Ох уж эта Алька

– Хм, так вы еще даже не знакомы?

Алька, вынырнула из гривы и оглянулась на Виктора Егоровича. Тот вымученно улыбался, стоя шагах в пяти... видимо, только что перестал хватататься за сердце.

– Ы ы, - замотала она головой и постаралась поплотнее прижаться к большому конскому плечу.

– Ну, так познакомьтесь! Его зовут Мургаб. Два года от роду. Чистокровный ахалтекинец.

Алька с восторженным удивлением уставилась коню в левый глаз и вдруг заговорила на чистом детском: - Тьи цисьтоквовный нахал-текилец?! Насьтоясий? Дяа?!

Тот всхрапнул и закачал головой. Зрители за стенкой денника пооткрывали рты - у всех сложилось впечатление, что коняка покатывается со смеху. Алька еще повыпендривалась, а потом притянула к себе большую конскую голову и прошептала в настороженное ухо:

– Меня зовут Алька. Запомни - Аль-ка, - продекламировала она по слогам. Потом, внимательно глядя в большие тёмные глаза, выдохнула как заклятие: - Теперь ты мой...

И, будто подпевая её счастью, на оконных стёклах под потолком заплескались золотые сполохи закатного Солнца.

– – –

Тачка наполнялась отходами жизнедеятельности, в просторечье - навозом, долго и нудно. Наконец, Алька подняла за ручки свой рабочий транспорт и повезла на выход. Коридор в конюшне был довольно длинный, а тачка - довольно тяжелой, так что рулить приходилось не по-детски. "Чем не Формула-1?
– развлекалась Алька на ходу.
– Если навернётся, тоже только кучка дерьма останется. Ну и аромат, конечно... Правда, там бензином и дымом воняет - фу-у! А здесь у нас всё природное... экологически чистое! Странно, что еще такой терапии не придумали - навозной. Или дерьмонавозной. Политиков бы возили - карму очищать!" Так, за благими мыслями, коридор и кончился.

А на дворе серой мглой висела холодная поздняя осень. После атмосферы конюшни даже приятно было вдохнуть полной грудью слегка морозный воздух, вдохнуть-выдохнуть, набраться сил и везти навоз дальше - аж до места окончательного успокоения в выгребной яме. Интеллектуальность труда немного задалбливала, но, оставаться рядом с Мургабчиком, иначе не выходило. Вон он - бегает на хорде, красавец, уже под седлом! Только дня три, как начали приучать. Про то, чтобы сесть в это седло вообще еще речи не было. Осторожничает Виктор Егорович, а кроме него никто и не подойдет! Ну и кроме Альки, конечно. Но она же - не на "шею" влезть, она же - погладить, почухать, пошкрябать. Поговорить, наконец... Коняка так слушает! Никогда не думала, что так может слушать зверь: ушками прядает, носиком вздыхает, губками фыркает, глазками косит. В общем, поддерживает беседу. А как еще с такой дурой разговаривать, которая КОНЮ все "девичьи секреты" выкладывает!

Алька уже возвращалась, когда её "нирвану" грубо прервали.

– Эй, оператор тачанки, ходы-но сюды...

На площадке двое парней оседлывали Мирку для прогулки. Мирка была кобылой философского склада и спокойно ждала, кто ж на неё взгромоздиться.

– Ну, шо хотели?
– подрулила Алька и бросила тачку.

Парни были "великие конюхи", все из себя такие - квалифицированные, и на девочку "от навоза" обычно смотрели свысока. А то что сейчас заметили, так не иначе решили припахать. Ладно, посмотрим...

– Чуешь, чё ты всё с лопатой, да с лопатой, - миролюбиво начал один из парней, характерно налегая на "о".
– Ты ж с кОнями работаешь! Поездить не приходила охота?

– Приходила и шо?
– Алька подозрительно оглядела парней, но те были как бы заняты: один держал под уздцы Мирку, другой, разговаривая, подтягивал подпругу.

– Ну, так спробуй. Мы поможем, если чё, - закончил он с подпругой и показал на седло.
– Ой, да не дрейфь так! Чё мы тебе сделаем? На, я тоби навить стремя подэржу...

Парень (кажется СашкО, они ж ей не представлялись, брезговали!) отошел к изголовью и взялся за стремя. Его обычно бандитоватое лицо выражало самое, что ни на есть щирое желание помочь. И это настораживало.

Алька миновала мирно помахивающий хвост, подошла к седлу - зацепки слинять всё не было. Она взялась за луку, а Сашко протянул ей стремя. С подозрением присматриваясь, Алька вставила туда ногу, парень слегка подкинул её. Очень аккуратно, даже бережно...

И только сев в седло Алька поняла, как попала - перед нею во всей красе простирался широкий Миркин зад! А наглый парень уже хлопнул по нему ладонью:

– Но! Пошла!

Мирка, как ответственная и дисциплинированная кобыла, тронулась неспешным тюхом. Алька ухватилась за заднюю луку и лихорадочно завозила ногами с целью развернуться. Мирка поняла команду по-своему и послушно перешла на рысь. Альку немилосердно затрясло.

– С-с-той, з-з-за-ра-за!..
– Но кобыла, хоть и удивленная странной посадкой всадника, решила, что человеку виднее и... перешла в галоп.

– А-а! Ма-а-ма-а!
– взвыла Алька, ухитряясь при этом дергать седло и колотить ногами.

Парни с гоготом кинулись ловить кобылу, чем только добавили ей паники. Мирка, и так сбитая с панталыку, резво понеслась по кругу, остальные - за ней и неизвестно сколько бы это безобразие продолжалось, но лошадь оказалась все же умнее. Уже на третьем заходе она поняла, что всадник - бестолочь и слушать его - себе дороже, а те, что за нею гонятся, вовсе не хотят её разорвать - и остановилась. Лежащую на седле и тихо подвывающую Альку с трудом оторвали, стащили на землю и осторожно поставили на ноги. Её трясло и пошатывало.

– Придур-йик-ки...
– выговорила она наконец что-то сознательное и, освободившись от заботливых и даже слегка раскаявшихся рук, пошкандыбала в сторону конюшни.

– И что тут было, - раздался уже сзади голос Виктора Егоровича.

– Ну, мы... немного...

– Немного, значит... А если бы покалечилась?!

– Ну, мы... глядилы...

– Глядилы они... Аля!

Алька только рукой назад махнула и быстрее захромала в родную конюшню. Ей сейчас нужно было одно - спрятаться. Внутри она забилась в самый дальний угол и дала волю чувствам, в смысле - наконец расплакалась. От души. За все полтора месяца...

Её невзлюбили сразу. Работники на базу отдыха набирались только парни и только с опытом работы (кто - от туризма, кто - от цыган, кто - от поников в Центральном парке). Как сказал Ренат Львович: "Девок с квалификацией клиенты пусть с собой привозят, а нам работать надо". А тут - девчонка: ничего не умеет, лошадей вообще боится, зато приставлена сразу к самому дорогому коню. И приставлена каким-то боком, с непонятными обязанностями. Сидеть без дела Алька не могла и пыталась учиться у "опытных товарищей". Но товарищи, обрадовавшись дурочке, спихнули на неё всю "высокотехнологичную" работу и не упускали случая пошпынять новобранца. И дошпынялись! Всё, не могу больше...