - Лысый Бубен, хотя фамилия его все же была Бубенко, был действительно лыс и действительно зануден. Он давно бы вылетел с должности за несоответствие любым нормам преподавания, если бы не был "ниспослан свыше". Преподаватели его тихо не любили, но вслух поддерживали отношения - мало ли что! Студенты это чувствовали и тоже тихо игнорировали навязанного коллективу "блюстителя". И всё было бы хорошо, но история стояла первой парой, а Юлику, с его ночными клубами, исторически не сложилось просыпаться до обеда. Вот и убедил народ, что всех не попрут и вообще - "батя всё решит". Ан нет - не решил! Коварный препод взял да поменял им тему зачета. И теперь вместо "як козаки у Криму гостювали", которое можно было списать у других групп, им впаяли "скльки золота на софвських банях", что ни списать, ни найти в учебнике... Учить бы по готовым вопросам, но Бубен демонстративно помахал ими перед покаянными носами студентов, занёс на кафедру и запер дверь. Всё, аут! Дверь - вот она, но что дальше?

– А может замок вскрыть?
– вякнул кто-то и все почему-то с надеждой уставились на Юлика.

– А я что? Я - только пиво... А давайте её выломаем!
– И все с надеждой уставились на Дядю Шкафа.

– А чё я?
– привычно набычился тот.
– Нашли молодого...

– Так ты ж...
– имея в виду - "мужик", Ирка демонстративно дотянулась своим модельным ростом до шкафового плеча.

– Так и она ж...
– опечалился Дядя Шкаф, имея в виду - "дубовая", - а против лома...

– Ну гАдина!
– высказался от души Андрийко.

– Да-а, не доверяют нынче людям, - поддержал Юлик, оглядел притихшую группу и вдруг просиял.

– Слышь, народ, а давайте я вас на мобилку сниму. В твите вывешу - прославитесь!

Из толпы раздался рыдающий звук.

– Э, ты чего, Муха, плачешь?

Муха еще раз выразительно всхлипнул и страдальчески выдавил:

– Посмертно...

– Шо посмертно?

– Так прославимся...

– Чого це?

– Сфоткаемся напоследок, возьмёмся за руки и... из окна Бубену на лысину: шмяк! шмяк! шмяк!

– Муухааа!

Народ загыгыкал и немного воспрял духом.

– А шо, это идея...
– Алька, доселе увлеченно ковырявшая стену (в штукатурке уже была приличная дырка), подняла голову и укрыла хитрый взгляд за длинными ресницами.

Коллектив замер. Причем, первое удивление начало помаленьку сползать в тихую пока еще панику. Её уже знали...

Нет, не то что она была какая-то ужасная оторва. И на девчачьем фоне первого семестра её выделял разве что "убойный" взгляд из-под приспущенных ресниц (Муха так и выразился: "Ну у тебя и амбразуры!"). Но вот как-то... Как-то так сложилось, что все поняли - не дай боже!